Психология эмоций

Изард К.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Прошло тринадцать лет с тех пор, как вышла в свет книга «Human Emotions» (1978), количество научных работ по данной теме за это время почти удвоилось. Опубликовано множество книг и статей, так или иначе затрагивающих проблему человеческих эмоций. В настоящее время наука располагает таким объемом информации, связанной с эмоциями, что студентам и профессионалам становится трудно разобраться в многообразии теорий и эмпирических наблюдений.

Развитие нейрофизиологии и нейропсихологии углубило наши представления о церебральных механизмах, гормонах и нейротрaнcмиттерах, обслуживающих эмоциональную сферу. Достигнуто более глубокое понимание динамики эмоционального развития, тесной взаимосвязи процессов эмоционального и когнитивного развития, значительности влияния эмоций на темперамент и межличностные отношения. Социальные психологии ввели в сферу научного осмысления свои труды, посвященные изучению коммуникативных функций различных эмоциональных проявлений, влиянию эмоций на общение и поведение. Когнитивная и социально-когнитивная психология вооружила нас более глубоким пониманием когнитивных детерминант эмоций, взаимосвязи эмоциональных и когнитивных процессов. Психология личности начинает тpaктовать личностные черты в терминах отдельных эмоций. Клиническая психология обнаружила взаимосвязь между отдельными разновидностями психических расстройств и частными типами эмоциональных переживаний, и это новое знание учитывается в психотерапевтической пpaктике.

Именно вследствие того, что русло научного прогресса столь решительно повернуло в сторону психологии эмоций, так углубило и пополнило общий объем знаний в этой сфере, я и взялся написать этот учебник. Я поставил перед собой задачу - определить базовые эмоции и помочь студентам понять, каким образом активируется, как проявляется и переживается, какие функции выполняет каждая из них. Учебник подает материал с эволюционно-онтогенетической точки зрения: главным образом в нем описаны результаты исследований в области психологии развития, психологии личности, социальной и клинической психологии, хотя я постарался уделить необходимое внимание и наиболее впечатляющим достижениям нейрофизиологов и нейропсихологов, когнитивных психологов, психофизиологов и представителей других отраслей науки.

В учебнике подробно рассмотрены и проанализированы различные теории частных эмоций, и наиболее тщательно те из них, которые посвящены эмоциональной жизни индивидуума, проблеме влияния эмоций на сознание и поведение. Данные теории оперируют терминами отдельных, четко выраженных эмоций, таких как радость и печаль, гнев и страх, стыд и смущение, каждой из которых присущи уникальные нейрофизиологические, экспрессивные и эмпирические/мотивационные хаpaктеристики. Мне бы не хотелось, чтобы данный подход натолкнул читателя на мысль о том, что когнитивные установки и поведенческий стиль конкретного индивидуума всегда можно тpaктовать как результат действия некоей конкретной, отдельно взятой эмоции. Как правило, в жизни мы сталкиваемся с тем, что поведение обусловлено множеством, противоречивых и разнонаправленных эмоций.

Мне представляется необходимым сразу предупредить читателя о том, что в основе этой книги лежит эволюционно-онтогенетический, биосоциальный подход, принцип раздельного рассмотрения частных эмоций. Я призываю читателя сосредоточить внимание на генетических корнях, эмоций, на их некогнитивных детерминантах, призываю толковать эмоции как отдельную, обособленную систему. Это поможет ему верно воспринять все изложенное ниже.

Однако, несмотря на мою приверженность указанному подходу, в конце каждой главы в списке рекомендуемой для дополнительного чтения литературы читатель сможет найти работы иного хаpaктера, в частности и такие, в которых эмоции рассматриваются как результат оценивания или атрибуции. Даже такие публикации содержат интересный материал, который преподаватели могут использовать в своих лекциях, а студенты - в своих докладах и рефератах, что, несомненно, расширит их понимание проблемы эмоций. 

Кэррол Э. Изард

БЛАГОДАРНОСТИ

Множество ученых, представляющих самые разные отрасли знания, своими исследованиями и научными трудами внесли свой вклад в написание этой книги. Большую помощь оказали мне работы моих коллег и аспирантов, как нынешних, так и бывших. Если бы не мудрость и самоотверженность множества преданных своему делу исследователей, эта книга никогда не появилась бы на свет.

Не могу не упомянуть моих студентов, которые также, прямо или косвенно, содействовали появлению этой книги. Каждая из глав, посвященных частным эмоциям, содержит автобиографические отчеты студентов о наиболее интенсивных эмоциональных переживаниях. Этот труд ума и чувств помогает нам глубже понять, каким образом эмоции влияют на наши мысли и поступки в повседневной жизни, а порой и драматически изменяют человеческую судьбу. На примере этих отчетов можно увидеть, как кратковременное, но яркое и сильное эмоциональное впечатление вызывает длительное переживание и стойкие личностные изменения.

Мне хотелось бы выразить признательность руководству психологического факультета Дэлаверского университета за творческую атмосферу, созданную в стенах этого учебного заведения, и коллегам, беседы с которыми помогли мне глубже продумать отдельные темы, освещаемые в этом учебнике. С самыми теплыми чувствами я вспоминаю детей, участвовавших в нашем лонгитюдном исследовании по изучению эмоционального развития ребенка, и их терпеливых матерей. Отдельная благодарность д-ру О. Морису Хэйнсу, ученому, совместно с которым мы проводили это исследование, - благодаря ему продуктивность и эффективность работы моей лаборатории заметно возросла. Не могу не вспомнить добрую фею лаборатории - исполнительного секретаря Шэрон Л. Антонио: ее обаяние, душевная теплота и высокий профессионализм воодушевляли всю исследовательскую группу, кроме того, она оказала неоценимую помощь лично мне во время подготовки рукописи к печати.

И как всегда - моя глубочайшая признательность Барбаре Синквефилд Изард, чьи красота, великодушие и любовь придают моей жизни, личной и научной, необыкновенную полноту и насыщенность. Ее профессиональные интересы не могли не повлиять на содержание этой книги. Мы совместно ведем учебный семинар по эмоциям человека. Как высокообразованный театровед она с необычайной легкостью может подобрать уместный пример из мировой драматургии, чтобы проиллюстрировать тему дискуссии, будь то интеграция эмоционального опыта, мимические и пластические формы эмоциональной экспрессии или роль эмоций в повседневной жизни. Ее знания обогащают наши семинары, они же придали доходчивости этой книге.

Я благодарен всем, кто помогал мне в работе. Без их помощи, без их самоотверженного труда эта книга вряд ли увидела бы свет.

Кэррол Э. Изард

Глава 1. О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ФУНКЦИЯХ ЭМОЦИЙ

Психология эмоций как наука едва достигла своего совершеннолетия. Странно, что эта столь очевидно актуальная тема более века, то есть фактически весь срок существования психологии, оставалась вне основного русла ее развития. Наиболее проницательные исследователи человеческой природы, еще до появления каких-либо научных данных, понимали всю важность эмоций для человеческого самосознания и социальных отношений, и до нас дошли их высказывания о том, что именно эмоции питают творчество и отвагу. Однако до 80-х годов нашего столетия психология фактически игнорировала эмоции. Мне могут возразить, что психология в свои первые сто лет развития являла собой парадокс - науку, которая принципиально не обращается к сути тех вещей, которые изучает. Но разве можно всерьез пытаться понять человека и его взаимоотношения с окружающим миром, обходя вниманием эмоции?

В последние годы нам приходится сталкиваться с самыми разными точками зрения на природу и значение эмоций. Одни исследователи полагают, что в рамках науки о поведении можно вообще обойтись без понятия <эмоция>. Так, Даффи (Duffy, 1962), как, впрочем, и многие другие исследователи (напр., Lindsley, 1957), считает, что поведенческие проблемы проще объяснять с помощью понятий <активация> или <возбуждение> (arousal), которые не столь аморфны, как термины, относящиеся к эмоциональной сфере. Другие же (Tornkins, 1962, 1963; lzard, 1971, 1972) утверждают, что эмоции образуют первичную мотивационную систему человека. Некоторые исследователи рассматривают эмоции как кратковременные, преходящие состояния, тогда как другие убеждены в том, что люди постоянно находятся под влиянием той или иной эмоции, что поведение и аффект - неразрывны (Schachtel, 1959). Некоторые ученые считают, что эмоции разрушают и дезорганизуют поведение человека, что они являются основным источником психосоматических заболеваний (Arnold, 1960а, б; Lazarus, 1968; Young, 1961). Другие же авторы, напротив, полагают, что эмоции играют позитивную роль в организации, мотивации и подкреплении поведения (lzard, 1971, 1972; Leeper, 1948; Mowrer, 1960; Rapaport, 1942; Schachtel, 1959; Tornkins, 1962, 1963).

Некоторые исследователи сводят эмоции к висцеральным функциям, к проявлению деятельности структур, иннервируемых вегетативной нервной системой (Wen-ger, 1950). Состоявшийся в 1974 году в Баку XXVI Международный физиологический конгресс был целиком посвящен эмоциям и висцеральным функциям (Гасанов, 1974). Другие исследователи подчеркивают важность внешних, в том числе мимических, проявлений эмоций, акцентируют внимание на роли соматической нервной системы, то есть той части нервной системы, которая поддается произвольному контролю (Gellhorn, 1964, 1970; Tornkins, 1962, 1963; Ekman, Friesen, Ellsworth, 1972; lzard, 1971,1972).

Большинство психиатров и психологов-клиницистов рассматривают различные виды психопатологии и нарушения адаптации как <заболевания эмоциональной сферы> (Dunbar, 1954). Сдругой стороны, Маурер (Mowrer, 1960, 1961), например, утверждает, что психопатология и дезадаптация вызываются не эмоциональными расстройствами, а нарушениями мышления, установок и поведения. Некоторые ученые исходят из того, что эмоции должны быть подчинены когнитивным процессам (и разуму), они рассматривают нарушение этой субординации как признак нeблагополучия. Другие, напротив, считают, что эмоции выступают в роли пусковых механизмов когнитивных процессов, что они порождают и направляют их (то есть управляют рассудком) и что главное, чем должны заниматься исследователи, это вопрос о качестве и интенсивности этих эмоций.

Существует мнение, что человек может избежать психопатологических расстройств, решить многие личностные проблемы, просто отказавшись от неадекватных эмоциональных реакций, то есть подчинив эмоции жесткому контролю сознания. В то же время, согласно другим представлениям, лучшим средством в этих случаях является высвобождение эмоций для их естественного взаимодействия с гомеостатическими процессами, драйвами (drives), когнитивными процессами и двигательными актами.

У психологов, так же как у философов и педагогов, нет единой точки зрения относительно роли, которую играют в жизни человека эмоции. Так, некоторые из них, полагая разум хаpaктеристикой истинно человеческого в человеке, утверждают, что смыслом человеческого существования должна быть именно познавательно-интеллектуальная деятельность. В нашем обществе, да и не только в нашем, человек, начав учиться в раннем детстве, продолжает свое образование по мере взросления до достижения зрелости; при этом само образование чаще всего понимают как процесс знакомства с фактами и овладения теориями, как процесс накопления информации.

Но другие ученые, несмотря на увлеченность процессом познания, несмотря на то что интеллект стал их орудием производства, а наука - судьбой, все же склонны относить человека к разряду существ эмоциональных или, может быть, эмоционально-социальных. По их мнению, сам смысл нашего существования имеет аффективную, эмоциональную природу: мы окружаем себя теми людьми и вещами, к которым привязаны эмоционально. Они утверждают, что научение через переживание (как в личностном, так и в социальном плане) не менее, а быть может, и более важно, чем накопление информации.

Одними из первых о важной роли эмоций в поведении людей высказались Липер (Leeper, 1948), ведущий специалист по теории личности, и Маурер (Mowrer, 1960), выдающийся специалист по психологии научения. Маурер утверждал, что <эмоции являются одним из ключевых, фактически незаменимых факторов в тех изменениях поведения или его результатов, которые мы называем <научением> (Mowrer, 1960, р. 307). Маурер должен был признать порочность общепринятого для западной цивилизации недоверчивого и презрительного отношения к эмоциям и их принижения перед интеллектом (разумом, логикой). <Если представленные рассуждения верны, то эмоции чрезвычайно важны для самого существования живого организма и вовсе не заслуживают такого противопоставления "разуму"> (Mowrer, 1960, р. 308).

Наверное, невозможно написать книгу, которая адекватно отражала бы все множество теорий, существующих в данной области. В данном учебнике реализован лишь один из подходов к проблеме эмоций, подход, который правильнее всего было бы назвать психологией дифференциальных эмоций. В рамках этого подхода я попытаюсь охаpaктеризовать свойства и функции каждой отдельно взятой эмоции, а также особенности отношений между различными эмоциями и их взаимодействие. Я полагаю не менее важным рассмотреть взаимоотношения, которые связывают эмоции, когнитивные процессы и поведение. С этих же позиций, с позиций психологии дифференциальных эмоций, рассматривают проблему эмоции многие теоретики и исследователи, и результаты их исследований найдут отражение в этом учебнике. Наиболее значительные теории, сложившиеся в рамках указанного подхода, основываются на ряде общих предпосылок, главной из которых является представление о том, что эмоции служат организующим и мотивирующим фактором поведения человека, его личностного развития и отношений с окружающим миром. Наиболее типичная теория из всех существующих в рамках данного подхода будет представлена в главе 2.

Наш подход принципиально отличается от того, в котором эмоциональные проявления и эмоциональные состояния представлены в неком континууме и подлежат оценке в категориях <приятного-неприятного>, <напряженного-расслабленного>. Я не буду досконально рассматривать теории, сложившиеся в рамках этого подхода, но буду приводить данные, относящиеся к каждой из описанных мною эмоций в терминах этих шкал.

Несмотря на то что ученые еще не пришли к консенсусу относительно природы эмоций и их значения, теоретические и пpaктические достижения последнего десятилетия позволяют нам выделить психологию дифференциальных эмоций в качестве самостоятельной дисциплины. В узком кружке психологов-теоретиков мы можем сколь угодно долго спорить о предпочтительности того или иного подхода, но люди, далекие от этих проблем, как правило, сами того не подозревая, придерживаются именно нашей точки зрения, они говорят о том, что радуются или грустят, злятся или боятся, они никогда не перепутают эти эмоции, потому что прекрасно знают, какое чувство у них вызывает та или иная эмоция и каковы ее внешние проявления. Но многие ли из них всерьез задумываются над основополагающими вопросами? Например, над тем, что же на самом деле представляют собой эмоции? Каковы механизмы их возникновения? Как они воздействуют на нас и нашу жизнь? Прежде чем пытаться ответить на эти вопросы, стоит рассмотреть проблему происхождения мотивации и эмоций.

К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ МОТИВАЦИИ И ЭМОЦИЙ

Какую бы разновидность мотивации мы ни рассматривали, будь это базовая потребность, обеспечивающая выживание индивида, или эмоциональная направленность на повышение уровня жизни, мы должны будем признать, что она возникала и претерпевала изменения в ходе эволюции, как и другие структуры и функции человека. Чтобы внести ясность, которой так не хватает нашей стремительно развивающейся науке, уместно будет более подробно остановиться на некоторых соображениях относительно происхождения и развития различных видов человеческой мотивации, в особенности происхождения и развития эмоций, составляющих ядро мотивационной структуры человека.

Происхождение мотивации выживания

Существование <мотивационной> системы в ее рудиментарном виде можно предположить уже у самых первых обитателей Земли. <Мотивация> простейших одноклеточных организмов основана на электрохимических процессах. И хотя они еще не обладали способностью к когнитивной оценке стимулов, им удалось адаптироваться и выжить. Они вышли победителями из неравного сражения с окружающей средой, вооруженные не разумом, а простейшей мотивационной системой, которая помогала им приблизиться к желанному и избежать опасного.

Последние исследования, посвященные проблеме возникновения вкусовых ощущений, показывают, что даже простейшие вирусы способны испытывать своего рода <отвращение>, они <пятятся>, стараясь избежать контакта с ядовитым веществом (из личного разговора с Т. Р. Скоттом, ноябрь 1988). Вполне возможно, что и одноклеточные животные имеют аналогичные механизмы, мотивирующие реакцию приближения-избегания. Эти механизмы, обеспечивающие организм питанием и защищающие его от токсичных веществ, жизненно необходимы. Некоторые нейробиологи склонны рассматривать нейробихевиopaльный аспект этих реакций как гедонистический процесс, при котором адекватная модель поведения обеспечивается принятием решения и инструментальным действием. Существует несколько теорий мотивации, уходящих корнями в концепцию <приближения-избегания>. Так, например, для фрейдовской теории мотивации и личности центральными являются понятия <удовольствие> (приближение) и <боль> (избегание). Именно на противопоставлении <удовольствия> и <боли> основывается его понимание ceкcа и агрессии.

К базовым потребностям относятся те мотивы, или нужды, которые обеспечивают выживание и физическое благополучие индивида. В нeблагоприятных условиях именно они побуждают индивида бороться за свою жизнь - искать пищу, воду, убежище, выводить из организма продукты жизнедеятельности. В обычных же условиях, когда эти нужды легко удовлетворить, связанная с ними деятельность становится обыденной и не требующей значительных затрат времени (Maslow, 1971). Однако, когда нeблагоприятные условия среды, нехватка ресурсов угрожают выживанию или благополучию индивида, голод пробуждает эмоцию, и это взаимодействие драйва и эмоции оказывается чрезвычайно эффективным.

Происхождение эмоций

Такие драйвы, как голод или ceкcуальное влечение, присущи нам потому, что они необходимы для выживания. Но для чего нужны эмоции? Неужели они тоже способствуют выживанию? Если мы спросим себя, для чего в ходе эволюции возникли рефлексы и инстинкты, то ответ будет лежать на поверхности. Рефлекс - это специфическая реакция на определенный стимул. Инстинкты обеспечивают успешное исполнение более сложных моделей поведения, причем некоторые из этих моделей остаются неизменными на протяжении всей жизни животного от рождения до cмepти. Мы знаем, что человек рождается с очень ограниченным набором рефлексов, и лишь некоторые из них, вроде рефлекса моргания, остаются с ним навсегда. Рефлексы и инстинкты ригидны, они жестко привязаны к стимулу, их явно недостаточно, когда ситуация требует принятия решения в ситуации выбора или в ситуации, требующей гибкости поведения.

Однако рефлексы и инстинкты обеспечивают адаптацию индивида, снабжая его четко определенным способом реагирования на ограниченный, постоянный набор объектов и явлений окружающей среды. То же самое можно сказать о мотивах, которые мы называем драйвами, - о голоде, жажде, ceкcуальном влечении, избегании боли и потребности в выведении из организма продуктов жизнедеятельности. Эти мотивационные системы необходимы для выживания человека. Их иногда называют потребностями выживания, поскольку они наряду с регуляторной химической, или гомеостатической, системой обеспечивают наше физическое благополучие.

Но как и для чего возникли эмоции? По мере эволюции наших предков период взросления и обучения молодых особей становился все более длительным-им требовался все больший и больший срок, чтобы научиться добывать пищу, заботиться о себе. Для того чтобы ребенок выжил, между ним и человеком, заботившимся о нем (обычно это мать), должна была возникнуть тесная взаимная привязанность. Мы не знаем, каким образом она возникла и как трaнcформировалась в ходе эволюции, но, основываясь на данных современных исследований, можно с уверенностью утверждать, что цементирующим фактором взаимной привязанности матери и ребенка являются эмоции. Наглядным доказательством тому может стать простой эксперимент. Оставьте на несколько минут годовалого младенца без матери в незнакомой комнате. Большинство детей отреагирует на разлуку яркой эмоцией (Ainswortli, Blehar, Waters, Wall, 1978; Shiller, lzard, Hembree, 1986). Если же связь между матерью и младенцем нарушается на более продолжительное время или нарушена постоянно, мы можем наблюдать выразительнейший букет негативных эмоций, которые в отдельных случаях перерастают в тяжелые формы депрессии и способны вызвать даже общее истощение организма (Bowlby, 1969; Spitz, 1965).

Несомненно, одной из причин возникновения человеческих эмоций в ходе эволюции была необходимость обеспечить социальную связь между матерью и ребенком. Экологическая ниша человеческого ребенка такова, что носителем всех когнитивных, социальных и физиологических навыков, необходимых для выживания младенца, является заботящийся о нем взрослый. Младенец просто не выжил бы, если бы его мать не испытывала мощной потребности держать его на руках. Ребенок во всем зависит от матери: она удовлетворяет его потребности в пище, тепле, уходе, защищает его от опасности. Не так давно мы поняли, что, кроме всего этого, ребенку для физического здоровья и психологического благополучия необходима также и родительская любовь. Даже взрослому человек бывает трудно справиться с жизненными неурядицами, если он обделен любовью. Именно такого рода обделенность лежит в основе многих психологических нарушений, и особенно депрессии. (В последней главе мы еще вернемся к этому вопросу и рассмотрим, какое влияние оказывает длительность периода детской зависимости и взаимная привязанность матери и ребенка на возникновение и формирование сложного эмоционального комплекса, называемого любовью.)

Другой причиной возникновения эмоций была насущная необходимость в средствах коммуникации между матерью и ребенком, так же как и между взрослыми людьми. Многочисленные исследования, посвященные вопросам эмоционального развития ребенка, показывают, что задолго до того, как ребенок начинает понимать обращенную к нему речь и произносить отдельные слова, он уже может сообщать окружающим о своем внутреннем состоянии с помощью некоторого набора сигналов (lzard, Huebner, Risser, McGinnes, Dougherty, 1980). Например, голод и боль могут проявляться через, внешнее выражение физического страдания. О вовлеченности в ситуацию, интересе к человеку или предмету сигнализирует выражение радости и интереса налицо ребенка, тогда как фрустрация выражается гневом (рис. 1-1).

Подобная система социальной коммуникации, базирующаяся на эмоциональной экспрессии, жизненно важна, ибо без нее связь между матерью и ребенком была бы невозможна. Исследования показывают, что родителей, дети которых страдают болезнью Дayна, очень огорчает и угнетает то обстоятельство, что дети не могут сообщать им о своих переживаниях посредством мимики и иных способов эмоциональной коммуникации (En-ide, Katz, Thorpe, 1978).

Эмоции необходимы для выживания и благополучия человека. Не обладая эмоциями, то есть не умея испытывать радость и печаль, гнев и вину, мы не были бы в полной мере людьми. Эмоции стали одним из признаков человечности. Неменее важна и наша способность сопереживать чужим эмоциям, способность к эмпатии, равно как и способность выразить эмоцию словами, рассказать о ней. Эволюционное значение эмоций состоит в том, что они обеспечили новый тип мотивации, новые поведенческие тенденции, большую вариативность поведения, необходимые для успешного взаимодействия индивида с окружающей средой и для успешной адаптации.

От физиологического драйва к эмоции: голод, вкусовые ощущения, отвращение

Невозможно сказать наверняка, каким образом в процессе эволюции человек пришел к такому многообразию эмоций, какое хаpaктерно для него сейчас. Мы можем только предполагать, что уже первые живые организмы имели некие механизмы, позволявшие им реагировать на стимулы окружающей среды, то есть принимать или отвергать их, приближаться к ним или отстраняться от них.

Некоторые эмоции могли развиться из сенсорных процессов и физиологических драйвов, связанных с базовой реакцией приближения-отстранения. Похоже, что именно такие корни имеет эмоция отвращения. Отказ от пищи на основе вкусовых ощущений - это простейший и наиболее ранний пример эмоции отвращения. Способность простейших вирусов <отпрянуть> от опасного стимула, возможно, является прототипом реакции отвращения, которую можно наблюдать у человека, пробующего невкусную пищу. Новорожденные дети, даже те, что родились без полушарий головного мозга, реагируют на горькую пищу выразительной гримасой отвращения (Steiner, 1973). Если в младенческом возрасте вкус пищи является единственным безусловным и эффективным раздражителем, вызывающим реакцию отвращения, то по мере обучения человека и приобретения им опыта круг этих раздражителей расширяется. Как только ребенок начинает понимать, что значит <испорченная пища> (это происходит примерно в семь лет), он научается испытывать отвращение к любой пище, которая кажется ему испорченной, - при этом неважно, испорчена она на самом деле или нет (Rozin, Fallen, 1987).

Рис. 1-2. На фотографии изображена индийская дeвoчка, которая держит в руках только что вылепленный ею ком свежего коровьего навоза. У человека западной культуры подобное занятие вызвало бы отвращение, но на ее лице мы видим лишь приветливую улыбку. В данном случае улыбка дeвoчки относится к людям, фотографирующим ее, и являет собой субстрат эмоционального отношения клюдям, тогда как аффективно-когнитивная реакция дeвoчки на объект (навоз) обусловлена ее социокультурным опытом. (В Индии высушенный коровий навоз издавна используют в качестве топлива.)

Становясь старше, человек научается испытывать отвращение к определенным объектам, запах и вкус которых ему неизвестен и которые, возможно, не имеют никакого отношения к пище. Например, у него может вызывать отвращение грязная одежда или сквернословие, а иногда он может испытать отвращение к какому-то человеку или даже к самому себе. .

Если происхождение эмоции отвращения достаточно очевидно, - похоже, что она уходит своими корнями в первичные вкусовые ощущения и чувство голода, - то установить происхождение других эмоций не так-то просто. Мы не знаем, как. они возникли, мы можем лишь строить догадки о том. почему они возникли.

ТИПЫ МОТИВАЦИИ

Мотивация обычно имеет два компонента - стимуляцию и сенсорный процесс или двигательный акт. То есть мотивация предполагает активацию одного или нескольких базовых чувств - зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса - или некое событие, которое вызывает сенсорную обратную связь. Простейшим типом стимуляции является стимуляция, порождаемая физическим телом. С помощью зрения вы оцениваете информацию, которую несет вам свет, отразившийся от приближающегося к вам мяча. Сама по себе эта информация не имеет большого мотивационного значения. Но если этот мяч летит на вас с огромной скоростью и вы должны поймать или отбить его, то эта же информация будет определять и направлять ваше поведение, мотивировать его. Понятно, что если все это происходит на футбольном поле, то ваше поведение будет определяться не только этой сенсорной информацией, но и множеством других мотивов, например желанием испытать радость победы, боязнью показаться неуклюжим или смешным, удовольствием и возбуждением от самого процесса игры.

Рефлексы и автоматизированное поведение

Рефлекс - это простейшая форма поведения. Он непосредственно связан с раздражителем. Часть врожденных, безусловных рефлексов отмирает по мере созревания нервной системы, проявляясь лишь при патологиях, другие же служат человеку на протяжении всей его жизни. Например, любой из нас, будь то ребенок или взрослый человек, на порыв ветра, направленный в лицо, отреагирует морганием. Благодаря этому врожденному рефлексу легкоуязвимая поверхность глазного яблока защищена от потенциально опасных инородных тел.

Рефлекс - это автоматическая реакция на стимул, осуществляющаяся без предварительной когнитивной оценки стимула и не подразумевающая сознательного выбора модели поведения. Человеку свойствен относительно небольшой набор рефлексов именно потому, что рефлексы помогают адаптироваться только к тем стимулам, которые не требуют оценки, логического осмысления, а число таких стимулов очень невелико. Реакцию человека пpaктически на любой раздражитель сложно предсказать, она всегда зависит от контекста ситуации и индивидуальных особенностей восприятия и когнитивной оценки.

О теннисистах принято говорить как о спортсменах с хорошо развитыми рефлексами. В самом деле, стоит представить, что в вашу сторону со скоростью 50 миль в час летит мяч, и станет понятно, что времени на размышления, на оценку ситуации и принятие решения у вас пpaктически нет. Однако было бы ошибкой утверждать, что в этом случае задействованы лишь рефлексы игрока. Нельзя забывать, что автоматизм реакции, отточенность движений и верность глазомера он приобрел в результате изнурительных тренировок.

Любое движение теннисиста, кажущееся нам рефлекторным, на самом деле не что иное, как сознательный выбор, совершаемый молниеносно. Это и поворот запястья в момент подачи, и техника удара слева при отскоке, и укороченный удар при игре на твердом покрытии, и разворот боком к сетке с вытянутой по направлению к мячу свободной рукой при приеме высоко летящего мяча. Чем более автоматизи-рованны движения игрока, чем больше их в его арсенале, тем больше у него остается времени и когнитивных ресурсов для выработки стратегии игры. Хорошие игроки - это игроки, до автоматизма отшлифовавшие движения, необходимые для хорошего удара. Ясно, что для точности движений необходимы также атлетическая одаренность и способность почувствовать верный момент. Не каждый спортсмен обладает конституцией, нервной системой и хаpaктером Криса Эверта или Джимми Коннорса. Навыки этих двух теннисистов настолько отточены, что все их поведение на корте выглядит как рефлекс.

Инстинкты

Инстинкт - явление более сложное, чем рефлекс. Инстинкты, как правило, порождаются протекающими в организме гормональными процессами. Наиболее яркие, интересные примеры инстинктивного поведения можно наблюдать в жизни животных. В отличие от рефлексов, проявления которых мы можем заметить в поведении человека, инстинкты проявлены не столь отчетливо. Любой рефлекс, вроде моргания или расширения зрачка, представляет собой врожденную фиксированную реакцию на специфический раздражитель. Рефлекс всегда жестко привязан к стимулу, это стандартная реакция, которой организм отвечает на определенный раздражитель. Инстинкты, которые мы можем наблюдать у животных, напротив, представляют собой совокупность сложных'реакций, иногда эту совокупность реакций называют паттерном фиксированных действий. Инстинкты значительно слабее привязаны к конкретному стимулу, чем рефлексы. Рефлекторная реакция обязательно будет исполнена целиком, тогда как последовательность инстинктивных действий может быть прервана и модифицирована, что заставляет нас предположить участие в инстинктивном поведении неких элементов когнитивной оценки. И все же, несмотря ни на что, инстинктивное поведение животного всегда останется в рамках фиксированного поведенческого паттерна, остающегося неизменным на протяжении всего его жизненного цикла. Приведем несколько примеров, показывающих, как инстинкт животного помогает ему выстроить свое поведение таким образом, чтобы выжить, чтобы, в буквальном смысле слова, проскочить меж челюстей cмepти.

Едва успев завершить последнюю линьку, самец паука-скакуна отправляется на поиски самки. При этом он не имеет права на ошибку - он должен выбрать именно представительницу своего вида и должен совершить именно те па брачного танца, которые пробудят в его подруге чувственность, а не аппетит, - в противном случае она просто съест его. Он может руководствоваться только инстинктом, потому что за свою недолгую жизнь не имел возможности выяснить, как выглядят самки его вида и какие движения ему следует совершить для того, чтобы подавить ее пищевой рефлекс и стимулировать к спариванию (Lorenz, 1965, р. 25).

С еще более замечательным примером инстинктивного поведения мы сталкиваемся, наблюдая за первым полетом юного стрижа. Не укладывается в голову, каким образом столь сложная совокупность действий может определяться информацией, заложенной в генах птицы. Лишь эволюционная точка зрения, учитывающая миллионы лет развития, в состоянии дать объяснение этому факту.

Птенец стрижа, родившийся и выросший в узкой тесной норке, где он не мог даже расправить крылья, не говоря о том, чтобы махать ими, где он не в состоянии был приобрести навыков прострaнcтвенного зрения, так как ограниченный объем его обиталища не позволял ему этого, - этот птенец, едва покинув нору, тут же демонстрирует блестящую способность к определению расстояния до объекта, оценивая его видимое смещение относительно фона. В своем стремительном полете он в состоянии преодолеть любые сложности - сопротивление воздуха, восходящие потоки, турбулентность, воздушные ямы, он может <опознать> и поймать добычу и, наконец, умеет точно приземлиться в нужном месте. Если бы мы попытались записать всю информацию, необходимую для осуществления столь сложных форм поведения в условиях изменчивой внешней среды, у нас получился бы не один том. Причем из описания одного только врожденного механизма оценки расстояния до объекта получился бы отменный курс стереометрии, а очерк реакций и действий, совершаемых стрижом в полете, мог бы стать полноценным учебным пособием по аэродинамике (Lorenz, 1965, р. 25-26).

Большинство психологов сегодня склоняются к мнению, что человек вовсе не имеет инстинктов, подобных тем, которые свойственны животным. Фрейд в свое время рассуждал об инстинктах жизни и cмepти, но очень немногие из ученых, специализирующихся на исследовании поведения человека, согласятся с его концепцией. Некоторые ученые, обсуждая проблемы материнства и детства, говорят о материнском инстинкте. В самом деле, можно привести некоторые доводы в пользу существования материнского инстинкта или, по крайней мере, генетической обусловленности привязанности матери к своему ребенку, и все же думается, что материнское поведение - это скорее приобретенный комплекс реакций и чувств, нежели врожденный, инстинктоподобный паттерн, хотя бы потому, что слишком уж различны его индивидуальные и социокультурные проявления.

Макдугал (McDougall, 1908), один из величайших психологов начала века, полагал. что инстинкты так же присущи человеку, как и животным. Он предложил теорию, согласно которой каждому животному инстинкту в человеческом поведении соответствует вполне определенная эмоция, несущая в себе инстинктоподоб-ный побудительный заряд. Представляется, что направление мысли Макдугала было верным. Действительно, роль рефлексов и инстинктов в жизни животных, судя по всему, аналогична роли эмоций в жизни человека. Ниже мы приведем доказательства тому, что природа эмоций в некоторой степени аналогична природе рефлексов и инстинктов. Принципиальная разница между ними состоит в том, что эмоции, несмотря на свою мотивационную мощь, не определяют поведения человека непосредственно, они служат лишь фактором, влияющим на его поведенческие тенденции. Они не привязаны жестко к конкретному стимулу, не привязаны ни к каким поведенческим паттернам или поведенческим актам; в отличие от рефлексов и инстинктов, та или иная эмоция не может служить отличительной чертой какого-то этапа жизненного пути. Эмоции сопровождают нас постоянно, от рождения до cмepти.

Драйвы

Драйвами мы будем называть физиологические потребности, или нужды, составляющие базу всей животной жизни. К ним относятся голод, жажда, потребность в выведении из организма продуктов жизнедеятельности, потребность в безопасности (избегание боли) и пoлoвoе влечение. Иногда эти потребности называют <потребностями, обеспечивающими выживание> (survival needs), поскольку от их удовлетт ворения зависит сама жизнь индивида. Драйвы сообщают индивиду об опасностях, регистрируемых автоматическими системами регуляции гомеостаза, системами контроля за кровообращением, дыханием, температурой тела. Совместная работа драй-вов и гомеостатических процессов обеспечивает основу жизнедеятельности организма, но можно ли их рассматривать как основу и источник мотивации, которая действует на человека в повседневной жизни? Некоторые психологи склонны считать, что базовые, физиологические драйвы, такие как голод и жажда, пoлoвoе влечение и стремление избежать боли, в общей структуре человеческой мотивации не могут играть существенной роли (Maslow, 1971). Действительно, в благоприятных условиях окружающей среды, когда удовлетворение этих потребностей не составляет труда, драйвы не проявляют себя как мотивы. Подтверждением этого тезиса может стать хотя бы многообразие и сложность человеческого поведения. Попытки объяснить технические, научные, литературные и художественные достижения человечества с помощью понятийного аппарата элементарных нужд - например сублимацией ceкcуального влечения или любого другого биологического драйва - выглядят бесплодными и могут быть расценены лишь как интеллектуальные упражнения.

Сейчас, когда наука доказала, насколько значимы эмоции для коммуникации и обустройства социальной жизни человека, в частности в процессе формирования привязанности между матерью и ребенком, нам следует понять, что человеческое поведение обусловлено не только действием элементарных потребностей. Для того чтобы понять и включить в научный обиход такие понятия, как ценность, цель, мужество, преданность, способность к сопереживанию, альтруизм, жалость, гордость, сострадание и любовь, мы должны согласиться с существованием исключительно человеческих эмоций.

Эмоции

Эта книга написана во многом именно для того, чтобы раскрыть понятие <человеческая эмоция>, понятие настолько сложное, что лаконичное определение не сможет полностью раскрыть его сути. Глава 2 целиком посвящена определению эмоции, в ней я предлагаю несколько критериев, с помощью которых можно приблизиться к идентификации и пониманию такого смыслового конструкта, как базовая эмоция. Чтобы у нас не возникло недопонимания с самого начала, приведу краткое и несложное определение эмоции, которое, однако, ни в коем случае нельзя считать полным.

Эмоция - это нечто, что переживается как чувство (feeling), которое мотивирует, организует и направляет восприятие, мышление и действия.

Каждый аспект данного определения чрезвычайно важен для понимания природы эмоции. Эмоция мотивирует. Она мобилизует энергию, и эта энергия в некоторых случаях ощущается субъектом как тенденция к совершению действия. Эмоция руководит мыслительной и физической активностью индивида, направляет ее в определенное русло. Если вы охвачены гневом, вы не броситесь наутек, а если вы перепуганы, вы вряд ли решитесь на агрессию. Эмоция регулирует или, вернее сказать, фильтрует наше восприятие. Счастье заставляет человека воспринимать мир через пресловутые розовые очки: умиляться самым обыденным вещам, вроде запаха полевого цветка и парения птицы на закате, и идти по жизни легкой, пружинистой походкой.

Взаимодействие чувства и мысли: аффективно-когнитивные структуры

Когда эмоция возникает как отклик на конкретный ментальный образ, будь то символ, понятие или мысль, можно говорить о возникновении связи между чувством и мыслью, или об аффективно-когнитивной структуре. У взрослого человека эмоции очень часто связаны с ментальными образами, и потому мне представляется необходимым акцентировать внимание на этом тезисе: регулярное возникновение определенной эмоции в ответ на определенный образ в конце концов приводит к формированию аффективно-когнитивной структуры. Сразу же замечу - при всей важности когнитивной составляющей этого союза, при всей ее кажущейся приоритетности по сравнению с аффективным компонентом, именно вторая составляющая, то есть эмоция, обеспечивает мотивационный заряд структуры.

Аффективно-когнитивные структуры могут представлять собой комбинацию драйва и когнитивного процесса или комбинацию драйва, эмоции и когнитивного процесса. Как видите, понятие аффективно-когнитивной структуры не сводится к простой сумме аффективного и когнитивного компонентов, но мы должны разобраться в нем для того, чтобы в дальнейшем понять еще более непростое явление, такое как человеческая мотивация. Бывают ситуации, когда представляется несложным вычлeнить из поведения человека отдельные мотивационные составляющие и понять, какую роль играет в нем тот или иной драйв, эмоция и/или мысленный образ. Например, чувство уныния, печаль могут потребовать от человека компенсации и подтолкнуть его к мысли, что он должен каким-то образом утешить себя. В отдельных случаях нарушения поведения, связанные с питанием, бывают обусловлены именно таким механизмом. Если в критический эмоциональный момент человек испытывает хотя бы малейшее чувство голода, он может обмануться и внушить себе, что пища избавит его от дискомфорта, - и в результате эмоция и мысленный образ, подкрепленные физиологическим драйвом, подтолкнут прежде умеренного в питании человека к обжорству.

Аффективно-когнитивная структура может быть элементарной, как, например, у младенца, который радуется при виде матери. Но она может быть и крайне изощренной, подобно только что описанному комплексу обжорства. Аффективно-когни-тивная структура может проявляться как ценность, цель или идеал, а комплекс таких структур может стать основой мировоззрения или идеологии. Но какие бы формы ни принимала аффективно-когнитивная структура, она всегда играет чрезвычайно важную роль в человеческом поведении. Нелишне будет повториться: мотивационная сила аффективно-когнитивной структуры кроется в ее аффективной составляющей, в драйве, в эмоции или в комбинации того и другого.

Для того чтобы наглядно проиллюстрировать, как эмоции влияют на сознание и поведение, приведем случай из жизни одного юноши-футболиста.

Чарли был талантливым спортсменом, прекрасно учился, и казалось, что все складывается как нельзя лучше. Но однажды время для него словно остановилось. На очередной игре он получил травму колена, и ему пришлось прекратить тренировки, чтобы пройти курс лечения и реабилитации.

Спустя пять недель, когда меня уже выписывали из больницы, мой лечащий врач предупредил меня, что я могу продолжить занятия футболом, но если вновь поврежу колено, с футбольной карьерой мне придется расстаться, как и вообще со спортом.

Слова врача потрясли юношу. У Чарли вытянулось лицо, он почувствовал слабость и оцепенение. Некоторое время он не мог сдвинуться с места, он стоял, стиснув зубы и-стараясь подавить слезы.

Я вышел от врача и прямиком направился домой. Мне хотелось одного - поскорее оказаться в своей комнате. Мне нужно было сообразить, что же делать дальше. Я отдавал себе отчет в том, что это решение должно определить всю мою последующую жизнь, и в то же время я понимал, что это именно моя жизнь, а значит, я должен сам принять решение.

^Чарли был отважным парнем и не раз доказывал это на футбольном поле. Но похоже было, что сейчас, когда ему предстояло принять важное решение, это качество никак не могло помочь ему. Ведь если он решит продолжать занятия футболом, обязательно найдутся люди, которые назовут его глупцом, а если решит оставить футбол, то его сочтут трусом или скажут, что он пренебрег интересами своей комaнды.

Я думал об этом целый день и в конце концов пришел к выводу, что должен оставить занятия футболом. Я знал, что принял разумное решение, но все же в тот момент не мог сдержать слез. Только тогда я понял, чем был для меня футбол. Я привык получать удовольствие от игры, я привык побеждать и получать награды, я воспринимал это как должное. Но больше всего меня огорчало, что я уже не смогу испытать чувства полного единения с ребятами из нашей комaнды, которое возникало во время игры. Я представил себе, как, одинокий, брожу по городу, не решаясь приблизиться даже к ограде футбольного поля, а потом и этот образ угас, я уже не мог ни о чем думать. Я как будто потерял интерес к жизни, она представлялась мне серой и унылой.

Первым о моем решении должен был узнать отец. Я не мог себе представить, как расскажу ему об этом. Он был моим самым преданным болельщиком, всегда любил похвастаться перед друзьями моими футбольными успехами! Я ждал, когда он придет с работы, и минуты тянулись как часы, мне казалось, что прошла целая вечность. Все вокруг словно остановилось, только слезы бежали по моему лицу.

Потрясение, пережитое Чарли, показало ему, что эмоции могут перевернуть жизнь - не только его отдельно взятую жизнь, но жизнь любого человека.

Вы можете не согласиться со мной. Вы можете сказать, что все дело в рассудке, что человек должен понять, что ему нужно, наметить цель, определить вехи и упopно двигаться к своей будущности. Но и цель, и будущность - лишь пара выспренних слов, если они не одухотворены чувством, если за ними не стоят эмоции. Если у вас есть цель, но вы равнодушны к ней, то будете ли вы добиваться ее осуществления?

А может быть, вы согласны со мной в оценке значимости эмоций, но считаете, что прав был и Фрейд, когда утверждал, что всякую человеческую мысль, всякий поступок можно объяснить стремлением к ceкcуальному наслаждению или агрессии. Но можно ли в этих терминах рассказать о том, что мы ощущаем, когда слушаем музыку Моцар-та, поэзию Уильяма Батлера Иейтса, трагедии Шекспира или пение Билли Холли-дея? Можно ли объяснить этими мотивами бесстрашие героев, бросающихся на выручку жертв авиакатастрофы в ледяную воду Потомака, отвагу и доблесть, свойственные лучшим представителям человечества? Фрейд полагал, что людьми движут ceкcуальное влечение и агрессивные побуждения, что именно они определяют человеческое поведение; но ведь и ceкcуальное влечение, и агрессия в свою очередь подчинены нашим эмоциям - вы чувствуете себя более мужественным, когда женщина нравится вам и не лишена приятности, вы ожесточаетесь, когда разгневаны.

Эмоциональная привязанность может быть сильнее ceкcуального побуждения, голода и жажды, и наоборот, эти простейшие драйвы, подкрепленные эмоцией, могут стать нестерпимыми. Так и человек, дарующий вам радость или разделяющий ваше горе, куда как более ценен для вас, чем тот, который никогда не пробуждал у вас никаких чувств.

Любовь, самоуважение, гордость, честь, мужество, симпатия, привязанность, совесть - все эти общечеловеческие ценности основаны на эмоциях. Если бы мы относились к ним равнодушно, они не были бы ценностями, ибо, для того чтобы ценить что-то, нужно относиться к этому эмоционально - любить, радоваться, интересоваться или гордиться. Каждый из нас приходит в этот мир, уже умея чувствовать, хотя до поры до времени не умеет говорить, не может ходить. От способности ощущать, чувствовать и выражать свои чувства с предельной ясностью и настойчивостью напрямую зависит наша жизнеспособность. И мы знаем, что в течение первого года жизни младенец, еще не имеющий возможности выразить свои потребности и чувства словами, выражает их мимикой, интонацией и определенными движениями, которые хорошо понятны человеку, заботящемуся о нем (см. рис. 1-1).

НЕКОТОРЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭМОЦИИ

Выше мы привели краткое определение эмоции, и все же считаю нужным еще раз оговориться, что определить эмоцию не так-то просто. И тому есть две причины. Во-первых, эмоций много, и каждая из них проявляется по-своему. Так, например, эмоция гнева может вызвать агрессивную реакцию, а страх - реакцию самозащиты или побуждает его к бегству. Во-вторых, эмоция - чрезвычайно сложный феномен, который активизирует нейронные, когнитивные и моторные процессы. Или, говоря иными словами, эмоция предполагает сотрудничество психического и телесного, задействующее все уровни личности. Глава 2 посвящена подробному определению и анализу эмоции, а пока давайте рассмотрим отдельные хаpaктеристики этого феномена, которые будут полезны для того, чтобы приблизиться к пониманию предмета нашего обсуждения.

Устойчивость-изменчивость

Что же такое эмоции? Являются они преходящими состояниями или сопровождают нас постоянно? В какой мере они детерминированы ситуацией, условиями момента, а в какой степени являются устойчивыми хаpaктеристиками индивида? Очевидно, что нам не удастся дать однозначного ответа на поставленные вопросы. После Кэттела и Шейера (Cattell, Scheier, 1961), после исследований Спилбергера (Spielberger, 1966), многие ученые рассматривают эмоции как двойственный феномен: одновременно и как состояние, и как черту. Здесь можно вспомнить исследования, иллюстрирующие этот парадокс на примере традиционного понятия тревоги (anxiety). Существует обширный пласт теоретических и экспериментальных работ, направленных именно на то, чтобы определить и развести понятия тревоги как состояния, с одной стороны, и тревожности как черты личности - с другой. <Состояние> и <черта> различаются длительностью переживания и степенью выраженности эмоции. В этой книге с помощью термина <эмоциональное состояние> (например, <состояние гнева>) мы будем обозначать отдельно взятый эмоциональный процесс ограниченной длительности. Эмоциональные состояния могут длиться от нескольких секунд до нескольких часов и быть более или менее интенсивными. В исключительных случаях интенсивное эмоциональное состояние может сохраняться дольше названных сроков, но в таком случае это может быть свидетельством психических нарушений.

Термином <эмоциональная черта> (например, <вспыльчивость>) мы будем обозначать склонность индивида к переживанию того или иного эмоционального состояния. Полезным представляется понятие <эмоциональный порог> (lzard, 1971 ). Человек с низким порогом эмоции гнева более вспыльчив и чаще находится в состоянии гнева и поэтому наберет высокий балл по шкале гневливости. Особенности отдельных эмоциональных черт личности более подробно мы рассмотрим в следующих главах.

Врожденность-приобретенность

Как было показано в работах Дарвина (Darwin, 1872, 1877) и в трудах современных ученых (Ekman, Friesen, Ellsworth, 1972; lzard, 1971), эмоции, отнесенные БЭТОЙ книге к фундаментальным, одинаково проявляются у представителей самых разных культур, проживающих на разных континентах; исключением не являются даже первобытные племена, не имеющие контактов с западной цивилизацией. Данные, приведенные в табл. 1-1 и 1-2, убедительно доказывают, что фундаментальные эмоции обеспечиваются врожденными нейронными программами. Однако этот факт - факт существования генетических механизмов фундаментальных эмоций - вовсе не означает, что в эмоциональной жизни человека есть некие незыблемые, немоди-фицируемые аспекты. Напротив, пpaктически любой человек, взрослея, научается управлять врожденной эмоциональностью, в той или иной степени трaнcформировать ее. Так, врожденный механизм проявления гнева предполагает оскал как демонстрацию готовности броситься на противника и укусить, но многие люди в гневе, напротив, стискивают зубы и поджимают губы, словно стремясь смягчить или замаскировать внешние проявления гнева. Мимика подобного рода, призванная скрыть или заместить врожденные типы выражения эмоций, чрезвычайно различна у представителей разных социальных слоев и разных культур. Социокультурные влияния и индивидуальный опыт не только помогают человеку обрести те или иные экспрессивные навыки, но и во многом определяют ту взаимосвязь, которая устанавливается между определенным раздражителем и определенной эмоцией, а также детерминируют поведенческие паттерны, сопутствующие той или иной эмоции.

Используемые в этой книге термины <врожденное> и <приобретенное> не стоит понимать как абсолютную дихотомию. Как заметил Мэрфи (Murphy, 1958) по поводу затянувшейся полемики о природе интеллекта - <ничто не врожденно и ничто не приобретенно>. Большинство исследователей поведения склонны согласиться с этим мнением, полагая, что пpaктически любая поведенческая реакция, любой поведенческий комплекс требуют некоторой пpaктики, опыта. Однако врожденные способы эмоциональной экспрессии, по-видимому, можно рассматривать как исключение из этого закона Мэрфи. Например, плач как прототипическое выражение горя мы слышим уже при рождении человека. Работы отдельных исследователей (Dumas, 1932, 1948; Fulcher, 1942; Goodenough, 1932; Tompson, 1941; Eibl-Eibesfeldt, 1972) демонстрируют нам, что врожденные способы эмоциональной экспрессии идентичны у слепых и у зрячих детей, однако экспрессивность эмоции слепорожденного с возрастом обедняется. Эту тенденцию можно объяснить именно слепотой, <неза-действованностью> глаз, поскольку для эмоциональной выразительности крайне важны именно движения глаз, мимические механизмы взгляда.

Таблица 1-1

Число испытуемых, одинаково оценивших эмоциональные категории выражений лиц на фотографиях (%)

Культуральные

(национальные) группы Американцы*; Англичане*; Немцы*; Шведы*; Французы*; Швейцарцы*; Греки*; Японцы* (Токио) ; Мексиканцы**; Бразильцы***; Чилийцы***; Аргентинцы***;

Число испытуемых: 89; 62; 158; 41; 67; 36; 50; 60; 616; 82; 90; 168;

Интерес - возбуждение: 84,5; 79,2; 82,0; 83,0; 77,5; 77,2; 66,0; 71,2; -; -; -; -;

Удовольствие - радость: 96,8; 96,2; 98,2; 96,5; 94,5; 97,0; 93,5; 93,8; 97; 97; 90; 94;

Удивление - испуг: 90,5; 81,0; 85,5; 81,0; 84,2; 85,5; 80,2; 79,2; 54; 82; 88; 93;

Горе - страдание: 74,0; 74,5; 67,2; 71,5; 70,5; 70,0; 54,5; 66,8; 61; 83; 90; 85;

Отвращение - омерзение: 83,2; 84,5; 73,0; 88,0; 78,5; 78,2; 87,5; 55,8; 61; 86; 85; 79;

Гнев - ярость: 89,2; 81,5; 83,2; 82,2; 91,5; 91,8; 80,0; 56,8; 86; 82; 76; 72;

Стыд - унижение: 73,2; 59,5; 71,8; 76,2; 77,2; 70,0; 71,0; 41,2; -; -; -; -;

Страх - ужас: 76,0; 67,0; 84,0; 88,8; 83,5; 67,5; 67,8; 58,2; 71; 77; 78; 68;

Усредненный показатель: 83,4; 77,9; 80,6; 83,4; 82,2; 79,6; 75,1; 65,4; 71,7; 84,5; 84,5; 81,8;

*Данные Изарда(Izard, 1971).

**Данные о мексиканцах получены Дикки и Ноуером (Dickey, Knower, 1941).

***Данные о бразильцах, чилийцах и аргентинцах получены Экманом и Фризеном (Ekman, Friesen, Ellsworth, 1972), данные о японцах по тем же самым шести эмоциям, которые они изучали в Южной Америке, показали до некоторой степени более высокие проценты совпадения, чем те, которые получил Изард.

Таблица 1-2 Идентификация эмоций визуально изолированными друг от друга представителями дописьменных культур Новой Гвинеи и Борнео*

Число совпадений предположений относительно хаpaктера представленных на снимках эмоций при сопоставлении с суждениями представителей западных культур с развитой письменностью (%)

Эмоциональная категория, описанная в рассказе; Число испытуемых взрослых N = 189; Число испытуемых детей N = 130.

Счастье: 92; 92; Удивление: 68; 98; Печаль: 79; 81; Отвращение: 81; 85; Гнев: 84; 90;

Страх отличают от гнева/ отвращения: 83; 93;

Печаль отличают от удивления: 43; -;

*Испытуемым предъявлялись фотографии и предлагалось устно рассказать о тех чувствах, которые испытывают люди, изображенные на снимках (по Ekman, Friesen, Ellsworth, 1972, p. 161).

Мы признаем важность обучения, воспитания и других факторов среды, и все же главным образом наше внимание будет обращено к проблеме генетической детерминации эмоциональных хаpaктеристик, выступающих в качестве черт, или хаpaктеристик, личности. Широко известен факт сходства психологических хаpaктеристик монозиготных близнецов, даже в тех случаях, когда они росли и воспитывались в разных условиях (Nicholas, 1978). Этот факт может послужить прекрасным свидетельством той мощной роли, которую играют генетические предпосылки в предопределении личностных хаpaктеристик.

Вопрос о позитивных и негативных эмоциях

Большинство ученых, как и обычные люди, неспециалисты, делят эмоции на положительные и отрицательные, на позитивные и негативные. Подобная несколько обобщенная классификация эмоций в целом правильна и полезна, и все-таки понятия <положительное>, <отрицательное>, <позитивное> и <негативное> в приложении к эмоциям требуют некоторого уточнения. Такие эмоции, как гнев, страх и стыд, зачастую безоговорочно относят к категории отрицательных или негативных. И в то же время известно, что вспышка гнева может способствовать выживанию индивида или чаще - защите личного достоинства, сохранению личностной целостности, исправлению социальной несправедливости. Полезным для выживания может стать и страх; он, как и стыд, выступает регулятором агрессивности и служит утверждению социального порядка. Неоправданные, беспричинные вспышки гнева или стpaxa могут привести к негативным последствиям, как для человека, испытывающего гнев или страх, так и для его окружения, но к таким же последствиям может привести и радость, если в ее основе лежит злорадство, если радостное переживание связано с чрезмерным возбуждением или вызвано скрытыми мотивами, - такие случаи описаны Лоренцом (Lorenz, 1966) как пример <воинствующего энтузиазма>.

Вместо того чтобы говорить об отрицательных и положительных эмоциях, было бы правильнее считать, что существуют такие эмоции, которые способствуют повышению психологической энтропии, и эмоции, которые, напротив, облегчают конструктивное поведение. Подобный подход позволит нам отнести ту или иную эмоцию в разряд позитивных или негативных в зависимости от того, какое воздействие она оказывает на внутриличностные процессы и процессы взаимодействия личности с ближайшим социальным окружением при учете более общих этологических и экологических факторов. Так, обычно относимый к разряду негативных эмоций страх (например, боязнь авиаперелетов, антибиотиков, школы) чаще всего действительно имеет вредные последствия. Но такая <позитивная> эмоция, как любопытство, может сопутствовать самым разным видам деятельности - от ceкcуального насилия до художественного творчества. Тем не менее из соображений удобства мы будем использовать по отношению к эмоции термины <позитивная> и <негативная>, чтобы и относить ту или иную эмоцию к одному из соответствующих классов, в зависимости от степени нежелательности вызываемых ею последствий.

ВОЗДЕЙСТВИЕ ЭМОЦИЙ НА ЧЕЛОВЕКА: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ОБЗОР

Эмоции воздействуют на тело и разум человека, они влияют пpaктически на все аспекты его существования. В последующих главах мы подробно рассмотрим, как специфические эмоции сказываются на различных аспектах биологического, физиологического и социального функционирования человека. Здесь же мы лишь в самых общих чертах обрисуем то огромное влияние, которое оказывают на нашу жизнь эмоции.

Эмоции и тело

У человека, переживающего эмоцию, можно зафиксировать изменение электрической активности мышц лица (Rusalova, lzard, Simonov, 1975; Schwartz, Fair, Greenberg, Freedman, Klerrnan, 1974). Некоторые изменения наблюдаются при этом и в электрической активности мозга, в функционировании кровеносной и дыхательной систем (Симонов, 1975). Пульс разгневанного или испуганного человека может на 40-60 ударов в минуту превышать нормальный (Rusalova et а1., 1975). Столь резкие изменения соматических показателей при переживании человеком сильной эмоции указывают на то, что в этом процессе задействованы пpaктически все нейрофизиологические и соматические системы организма. Эти изменения неизбежно сказываются на восприятии, мышлении и поведении индивида, и в крайних случаях могут приводить к соматическим и психическим нарушениям. Эмоция активирует вегетативную нервную систему, которая в свою очередь воздействует на эндокринную и нервно-гумopaльную системы. Разум и тело требуют действия. Если же адекватное эмоции поведение по тем или иным причинам невозможно для индивида, ему грозят психосоматические расстройства (Dunbar, 1954). Но совсем не обязательно переживать психосоматический криз, чтобы почувствовать, насколько мощное влияние оказывают эмоции пpaктически на все соматические и физиологические функции организма. Влияние эмоций на физиологию человека подробно обсуждается в недавней работе Томпсона (Thompson, 1988).

Если вы покопаетесь в своей памяти, то наверняка вспомните мгновения, когда вам приходилось испытывать страх - и у вас бешено колотилось сердце, прерывалось дыхание, дрожали руки, а ноги становились ватными. Может быть, вам удастся припомнить, как вас охватывал гнев. В такие мгновения вы ощущали каждый удар гулко бьющегося сердца, кровь приливала к лицу, а все мышцы были напряжены и готовы к действию. Вам хотелось броситься на обидчика с кулаками, чтобы дать выход этому напряжению. Вспомните минуты горя или печали, - наверняка тогда вы ощущали непонятную, необъяснимую тяжесть во всех члeнах, а ваши мышцы были вялыми и безжизненными. Вы чувствовали тупую, ноющую боль в гpyди, слезы текли у вас по лицу, или вы, стараясь сдержать их, вздрагивали от беззвучных рыданий.

Или представьте, что вы словно заряжены электричеством, что все ваше тело вибрирует от рвущейся наружу энергии, что кровь пульсирует у вас в висках, в кончиках пальцев, в каждой клеточке вашего тела. Вам хочется плясать, прыгать, кричать - чтобы выплеснуть переполняющую вас радость. Или вспомните, как нечто потрясло вас или некто настолько восхитил вас, что вы забыли о себе и завороженно, всеми помыслами и телом, устремились к объекту вожделения и любопытства. Сторонний наблюдатель, если будет внимателен, по одной позе, по нескольким хаpaктерным движениям человека может определить, какую эмоцию тот переживает в настоящий момент (Sogon, Matsutani, 1989).

Какой бы ни была эмоция, переживаемая человеком, - мощной или едва выраженной - она всегда вызывает физиологические изменения в его организме, и эти изменения порой столь серьезны, что их невозможно игнорировать. Разумеется, при сглаженных, неотчетливых эмоциях соматические изменения выражены не столь ярко, - не достигая порога осознания, они часто остаются незамеченными. Но не стоит преуменьшать значения подобных безотчетных, подпороговых процессов для организма. Соматические реакции на умеренную эмоцию не столь интенсивны, как бурная реакция на яркое эмоциональное переживание, но продолжительность воздействия подпороговой эмоции может быть очень долгой. То, что мы называем <настроением>, обычно формируется под воздействием именно таких эмоций. Пролонгированная негативная эмоция, даже умеренной интенсивности, может быть крайне опасной и в конце концов чревата даже физическими или душевными расстройствами. Результаты последних исследований в области нейрофизиологии позволяют предположить, что эмоции и настроение влияют даже на иммунную систему, снижают сопротивляемость болезням (Marx, 1985). Если в течение долгого времени вы испытываете злость, тревогу или депрессию, - пусть даже эти эмоции будут слабовыраженными, - то у вас больше шансов заболеть ОРЗ, гриппом или подхватить кишечную инфекцию. Всем известно, что это вирусные заболевания, но возбудители этих болезней всегда в том или ином количестве присутствуют в организме. И если .хронический стресс, длительное переживание негативной эмоции ослабляют иммунную систему, организм предоставляет им благоприятную почву для размножения и болезнетворного влияния.

Взаимодействие эмоций, процессов развития личности и социальных отношений

Эмоции, переживаемые человеком, оказывают непосредственное влияние на качество выполняемой им деятельности - его работы, учебы, игры. Например, один студент увлечен предметом и полон страстного желания изучить его досконально, постичь до тонкостей. Другой - испытывает отвращение к изучаемому предмету и, естественно, ищет повода не заниматься им. Легко представить, какие эмоции будет вызывать учебный процесс у каждого из этих двух студентов: первому он принесет радость и счастье познания, второму - вечный страх перед провалом на экзамене.

Эмоции и развитие личности. При рассмотрении вопроса о взаимодействии эмоций и развития личности нужно учитывать два фактора. Первый из них - влияние наследственности на эмоциональный склад личности. Складывается впечатление, что генетические предпосылки играют важную роль в формировании эмоциональности или, выражаясь точнее, в установлении величины порогов переживания той или иной эмоции. Вторым фактором взаимодействия служит индивидуальный опыт и обучение в той части, которая относится к эмоциональной сфере. Здесь имеются в виду навыки выражения эмоций и связанные с эмоциями паттерны поведения. Наблюдения за русскими детьми в возрасте от 6 месяцев до 2 лет, находившимися в одинаковых социальных условиях (дети воспитывались в дошкольном учреждении, где их окружала атмосфера любви, внимания и заботы и прививались базовые жизненные навыки), обнаружили значительные индивидуальные различия в эмоциональных проявлениях и в уровне эмоциональных порогов (lzard, 1977). Тем, кто сомневается в значении генетических предпосылок эмоциональности, кто готов оспаривать роль фактора наследственности в процессе формирования индивидуальных особенностей эмоциональных переживаний, эмоциональной экспрессии и эмоционального поведения, я советую несколько часов понаблюдать за такими одинаковыми, на первый взгляд, малышами.

Если у ребенка низкий порог переживания какой-то эмоции, если он часто испытывает и часто проявляет ее, это неизбежно вызывает особого рода реакцию и особого рода отношение к нему со стороны других детей и взрослых. Подобного рода взаимодействие генетического и внешнего факторов неизбежно приводит к формированию отчетливых личностных хаpaктеристик.

Можно сказать, что эмоциональные черты индивида в значительной степени обусловлены особенностями его социального опыта, особенно опыта, приобретенного в младенчестве и в раннем детстве. Ребенок, предрасположенный к вспыльчивости, пугливый или улыбчивый ребенок естественным образом встречают разный прием в мире сверстников и взрослых. От эмоций, которые чаще всего испытывает и проявляет ребенок, зависит успешность его взаимодействия с окружающими его людьми, а значит, и успешность его социального развития, социализации. Эмоциональность влияет не только на формирование личностных черт и социальное развитие ребенка, она сказывается даже на его интеллектуальном развитии. Если ребенок свыкся с состоянием уныния, если он постоянно расстроен или подавлен, он будет не в той мере, как его жизнерадостный сверстник, склонен к активному любопытству, к исследованию окружающей среды. Томкинс (Tonnkins, 1962) считает любопытство эмоцией, которая играет такую же роль в интеллектуальном развитии человека, как упражнения - в его физическом развитии.

Эмоции и ceкc. Еще в 1935 году Бич (Beach, 1935) заявил, что страх и копуля-ция несовместимы. Он пришел к этому выводу, проведя опыты на крысах, однако обнаруженную им закономерность можно применить и к отношениям между людьми, в пользу чего свидетельствует не только здравый смысл, но и данные клинических наблюдений. Сeкcуальное влечение пpaктически всегда сопровождается той или иной эмоцией. В сочетании с гневом и презрением, оно перерождается в садизм или ceкcуальное насилие. Сочетание ceкcуального влечения с чувством вины может дать мaзoхизм либо импотенцию. В любви и в супружестве ceкcуальное влечение вызывает у партнеров радостное возбуждение, острое переживание чувственного удовольствия и оставляет после себя самые яркие впечатления.

Эмоции, супружество и родительское чувство. Особенности эмоционального склада человека, его эмоциональная отзывчивость во многом определяют и способ ухаживания, и выбор партнера для совместной жизни. К сожалению, психологи не уделили должного внимания изучению той роли, которую играют эмоции в ухаживании и в супружеской жизни, однако данные исследований, проведенных в смежных областях, позволяют предположить существование двух тенденций. С одной стороны, человек, выбирая партнера, стремится к тому, чтобы эмоциональные переживания и экспрессия потенциального спутника жизни не шли вразрез с его переживаниями и способами выражения эмоций. С другой стороны, предпочтение зачастую отдается человеку со сходным эмоциональным профилем - с теми же порогами переживания и с теми же способами эмоциональной экспрессии.

Эмоции влияют не только на ceкcуальное влечение и на отношения между супругами, они во многом определяют родительские чувства и установки. Любопытство ребенка, его радость, отвращение или страх вызывают у родителей эмоциональный отклик в соответствии с присущими им индивидуальными порогами этих эмоций.

Эмоции и перцептивно-когнитивные процессы

Наиболее общим и фундаментальным принципом человеческого поведения является то, что эмоции заряжают энергией и организуют мышление и деятельность. Интенсивная эмоция вызывает у человека прилив энергии. Но было бы глубоким заблуждением остановиться на этом и счесть, что эмоции просто вызывают общее возбуждение или ощущение прилива энергии. Конкретная эмоция побуждает человека к конкретной активности - и в этом первый признак того, что эмоция организует мышление и деятельность. Эмоции непосредственно влияют на наше восприятие, на то, что и как мы видим и слышим. Так, например, переживая радость, человек воспринимает все в розовом свете. Страх сужает наше восприятие, заставляя видеть только пугающий объект или, быть может, только путь спасения от него. Это единственное, что человек может воспринимать, единственное, чем занят его рассудок, когда он испытывает страх. В гневе человек злится на весь мир и видит его в черных красках, а подстегиваемый интересом к объекту, явлению или человеку - жаждет исследовать его и постичь.

Много лет тому назад мы провели эксперимент (lzard, Nagler, Randall, Fox, 1965), в котором исследовали влияние эмоций на перцептивно-когнитивную сферу. Испытуемые были разделены на две группы. С одной группой экспериментатор обращался любезно и обходительно, по отношению к другой проявлял враждебность. Всем испытуемым были розданы стереоскопы, через которые им предлагалось рассмотреть фотографии людей в различных эмоционально-экспрессивных состояниях. (Стереоскоп - устройство, позволяющее предъявлять испытуемому одновременно два изображения, одно из которых он воспринимает левым глазом, а другое - правым; при этом он воспринимает единый объемный образ, который соответствует либо левому, либо правому изображению, либо представляет собой их комбинацию.) Экспериментатор в случайном порядке вставлял в аппараты пары фотографий с изображениями жизнерадостных и озлобленных людей, а испытуемые оценивали состояние человека, изображенного на них. При этом раздраженные испытуемые из той группы, с которой экспериментатор обходился невежливо, чаще видели в стереоскопе злобные и сердитые лица, а испытуемые из контрольной группы, напротив, чаще оценивали состояние людей, изображенных на фотографиях, как радостное и удовлетворенное. Этот эксперимент наглядно продемонстрировал, как эмоции могут влиять на перцептивную и когнитивную сферы человека. Исследованию этого влияния посвящен и ряд других экспериментов, и в последующих главах мы подробно поговорим о них.

РЕЗЮМЕ

Психология сравнительно недавно обратилась к серьезному исследованию проблемы эмоций. В отношении эмоций существуют самые разные мнения - некоторые ученые утверждают, что эмоции никак не связаны с поведением, но есть и противоположный подход, тот, который воплощен в этой книге. Мы считаем, что эмоции составляют первичную мотивационную систему человека.

Эмоции появились у человека в процессе эволюции. Можно предположить, что истоки некоторых человеческих эмоций нужно искать в простейших физиологических драйвах, таких как голод, и в первичных адаптационных механизмах, таких как реакция приближения-отстранения. Каждая эмоция исполняла те или иные адаптивные функции в процессе эволюции человека. Тезис Дарвина о том, что способы выражения базовых эмоций врожденны и универсальны, был неоднократно подтвержден кросс-культурными исследованиями и исследованиями в области психологии развития.

Рефлекс - это автоматическая реакция на раздражитель, осуществляемая без когнитивной оценки стимула. Инстинкт является более сложной формой поведения, он, как правило, пробуждается под воздействием гормональных изменений в организме и реализует программу, заложенную в генах животного. Для животных рефлексы и инстинкты имеют гораздо более важное значение, чем для человека, в основе мотивационной системы которого лежат эмоции.

Комплексное определение феномена эмоции должно включать в себя физиологический, экспрессивный и эмпирический компоненты. Эмоция возникает как результат нейрофизиологических процессов, которые в свою очередь могут быть вызваны как внутренними, так и внешними факторами. Когда эмоция возникает в ответ на мысленный образ, символ, представление, то можно говорить о сформированной связи между мыслью и чувством, или об аффективно-когнитивной структуре. Аф-фективно-когнитивные структуры могут представлять собой комбинацию драйва и когнитивных процессов или комбинацию драйва, эмоции и когнитивных процессов.

Яркие и выразительные эмоциональные состояния издавна привлекали к себе внимание ученых, художников и обывателей, но наука об эмоциях должна изучать не только эти крайне непродолжительные переживания. Существуют устойчивые индивидуальные различия в частоте и интенсивности переживания разными людьми тех или иных эмоций, и эти различия можно изучать и описывать в терминах <эмоциональная черта> и <эмоциональный порог>.

Из соображений удобства мы разделяем эмоции на положительные и отрицательные на основании их сенсорных или эмпирических хаpaктеристик. Однако нужно помнить, что всякая эмоция (например, радость, страх) может быть и позитивной, и негативной - в зависимости от того, насколько она помогает или мешает адаптации индивида в конкретной ситуации.

Влияние эмоций на человека генерализованно, но каждая эмоция воздействует на него по-своему. Переживание эмоции изменяет уровень электрической активности головного мозга, диктует, какие мышцы лица и тела должны быть напряжены или расслаблены, управляет эндокринной, кровеносной и дыхательной системами организма. Эмоции могут омрачить восприятие окружающего мира или расцветить его яркими красками, повернуть ход мыслей к творчеству или меланхолии, сделать движения легкими и плавными или, наоборот, неуклюжими.

В зависимости от индивидуальной высоты эмоционального порога одни дети чаще, а другие реже переживают и проявляют ту или иную эмоцию, и это в значительной степени определяет их взаимоотношения с окружающими людьми. С другой стороны, реакция окружающих на эмоциональные проявления ребенка непосредственно влияет на становление его эмоционального стиля и формирование тех или иных личностных черт.

Человеческое поведение зиждется на эмоциях, они активизируют и организуют восприятие, мышление и устремления человека. Эмоции оказывают непосредственное влияние на перцептивные процессы, фильтруют информацию, которую человек получает при помощи органов чувств, активно вмешиваются в процесс ее последующей обработки.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Forgas J. P., Bower О. Н. Mood effects on personality - perception judgments. - Journal of Personality and Social Psychology, 1987, 53 (1), 53-60.

Влияние эмоций на восприятие (формирование впечатлений) и память.

Izard С. Е. The structure and functions of emotions: Implications of cognition, motivation and personality. - In: 1. S. Cohen (Ed.). The G. Stanley Hall Lecture Series. - Washington, D.C., American Psychological Association, 1989, Vol. 9, 35-73.

Рассмотрение составных компонентов эмоций и краткий обзор их функций.

Malatesta С. Z. The role of emotions in the development and organization of personality. - In: R. Thompson (Ed.). Socioemotional Development. - Nebraska Symposium on Motivation, 1990,1-56.

Роль эмоций для личности и ее развития.

Plutchik R. Emotion in the context of evolution. - In: Emotion: A psychoevolutionary synthesis. - NewYork, Harper & Row, 1980, 119-127.

Эволюция эмоций и их роль в адаптации.

Глава 2. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЭМОЦИЙ. СВЯЗЬ эмоций с когнитивными ПРОЦЕССАМИ, ПОВЕДЕНИЕМ И ЛИЧНОСТЬЮ

ЭМОЦИИ В ТЕОРИЯХ ЭМОЦИЙ И ЛИЧНОСТИ

Несмотря на то что Макдугал в своей теории (McDougall, 1908) указал на тесную взаимосвязь эмоций и волевой активности (conation), а его и Фрейда работы (1938) заложили фундамент для изучения взаимосвязей между эмоциями, мотивацией и поведением, одна из наиболее серьезных проблем психологии состоит в том, что большинство теорий личности, теорий поведения и теорий эмоций мало связаны друг с другом. Весьма хаpaктерным является тот факт, что авторы многих теорий личности даже не упоминают проблему эмоций. Как правило, они пользуются тем или иным понятием, связанным с мотивацией, но при этом крайне редко рассматривают частные эмоции в качестве мотивационных переменных. Исследователи эмоций также, как правило, анализируют лишь одну или несколько составляющих эмоционального процесса - его нейрофизиологический, экспрессивный или феноменологический компонент. При этом они, за редкими исключениями (например, Tornkins, 1962, 1963), почти не соотносят свои данные сданными теорий личности и данными теорий поведения. В этой главе дается краткий обзор некоторых подходов к изучению эмоций, причем каждый из них соотносится с данными исследований других функций организма или личности в целом; в главе представлен материал, который поможет нам дать определение эмоции и понять ее сущность.

Психоаналитическая концепция аффекта и мотивации

Труды Фрейда (Freud, 1930, 1936, 1938) и его психоаналитическая теория по праву занимают особое место в истории психологии и в истории наук о поведении. Фрейдом порождены такие эвристические конструкты, как бессознательное, динамика сновидений, развитие сознания, он ввел в научный обиход такие понятия, как <защитный механизм>, <вытеснение>, <подавление>, <сопротивление>, <перенос>, он поднял проблемы детской ceкcуальности и детской амнезии. Но в рамках обозначенной нами темы особого упоминания заслуживает предложенный Фрейдом способ анализа механизмов функционирования личности. Он открыл новую область научного познания - область человеческой мотивации, сделал ее важной частью современной психологии и тем самым стал основоположником психодинамической традиции (Boring, 1950). Огромный интерес в этом отношении представляет для нас фрейдовская концепция аффекта, однако мы будем рассматривать ее в общем ключе, в контексте его теории мотивации.

В основании классической психоаналитической теории мотивации лежит фрей-довская теория инстинктивных влечений. В отношении этой теории, как и в отношении самого психоанализа, взгляды Фрейда постоянно трaнcформировались и развивались. В этой связи его воззрения почти не поддаются точному определению и систематизации, эта задача не по плечу даже ученикам Фрейда. Обобщающее изложение теории психоанализа, сделанное Рапапортом (Rapaport, 1960), считается наиболее корректным, и именно оно послужило основным источником приводимого ниже экскурса.

Рапапорт предостерегает читателя от чрезмерных обобщений, призывает не преувеличивать роль инстинктивных влечений в мотивации, поскольку, опираясь только на инстинктивные влечения, крайне затруднительно объяснить эго-детерминированные поведенческие феномены, такие как феномен психологической защиты или феномен когнитивного синтеза и дифференциации. Влечения никак не приблизят нас к пониманию той роли, которую играет в поведении человека внешняя стимуляция, или тех функций сознания, которые возникают в результате внимания к внешнему стимулу.

Инстинктивное влечение, или инстинктивный мотив, определяются Рапапортом как побудительная внутренняя, или интрапсихическая, сила, которой свойственны: а) безусловность; б) цикличность; в) избирательность и г) заменяемость. Именно эти четыре хаpaктеристики определяют побуждающую природу влечений, или мотивов. С другой стороны, познавательное, или исследовательское, поведение в некотором смысле можно рассматривать как функцию внешнего раздражителя, детерминанты такого поведения не обнаруживают цикличности, избирательности или заменяемости.

Рапапорт считает, что перечисленные выше четыре свойства инстинктивных влечений представляют собой скорее количественные, чем качественные хаpaктеристики, то есть влечения различаются степенью выраженности каждого из этих свойств. Помимо этого, инстинктивные влечения можно оценить с помощью четырех других хаpaктеристик, таких как: а) интенсивность (pressure) - сила влечения и потребности в выполнении тех действий, в которых влечение репрезентируется; б) цель влечения - действие, к которому подталкивает влечение и которое приводит к удовлетворению; в) объект влечения - то, в чем или посредством чего влечение может достигнуть свой цели или удовлетворения и г) источник - физиологический процесса той или иной части тела, воспринимаемый как возбуждение.

Затруднительно дать точное определение аффекта в рамках классической психоаналитической теории. Сложность вызвана тем, что Фрейд и его последователи крайне широко тpaктовали этот термин, нагружая его по мере развития теории все все более и более разнообразными значениями. Так, в своих ранних работах Фрейд пишет, что аффект, или эмоция, - это единственная побудительная сила психической жизни, а в своих поздних трудах он <уже говорит об аффектах как об интрапсихиче-ских факторах, пробуждающих фантазии и желания индивида> (Rapaport, 1960, р. 191). Завершая обзор психоаналитических и других данных, Рапапорт приходит к следующему заключению:

Лишь одна из теорий, объясняющих механизмы возникновения эмоций, не противоречит эмпирическим данным. Ее суть состоит в следующем: воспринятый извне перцеп-тивный образ служит инициатором бессознательного процесса, в ходе которого происходит мобилизация неосознаваемой индивидом инстинктивной энергии; если эта энергия не может найти себе легального приложения (в том случае, когда инстинктивные требования конфликтны), она выплескивается вовне через другие каналы в виде непроизвольной активности; разные виды такой активности - <эмоциональная экспрессия> и <эмоциональное переживание> - могут проявляться одновременно, поочередно или независимо друг от друга: открытое проявление инстинктивного влечения табуировано культурой, и потому человеку присущи постоянные эмоциональные разрядки различной интенсивности; в результате этого психическая жизнь человека насыщена не только описанными в учебниках <чистыми> эмоциями, такими как ярость, страх и т.п., но и широким спектром иных эмоций, от самых интенсивных до умеренных, конвенциональных, интеллектуально-рафинированных (Rapaport, 1960, р. 37).

В психоаналитической литературе рассматриваются три аспекта аффекта - энергетический компонент инстинктивного влечения (<заряд> аффекта), процесс <разрядки> и восприятие окончательной разрядки (ощущение, или чувство эмоции). При этом реализация аффекта и ее чувственный компонент рассматриваются только в контексте выражения эмоции, коммуникативная ценность этих аспектов аффекта была распознана психоанализом лишь после работ Шехтеля (Schachtel, 1959). Однако Рапапорт еще в 1953 году заметил, что <аффект как набор сигналов - столь же обязательное средство познания реальности, как и мышление> (Rapaport, 1953, р. 196). При этом <заряд> аффекта оценивается количественной или интенсивност-ной мерой, в то время как процесс <разрядки> воспринимается или ощущается индивидом в качественных категориях.

Теория Фрейда и психоанализ в целом рассматривали прежде всего негативные аффекты, возникающие в результате конфликтных влечений, - поэтому понятен их особый интерес к такому защитному механизму, как репрессия. Однако аффект по природе своей является феноменом сознания и не может быть объектом репрессии. В сознание не допускается только идеационный компонент инстинктивного влечения. Когда сpaбатывают репрессивные механизмы, происходит сепарация его идеационных и аффективных компонентов. В результате накладывается запрет на предсознательный катексис его инстинктивных репрезентаций и на употрeбление ассоциированных с ними вербальных образов. Таким образом, с помощью механизма репрессии предотвращается конфликт на одном из уровней (например, между интересом, порожденным либидо, и санкцией суперэго), и одновременно на другом уровне снижается риск формирования невротической или психосоматической симптоматики. Если репрессивные механизмы дают сбой - возникает конфликт между бессознательным и предсознательным, и качественно иной, уже символизированный аффект предстает в сознании. Этот аффект негативен, он порожден конф-ликтно окрашенным представлением, и потому порабощает это и может стать причиной психического расстройства (Singer, 1990).

Фрейдовское понятие мотива как идеационно-аффективной репрезентации в сознании аналогично понятиям идео-аффективной организации (Tornkins, 1962, 1963) и аффективно-когнитивной структуры (lzard, 1971,1972). Аффективно-когнитивные структуры понимаются не только как репрезентации инстинктивных влечений, но и как структуры или ориентации сознания, являющиеся результатом взаимодействия эмоции (исходного мотивационного условия) и познания.

Другое фрейдистское понятие - <желание> имеет еще большее сходство с понятием аффективно-когнитивной структуры. Фрейд первым заговорил о желании (о <страстном желании воплощения>) как о мотивирующей силе сновидения. На бессознательном уровне желание представляет собой инстинктивное побуждение, а на предсознательном проявляет себя в виде сновидений и фантазий. <Желание выступает в роли аффективно-организующего принципа, оно использует механизмы конденсации, замещения, символизации и вторичной детализации, чтобы скрыть истинное содержание сновидения, чтобы выразить себя в форме, приемлемой для сознания> (Rapaport, 1961, р. 164). Понятие аффективно-когнитивной структуры в теории дифференциальных эмоций отличается от фрейдовского <желания> тем, что в качестве организующего, мотивирующего фактора рассматривает аффект, а не процессы идеации. Обе теории сходятся в том, что аффективные и когнитивные факторы в той или иной комбинации или в той или иной связи, так или иначе определяют человеческую мотивацию.

Холт (Holt, 1976) решительно отверг теорию инстинктивных влечений и выдвинул свою, вполне убедительную, концепцию аффекта и мотивации. Он подчеркивает значимость внешней стимуляции и перцептивно-когнитивных процессов, но в то же время признает важность феноменов, связанных с выражением и переживанием эмоций.

Как Холт (Holt, 1967), так и ряд других авторов (Kubie, 1974; Rubinstein, 1967; Peterfreund, 1971) обращают внимание на тот факт, что эмпирические данные не позволяют рассматривать инстинктивное влечение в качестве некой психической энергии или инстинктивной побудительной силы. По мнению Холта, несмотря на то что ceкcуальное влечение, агрессию, страх и другие аффективные феномены можно рассматривать как биологически детерменированные, врожденные (<хотя и наблюдаемые в самых разнообразных модификациях>) реакции, они активизируются лишь в результате осознания индивидом внешнего давления - то есть под воздействием значимых аспектов окружения (Murray, 1948), которые лучше всего могут быть определены в терминах общественных установлений и предписаний.

Предлагая свою теорию мотивации, Холт опирается на понятие <желание> в том смысле, как его понимал Фрейд в своих ранних работах, и определяет его как <ког-нитивно-аффективное понятие, формулируемое в терминах смысла того или иного действия и предположений о приятном или неприятном исходе> (Holt, 1976, р. 179). В концепции Кляйна (Klein, 1976) главное свойство мотивационной системы состоит в <перцептивно-оценочном рассогласовании>. Рассогласование в этом случае тpaктуется как сознательное, предсознательное или бессознательное сопоставление перцептивного образа и образа, созданного воображением, а затем заключение об их соотносительной ценности. По сути, такой подход мало отличается от подхода, реализованного в когнитивно-ориентированных теориях эмоций (Arnold, 1960а; Lazarus, 1974, 1984; Pribram, 1970; Schachter, 1971), описывающих процессы оценки и контроля - процессы сопоставления существующего и потенциально возможного состояния дел. Таким образом, желание - ключевое явление в мотивации - понимается как рассогласование, как <когнитивно-аффективное состояние, родственное неудовлетворенности> (Holt, 1976, р. 182). Умеренная степень рассогласования возбуждает умеренное удовольствие и интерес, а крайнее и неожиданное - приводит к испугу и неудовольствию. При этом утверждение Холта о том, что различная степень рассогласования может порождать разные аффекты, очень похоже на попытку Сингера (Singer, 1974) связать меру выраженности того или иного аффекта с успешностью усвоения когнитивной информации.

Работы Хелен Льюис, посвященные роли стыда и чувства вины в развитии личности, в психопатологии и психотерапии, опираются на теорию психоанализа, на исследования экспериментальной психологии и личностно-ориентированной психотерапии. В своем наиболее известном труде <Стыд, вина и неврозы> (Shame and Guilt in Neurosis, 1971) она обращается к вечной проблеме разграничения стыда и вины, рассматривая эти две эмоции как самостоятельные и важные факторы мотивации. Она убедительно доказывает, что данная проблема обязана своим возникновением Фрейду; пyтaница возникла с тех пор, как Фрейду не удалось провести четкую грань между <самостью> (self) и <эго>, с тех пор, как было принято за правило рассуждать о <суперэго> в терминах инстинктивных влечений (инстинкта cмepти) и акцентировать роль аффективного состояния вины. В рамках выстроенной Фрей-дом теории не нашлось места понятию стыда, он не рассматривал стыд в качестве составляющей суперэго, как не смог распознать и роль стыда в развитии депрессии.

Известна методика, разработанная Уиткином (Witkin, 1949) совместно с коллегами. С помощью этой методики можно определить перцептивно-когнитивный стиль индивида, оценить его полезависимость-поленезависимость, - то есть ту меру, в какой мышление и поведение индивида обусловлены внешней или внутренней стимуляцией. Льюис, опираясь на исследования Уиткина, продемонстрировала взаимосвязь между перцептивно-когнитивными стилями (стилями функционирования суперэго) и проявленностью вины или стыда в перцептивно-когнитивных процессах. Ее работы показали необходимость изучения стыда и вины как эмоций, мотивирующих функции суперэго.

В ходе исследований Льюис показала, что боязнь или ожидание позора выступает как сдерживающий мотив в поведении индивида и как сила, способствующая формированию самоидентичности. С другой стороны, Льюис рассматривает стыд как эмоциональное состояние, которое в крайних проявлениях может вызвать расстройства сознания и личностные проблемы и в этом смысле противоположное чувству личностной автономии. Она обнаружила, что у полезависимого пациента эмоция стыда порождает враждебность, направленную внутрь, на самого себя.

Полезависимость-поленезависимость, рассматриваемая как стиль перцептив-но-когнитивной активности, определяет способ функционирования суперэго. Так, у полезависимых пациентов с большей вероятностью мы будем наблюдать проявления эмоции стыда, а у поленезависимых - эмоции вины.

В своей работе Льюис вскрывает позитивное значение эмоции стыда, показывая, какое важное значение имеет она для поддержания чувства собственного достоинства, самоуважения и эмоциональных связей человека. Обнаруженные ею различия в проявлении эмоций стыда и вины подкрепляют ее идею о том, что стыд, как аффективное состояние суперэго, играет роль в развитии депрессии и истерии, а вина вызывает обсессивные расстройства и паранойю. Кроме того, Льюис выдвигает гипотезу о возможности существования значительных пoлoвых различий в эмоциональной сфере, предполагая, что женщины, в отличие от мужчин, чаще испытывают эмоцию стыда и именно поэтому более подвержены депрессии и истерии.

Измерительный подход: возбуждение, активация и шкалирование эмоций

Спенсер (Spencer, 1890) одним из первых стал рассматривать эмоции (чувства) как измеримую часть сознания. Вундт (Wundt, 1896), развивая эту традицию, предложил описывать эмоциональную (чувственную) сферу сознания, оценивая ее с помощью трех измерений: удовольствие-неудовольствие, расслабление-напряжение и спокойствие-возбуждение. В дальнейшем эти критерии были использованы Bудвopтoм(Woodworth, 1938)иШлосбергом (Schlosberg, 1941) в целом ряде исследований эмоциональной экспрессии.

Эмоции как организмическое возбуждение. Даффи(0и^у, 1934, 1941,1951, 1962), основываясь на концепциях Спенсера и Вундта, считает, что все поведение может быть объяснено в терминах единого феномена - организмического возбуждения, понятия, которое имеет очевидное сходство с вундтовским измерением расслабление-напряжение. Даффи (Duffy, 1962) утверждает, что поведение вариабельно лишь относительно двух векторов, которые она называет направленностью и интенсивностью. Направленность поведения определяется Даффи в терминах избирательности ответа, избирательности, основанной на ожиданиях, целевой ориентации организма и на взаимоотношениях между воспринимаемыми стимулами. Индивид либо подчиняется ситуации, либо избегает ее в зависимости от ее значения - побудительного или угрожающего. Даффи проводит аналогию между своим пониманием направленности, или <ответа на взаимоотношения>, и <когнитивными картами> Толмена (Tolman, 1932) или <сигнальными функциями> Хебба (Hebb, 1955).

Вторую хаpaктеристику поведения - интенсивность - Даффи определяет как следствие общей возбудимости организма или как мобилизацию энергии, а мерой интенсивности считает <количество энергии, высвобожденной из тканей организма> (Duffy, 1962, р. 17). По Даффи, эмоция - лишь точка или совокупность точек на шкале возбуждения, потому для дискретных разновидностей эмоций в ее теории нет места, а о вариабельности эмоции можно говорить лишь с точки зрения интенсивности.

Несмотря на то что идеи Даффи относятся к тому теоретическому направлению, которое было склонно исключить эмоциональные явления из психологической теории и экспериментальных исследований, ее концепция подготовила почву для теории активации, а та, в свою очередь, немало способствовала нынешнему расцвету исследований взаимовлияния мозга и поведения.

Нейронная активация, эмоция и поведение. Вслед за открытием Моруцци и Мэгуном некоторых функций ретикулярной формации ствола мозга Линдсли (Lindsley, 1951, 1957) выдвинул свою - активационную - теорию эмоций и поведения. Слишком широкое и сложное для измерения понятие организмического возбуждения, выдвинутое Даффи (Duffy, 1962), он заменил понятием активации, которую определял как нейронное возбуждение ретикулярной формации ствола мозга с сопутствующими изменениями электроэнцефалографических показателей коры. Его толкование эмоций предполагает существование предшествующего эмоционального стимула, либо внешнего и условного, либо внутреннего и безусловного. Такие стимулы возбуждают импульсы, активирующие ствол мозга, который, в свою очередь, посылает импульсы к таламусу и к коре больших полушарий. Гипотетический активирующий механизм трaнcформирует эти импульсы в поведение, хаpaктеризующееся <эмоциональным возбуждением>, и в ЭЭГ-показатели, хаpaктеризующиеся низкой амплитудой, высокой частотой и асинхронностью.

Когда импульсы возникают за счет снижения эмоциональной стимуляции и непосредственно воздействуют на таламус, то возникают синхронизированные, высокие по амплитуде, низкочастотные ЭЭГ-комплексы. Линдсли-предсказывает, что при этих условиях должно обнаруживаться поведение, противоположное наблюдаемому при <эмоциональном возбуждении>, то есть <эмоциональная апатия>. Линдсли понимал, что его теория не объясняет природу отдельных эмоций: его основной целью было установить взаимосвязь между определенными предшествующими условиями, изменениями электрической активности мозга, измеряемой с помощью ЭЭГ, и наблюдаемым поведением.

Большинство современных исследователей, изучающих проблему возбуждения, уже не считают, что есть только один тип возбуждения. Кроме того, они связывают типы возбуждения с отдельными личностными чертами. Например, Цукерман (Zukennan, 1979) полагает, что каждая личностная черта имеет в основе свой тип возбуждения. В своих ранних работах он писал о том, что для одаренного человека оптимальным типом возбуждения является поиск ощущений. Цукерман (1984) показал, что жажда новых ощущений как личностная черта имеет под собой отчетливую нейрохимическую подоплеку, а также отчетливые когнитивные и поведенческие проявления. Она положительно коррелирует с импульсивными, но не социальными, аспектами экстраверсии. Она также коррелирует с рискованнымм поведением, таким как употрeбление наркотиков, прыжки с трамплина, и выбором опасной профессии. Люди, для которых жажда новых впечатлений стала личностной чертой, как правило, стремятся найти их в волнующих, захватывающих переживаниях.

Шкалирование эмоциональной экспрессии. С 1872 года, после выхода в свет известной работы Дарвина <Выражение эмоций у человека и животных>, такая сложная область эмоций, как экспрессивная мимика, стала рассматриваться многими учеными в качестве самостоятельной дисциплины. Некоторые из этих авторов внесли бесценный вклад в анализ и понимание экспрессии, но зачастую не могли интегрировать свои важные открытия в психологию личности и поведения.

Изучение выражений лица, которые и составляют главную тему нашего интереса, началось с Вудворта (Woodworth, 1938), когда он предложил первую по-настоящему действенную систему классификации мимических выражений отдельных эмоций. Он показал, что все многообразие экспрессивной мимики лица можно катего-ризировать с помощью линейной шкалы, предполагающей следующие шесть ступеней: 1) любовь, радость, счастье; 2) удивление; 3) страх, страдание; 4) гнев, решимость; 5) отвращение; 6) презрение.

Шлосберг (Schlosberg, 1941), применяя классификационную схему Вудворта при анализе фотографий людей с различными выражениями лица, предположил, что наиболее адекватно их можно описать, если представить шкалу Вудворта в виде круга с двумя осями: удовольствие-неудовольствие (pleasantness-unpleasantness, ось P-U) и принятие-отвержение (acceptance-rejection, ось А-R). Позднее Шлосберг добавил третье измерение, сон-напряжение, и, таким образом, очень близко подошел к принятию и эмпирическому подтверждению трех измерений чувств, впервые предложенных Вундтом в 1896 году.

Подход Шлосберга аналогичен тому, который лежит в основе психофизического эксперимента, Шлосберг также попытался связать суждения с некими физически измеримыми явленими. В ранних экспериментах Шлосберга испытуемые оценивали выражения лиц на фотографиях по двум девятибалльным шкалам: по шкале <удовольствие-неудовольствие> и по шкале <принятие-отвержение>, а затем для каждого изображения вычислялись средние оценки по обоим измерениям.

Если представить шкалы P-U и А-R в виде двух перпендикулярных осей, пересекающихся в точке 5 (рис. 2-1 ), и заключить их в окружность с центром в указанной точке, то каждую оценку предъявленных изображений можно представить как точку в прострaнcтве в пределах квадранта круга. Чтобы дать оценку эмоционального выражения лица, определить категорию эмоции, нужно прочертить линию из центра круга, от точки пересечения линейных шкал, через нанесенную точку к краю круга. Корреляция между значениями круговой шкалы, установленными посредством метода сортировки, и теми значениями, которые были определены, или предсказаны, при помощи двух девятибалльных шкал, составила 0,76. Таким образом, можно сказать, что шкалы <удовольствие-неудовольствие> и <принятие-отвержение> позволяют с достаточной точностью классифицировать предъявляемые (даже на фотографиях) выражения лица в терминах дискретных эмоций.

Измерение сон-напряжение было введено Шлосбергом и его сотрудниками (Engen, Levy, Schlosberg, 1957) под влиянием работ Даффи и Линдсли и данных, свидетельствовавших о том, что такое измерение, как <активация>, важно для анализа эмоций. С помощью специально разработанной серии фотографий экспрессивных выражений человеческих лиц (серия Лайтфута) они показали, что критерии <удовольствие-неудовольствие>, <принятие-отвержение> и <сон-напряжение> достаточно надежны (соответственно 0,94, 0,87 и 0,92 при N = 225). Трайандис и Ламберт (Triandis, Lambert, 1958) использовали три измерения Шлосберга в кросс-культуральном исследовании и доказали их валидность как для греков, так и для американцев. Однако позднее другие исследователи (Abelson, Sermat, 1962;Ekman, 1964) выявили высокую корреляцию между измерениями <принятие-отвержение> и <сон-напряжение> и тем самым подвергли сомнению их независимость друг от друга и возможность их использования в качестве самостоятельных измерений. Некоторые другие авторы также внесли свой вклад в развитие измерительного подхода в исследовании эмоций и экспрессивной мимики (Hofstatter, 1955-1956; lzard, Nunnally, 1965; Plutchik, 1962). Некоторые из этих исследований привели к разработке новых измерений, таких как <контроль-импульсивность> (Osgood, 1966), <внимание-невнимание> (Frijda, Phillipszoon, 1963) и <уверенность-неуверенность> (Frijda, 1970).

Обширное исследование экспрессивной мимики, проведенное Осгудом, позволило ему сформулировать три измерения экспрессии, которые он интерпретировал в терминах семантических измерений лингвистических сигналов. Он пришел к заключению, что эти выявленные им измерения - удовольствие, активность и контроль - соответствуют его семантическим измерениям оценки, активности и силы.

Когнитивные теории эмоций и личности

К когнитивным теориям эмоций и личности можно отнести по меньшей мере два обширных класса теорий. Это так называемые теории <Я>, или теории самосознания, и теории, полагающие первопричиной или компонентом эмоции когнитивные процессы. Центральным и преобладающим понятием всех теорий <Я> является понятие Я-концепции. Я-концепция - это целостный, интегрированный феномен, складывающийся из восприятия и познания индивидом самого себя, и именно ему придается огромное объяснительное значение в теориях <Я> (Rogers, 1951; Snygg, Combs, 1949). В рамках этих теорий поведение рассматривается как функция восприятия и особенно самовосприятия индивида.

Теории <Я>, чувство и эмоция. Чем глубже восприятие или познание человеком самого себя, чем больше они связаны с ядром его личности, с его самостью, тем в большей степени они включают в себя чувства, эмоции. Угроза Я-концепции вызывает у человека страх, вынуждает его защищаться, тогда как подтверждение и одобрение Я-концепции вызывает у человека радость и заинтересованность.

В теориях <Я> постоянно подчеркивается важность анализа <чувственного содержания> (в противовес строго семантическому) вербальных выражений, что считается особенно важным в работе психотерапевта. Психотерапевт, помогающий человеку в решении психологических проблем, должен уметь видеть за высказываниями пациента эмоцию. Этот принцип используется многими направлениями современной психотерапии и психологии личностного роста (например, в группах психологического тренинга, группах встреч, в гештальт-терапии). Однако большинство теорий <Я> оперирует только общим понятием эмоции или чувства, почти не используя концепцию дискретных эмоций.

Эмоция как функция когнитивных процессов. Некоторые современные теории рассматривают эмоцию в основном как реакцию или комплекс реакций, обусловленных когнитивными процессами. Подобный взгляд на природу эмоций, весьма хаpaктерный для представителей западной культуры, очевидно, порожден теми представлениями о природе человека, которые уходят своими корнями к Аристотелю, Фоме Аквинскому, Дидро, Канту и другим философам. Эти представления состоят в следующем: а) человек прежде всего и в наибольшей степени - существо рациональное; б) рациональное начало полезно, благодатно для человека, эмоциональное вредит и мешает ему; в) разум (когнитивные процессы) должен служить фактором контроля и замещения эмоций.

Наиболее разработанной из теорий эмоций и личности, выстроенных в рамках вышеназванной традиции, является теория Арнольд (Arnold, 1960а, 19606). Согласно этой теории, эмоция возникает в результате воздействия некой последовательности событий, описываемых в категориях восприятия и оценок.

Термин <восприятие> Арнольд толкует как <элементарное понимание>. В данном случае <воспринять> объект - значит в некотором смысле <понять> его, вне зависимости от того, как он влияет на воспринимающего. Для того чтобы представленный в сознании образ получил эмоциональную окраску, объект необходимо оценить с точки зрения его влияния на воспринимающего. Эмоция таким образом не является оценкой, хотя и может нести ее в себе как неотъемлемую, необходимую составляющую. Если говорить точнее, эмоция представляет собой неосознаваемое влечение к объекту или отторжение его, возникшее в результате оценки объекта как хорошего или плохого для индивида.

Сама по себе оценка представляет собой неопосредованный, мгновенный, интуитивный акт, не связанный с размышлением. Она происходит сразу по восприятии объекта, выступает в роли завершающего звена перцептивного процесса и может быть рассмотрена в качестве отдельного процесса только рефлексивно.

Эти три акта, восприятие-оценка-эмоция, столь тесно переплетены, что наш повседневный опыт нельзя назвать объективным познанием; это всегда познание-приятие или познание-неприятие Интуитивная оценка ситуации порождает тенденцию к действию, которая переживается как эмоция и выражается различными соматическими изменениями и которая может вызвать экспрессивные или поведенческие реакции (Arnold, 1960а, р. 177).

Эмоция может давать остаточный, или пролонгированный, эффект. Вызванные эмоцией тенденции к действию оказывают организующее влияние на процесс дальнейшего восприятия и оценки; эмоции <завораживают и захватывают нас> (Arnold, 1960а, р. 184). Кроме того, интуитивная оценка и эмоциональный отклик проявляют тенденцию к постоянству, так что объект или ситуация, определенным образом оцененные и эмоционально отреагированные, <всякий раз> вызывают эту же оценку и эмоцию (Arnold, 1960а, р. 184). Более того, оценка объекта и эмоциональный отклик на него имеют тенденцию к генерализации - они переносятся на весь класс объектов.

Другие когнитивные теории эмоций. Шехтер и его коллеги (Schachter,1966, 1971; Schachter, Singer, 1962) предположили, что эмоции возникают на основе физиологического возбуждения и когнитивной оценки ситуации, вызвавшей это возбуждение. Некое событие или ситуация вызывают физиологическое возбуждение, и у индивида возникает необходимость оценить содержание возбуждения, то есть ситуацию, которая его вызвала. Тип или качество эмоции, испытываемой индивидом, зависит не от ощущения, возникающего при физиологическом возбуждении, а от того, как индивид оценивает ситуацию. Оценка (<по памяти или чувству>) ситуации позволяет человеку определить возбуждение как радость или гнев, страх или отвращение или как любую другую, подходящую к ситуации, эмоцию. По Шехтеру, одно и то же физиологическое возбуждение может переживаться и как радость и как гнев (и как любая другая эмоция), в зависимости от тpaктовки ситуации. Maнд-лер (Mandler, 1975) и Лазарус (Lazarus, 1982) придерживаются такой же точки зрения при объяснении процессов эмоциональной активации.

В одном хорошо известном эксперименте Шехтер и Сингер (Schachter, Singer, 1962) проверяли свою теорию следующим образом: одной группе испытуемых вводили адреналин, вызывающий возбуждение, другой - плацебо. Каждая из групп была разбита на три подгруппы - одним испытуемым давали истинную информацию о воздействии препарата, другим - ложную, а третьим ничего не рассказывали о возможном влиянии препарата. После введения препарата все ложно информированные испытуемые, часть испытуемых, располагавших точной информацией, и часть испытуемых, не располагавших никакой информацией, попадали в общество человека, демонстрировавшего эйфорическое поведение; остальные же испытуемые оказывались в обществе человека, который изображал ярость. Исследователи обнаружили, что дезинформированные испытуемые и испытуемые, не получившие никакой информации, были склонны имитировать настроение и поведение актера, как эйфорическое, так и гневное. Испытуемые, которые располагали точной информацией о действии адреналина, были менее подвержены постороннему влиянию. В группе, следовавшей эйфорической модели, дезинформированные и не получившие информации испытуемые дали гораздо более высокие оценки переживаемому ими состоянию радости, чем верно информированные испытуемые, но эти оценки мало чем отличались от оценок испытуемых из плацебо-группы. В группе, следовавшей <гневной> модели, наиболее высокие оценки переживаемому состоянию гнева дали неинформированные испытуемые, но члeны плацебо-группы вновь не подтвердили модель Шехтера. Их оценки по шкале самоотчета гнева не отличались от оценок дезинформированных и неинформированных испытуемых.

Работы Шехтера стимулировали теоретическое и экспериментальное изучение эмоций, хотя многие исследователи критикуют его методологический подход (lzard, 1971; Manstead, Wagner, 1981; Plutchik, Ax, 1967). Удручает и то, что два эксперимента, воспроизводивших эксперимент Шехтера-Сингера, не подтвердили его результатов (Marshall, 1976; Maslach, 1979). Маслач продемонстрировал, что неразъясненное, гипнотически внушенное возбуждение вегетативной нервной системы вызывает у человека желание интерпретировать свое внутреннее состояние и свои ощущения негативно. Не было обнаружено значимой зависимости между действиями актера и тем, что сообщали испытуемые о своих переживаниях. Маршалл, вслед за Шехтером и Сингером, использовал в своем эксперименте технику наркотического возбуждения и получил результаты, аналогичные результатам Мас-лача.

Последние теоретические разработки когнитивистского и социально-когнити-вистского направления схожи с биосоциальными теориями в своем подходе к мотивационной и адаптивной роли эмоций, но отличаются от них тем, что приоритетную роль в процессе возникновения эмоции отводят когнитивным процессам. Однако и для тех и для других бесспopным является тот факт, что когнитивные процессы служат необходимым звеном в цепи событий, активирующих эмоцию.

Главный вклад когнитивных теорий в дело изучения эмоций состоит вописании эмоционально-специфичных когнитивных процессов - особого рода умозаключений, вызывающих специфическую эмоцию. Они также углубили наше понимание взаимоотношений между эмоциями и когнитивными процессами.

Вейнер (Weiner, 1985) объясняет когнитивные антецеденты эмоций в терминах каузальной атрибуции. По Вейнеру, причина эмоции - это функция персональной атрибуции каузальности или причины активирующего события. Он предлагает три измерения каузальности: локус (внутренний-внешний), стабильность (устойчивость-неустойчивость) и контроль (управляемость-неуправляемость). Так, например, если вы стоите в очереди и некий человек попытается пристроиться перед вами, вы, скорее всего, расцените его попытку как внутренне мотивированную и управляемую и испытаете злость. Но если тот же человек окажется на том же месте нечаянно - например, кто-то, пробегая мимо, грубо толкнет его,-то вы интерпретируете причину как внешнюю и нерегулируемую и, скорее всего, почувствуете жалость по отношению к нему или грусть.

Разработаны и более изощренные схемы каузальных измерений (Ellsworth, Smith, 1988; Roseman, 1984; Smith, Ellsworth, 1985). Так, некоторые теоретики предлагают дополнить параметр контроля параметром ответственности. Они считают, что атрибуция ответственности и контроля важна для разграничения эмоций удивления (внешняя ответственность/контроль) и вины (внутренняя ответственность/ контроль).

Некоторые исследователи, следуя когнитивистской традиции, предприняли попытки разделить процесс эмоциональной активации на этапы. В своих исследованиях они доказывают, что истинными предшественниками эмоции являются оценки/ атрибуции. Поскольку эмоция возникает в течение миллисекунд после внутреннего или внешнего события, то выявление когнитивного процесса, предшествовавшего эмоции, дело чрезвычайно трудное. Однако, независимо от того, какое место занимают когнитивные процессы в каузальной цепочке, они, без сомнения, участвуют в процессе возникновения эмоции и являются частью общей феноменологии, связанной с эмоциями. Таким образом, когнитивисты, как теоретики, так и пpaктики, продолжают вносить существенный вклад в развитие психологии эмоций.

Эмоции как результат биологических процессов. Эмоциональные паттерны как личностные черты

Плутчик (Plutchik, 1962, 1980) рассмотрел эмоции как средство адаптации, игравшее важную роль в выживании на всех эволюционных уровнях. Ниже приводятся базовые прототипы адаптивного поведения и соответствующие им эмоции (аф-фективно-когнитивные структуры).

Протипический адаптивный комплекс; Первичная эмоция.

1. Инкорпорация - поглощение пищи и воды;

Принятие;

2. Отвержение - реакция отторжения, экскреция, рвота; отвращение;

3. Разрушение - устранение препятствия на пути удовлетворения; Гнев;

4. Защита - первоначально в ответ на боль или угрозу боли; Страх;

5. Репродуктивное поведение - реакции, сопутствующие ceкcуальному поведению; Радость;

6. Депривация - утрата объекта, приносящего удовольствие; Горе;

7. Ориентировка - реакция на контакт с новым, незнакомым объектом; Испуг;

8. Исследование - более или менее беспорядочная, произвольная активность, направленная на изучение окружающей среды; Надежда или любопытство;

Плутчик определяет эмоцию как комплексную соматическую реакцию, сопряженную с конкретным адаптивным биологическим процессом, общим для всех живых организмов. Первичная эмоция, по Плутчику, ограничена во времени и инициируется внешним стимулом. Каждой первичной эмоции и каждой вторичной эмоции (под которой подразумевается комбинация двух или нескольких первичных эмоций) соответствует определенный физиологический и экспрессивно-поведенческий комплекс. По мнению Плутчика (1954), постоянная блокировка адекватных моторных реакций в конфликтных или фрустрирующих ситуациях вызывает хроническое напряжение в мышцах, которое может служить показателем плохой адаптации, он приводит ряд экспериментальных данных в подтверждение этого тезиса.

По мнению Плутчика, его теория эмоций может оказаться полезной в сфере изучения личности и в психотерапии. Он предложил рассматривать личностные черты как комбинацию двух или нескольких первичных эмоций, даже взаимоисключающих. Такой подход - анализ способа смешения эмоций - может способствовать лучшему пониманию многих важных эмоциональных феноменов. Например, Плут-чик предлагает следующие формулы: гордость = гнев + радость; любовь = радость + + принятие; любопытство = удивление + принятие; скромность = страх + принятие; ненависть = гнев + удивление; вина = страх + радость или удовольствие; сентиментальность = принятие + горе. Социальные регуляторы (феномены суперэго) могут быть поняты в системе Плутчика как сочетание стpaxa и других эмоций, а тревожность - как сочетание стpaxa и ожидания. По его мнению, анализ ситуаций, порождающих у человека страх, и выявление ожиданий человека по отношению к таким ситуациям помогает понять динамику тревоги.

Когнитивно-аффективный подход

Согласно Сингеру, в основе тесных взаимоотношений между аффектом и познавательными процессами лежат попытки приспособления ребенка к новой и постоянно меняющейся окружающей среде. Сингер, так же как Томкинс (Tornkins, 1962) и Изард (lzard, 1971), считает, что новизна окружающей среды активирует эмоцию интереса, которая, в свою очередь, подкрепляет исследовательскую активность ребенка. Познание окружающей среды и успешное приспособление снижают уровень возбуждения и активируют эмоцию радости, тогда как большое количество сложного материала, недоступного для ассимиляции, может вызвать испуг, печаль или страх.

Важнейшим результатом исследований Сингера стало внедрение его разработок в области воображения и аффекта в пpaктику психотерапии (Singer, 1974). Он подчеркивает важность использования воображения в сочетании с действием (например, в ролевой игре), при помощи которых пациент научается разбираться в разнообразных аффективных проявлениях, обучается контролю над своими эмоциями, мыслями и поведением. По мнению Сингера, работа воображения и фантазии помогает сформировать чувство компетентности, развивает самоконтроль. Так, например, он успешно лечил вyaepизм, опираясь лишь на воображение пациента. Син-гер побуждал пациента вообразить себе нечто нездоровое, вызывающее отвращение, например просил представить обнаженного мужчину, больного проказой, и приучал больного вспоминать этот образ в моменты нездорового влечения, когда у того возникало желание заглянуть в окно соседнего дома, чтобы увидеть там раздевающуюся женщину. Позитивно окрашенные женские образы использовались Син-гером для нейтрализации гетероceкcуального стpaxa и гомоceкcуальных наклонностей. Эти техники получили распространение в психодинамической терапии, которая позволила понять механизмы успеха этой методики.

ТЕОРИЯ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫХ ЭМОЦИИ

Теория дифференциальных эмоций восходит к богатому интеллектуальному наследию и претендует на родство с классическими работами Дюшена, Дарвина, Спенсера, Кьеркегора, Вундта, Джеймса, Кэннона, Макдугала, Дюма, Дьюи, Фрейда, Радо и Вудворта, а также с более современными работами Якобсона, Синнота, Мау-рера, Гельгорна, Харлоу, Боулби, Симонова, Экмана, Холта, Сингера и многих других. Все эти ученые, представляя различные дисциплины и точки зрения, в целом склонны признавать центральную роль эмоций в мотивации, социальной коммуникации, познании и поведении. Однако заслуга концептуального обоснования теории принадлежит нашему современнику, Силвану Томкинсу, чья блестящая двухтомная работа <Аффект, воображение, сознание> будет часто цитироваться по ходу этой книги.

Теория дифференциальных эмоций названа так оттого, что объектом ее изучения являются частные эмоции, каждая из которых рассматривается отдельно от других, как самостоятельный переживательно-мотивационный процесс, влияющий на когнитивную сферу и на поведение человека. В основе теории лежат пять ключевых тезисов: 1) десять фундаментальных эмоций (которые будут кратко определены в главе 4 и подробно обсуждены в последующих главах) образуют основную мотивационную систему человеческого существования; 2) каждая фундаментальная эмоция обладает уникальными мотивационными и подразумевает специфическую форму переживания; 3) фундаментальные эмоции, такие как радость, печаль, гнев или стыд, переживаются по-разному и по-разному влияют на когнитивную сферу и на поведение человека; 4) эмоциональные процессы взаимодействуют с драйвами, с гомеостатическими, перцептивными, когнитивными и моторными процессами и оказывают на них влияние; 5) в свою очередь, драйвы, гомеостатические, перцептивно-когни-тивные и моторные процессы влияют на протекание эмоционального процесса.

Эмоции как основная мотивационная система

Теория дифференциальных эмоций признает за эмоциями функции детерминант поведения в широчайшем диапазоне его проявлений: от насилия и убийства, с одной стороны, до актов самопожертвования и героизма - с другой. Эмоции рассматриваются не только как основная мотивационная система организма, но и в качестве фундаментальных личностных процессов, придающих смысл и значение человеческому существованию. Им отводится важная роль как в поведении человека, так и в его внутреннем мире.

Шесть систем организации личности

Личность - это результат сложного взаимодействия шести систем: гомеостатической, побудительной (система драйвов), эмоциональной, перцептивной, когнитивной и моторной. Каждая система до некоторой степени автономна и независима, и одновременно каждая из систем некоторым образом соотносится с остальными.

Гомеостатическая система по сути представляет собой несколько взаимопере-плетенных и взаимозависимых систем, действующих автоматически и бессознательно. Главными из них являются эндокринная и сердечно-сосудистая системы, связанные с личностью из-за частого взаимодействия с системой эмоций. Гомеостатические механизмы обычно рассматриваются как вспомогательные по отношению к эмоциональной системе, однако гормоны, нейромедиаторы, энзимы и другие регуляторы метаболизма также играют роль в регуляции и подкреплении-активированной эмоции.

Система драйвов основана на тканевых изменениях и возникающем дефиците, которые сигнализируют человеку о потребностях тела. Фундаментальными драйва-ми являются голод, жажда, ceкcуальное влечение, поиск комфорта и избегание боли. Трудно оспорить важную роль драйвов в ситуациях борьбы за выживание, но в обыденной жизни (когда базовые потребности и потребность в комфорте удовлетворены) драйвы психологически значимы лишь в той мере, в какой они влияют на эмоции. Исключением можно счесть ceкcуальный драйв и драйв к избеганию боли, эти два драйва сами по себе обладают некоторыми признаками эмоций. Они неизбежно взаимодействуют с эмоциями, и именно в силу этого взаимодействия они играют важную роль в организации личности и поведения.

Для организации личности, для ее социального взаимодействия и для человеческого бытия в высшем смысле этого слова принципиально важны четыре системы: эмоциональная, перцептивная, когнитивная и моторная. Их взаимодействие формирует основу истинно человеческого поведения. Результатом гармонии во взаимоотношениях систем становится эффективное поведение. И наоборот, неэффективное поведение, дезадаптация - прямое следствие нарушения или неправильного осуществления системного взаимодействия.

Эмоции и эмоциональная система

Теория дифференциальных эмоций исходит из того, что признает необходимость изучения отдельных эмоций. Однако наличие целого десятка фундаментальных эмоций, которые в сочетании с драйвами и когнитивными процессами образуют неисчислимое множество аффективно-когнитивных структур, чрезвычайно затрудняет изучение человеческой мотивации.

Психологи-пpaктики в любой из сфер деятельности - в инженерной, педагогической или клинической психологии - рано или поздно неизбежно приходят к пониманию специфичности отдельных эмоций. Имея дело с людьми, они видят, что люди радуются, грустят, сердятся, боятся, а не просто <испытывают> некую эмоцию. В настоящее время пpaктикующие психологи все меньше и меньше используют такие общие термины, как <эмоциональная проблема>, <эмоциональное нарушение> или <эмоциональное расстройство>, они стараются анализировать отдельные аффекты и аффективные комплексы, рассматривая их как мотивационные феномены.

Определение эмоции. Теория дифференциальных эмоций определяет эмоцию как сложный процесс, имеющий нейрофизиологический, нервно-мышечный и чув-ственно-переживательный аспекты. Нейрофизиологический аспект эмоции определяется главным образом в терминах электрохимической активности центральной нервной системы. Лицевые нервы, мышечная ткань и проприоцепторы лицевой мускулатуры также задействованы в эмоциональном процессе. Предполагается, что эмоция - это функция соматической нервной системы (которая управляет произвольными движениями) и что соматически активированная эмоция мобилизует вегетативную нервную систему (которая регулирует деятельность внутренних органов и систем, состояние тканей организма), а та в свою очередь может подкрепить и усилить эмоцию.

На нервно-мышечном, или экспрессивном, уровне эмоция проявляется прежде всего в виде мимической активности, а также пантомимическими, висцерально-эн-докринными и иногда голосовыми реакциями.

На чувственном уровне эмоция представляет собой переживание, имеющее непосредственную значимость для индивида. Переживание эмоции может вызывать в сознании процесс, совершенно независимый от когнитивных процессов.

Нейрохимические процессы, следуя врожденным программам, вызывают комплексные мимические и соматические проявления, которые затем, посредством обратной связи, осознаются, в результате чего у человека возникает чувство/пере-живание эмоции. Это чувство/переживание одновременно и мотивирует человека, и оповещает его о ситуации. Врожденная реакция на чувственное переживание положительной эмоции вызывает у человека ощущение благополучия, побуждает и поддерживает реакцию приближения. Положительные эмоции способствуют конструктивному взаимодействию человека с другими людьми, с ситуациями и объектами. Отрицательные эмоции, напротив, переживаются как вредоносные и трудно-переносимые, пробуждают реакцию отстранения и не способствуют конструктивному взаимодействию. Мы уже говорили о том, что, несмотря на обывательское деление эмоций на положительные и отрицательные, истинный знак конкретного эмоционального переживания можно определить только с учетом общего контекста.

Завершая обсуждение отдельных элементов определения эмоции, следует отметить, что эмоция - не просто организмическая реакция. Ее нельзя рассматривать только как действие, совершаемое в ответ на некое стимулирующее событие или ситуацию, она сама по себе является стимулом, или причиной, наших поступков. По-видимому, можно даже говорить о том, что эмоции в большей или меньшей степени обладают способностью к самогенерации. Это утверждение кажется особенно справедливым в отношении эмоции интереса, которая играет необыкновенно важную роль в нашей повседневной жизни, побуждая нас к той или иной активности. Как бы то ни было, всякая активированная эмоция - неважно, порождена она сенсорной информацией (например, болевым ощущением) или когнитивными процессами (оценкой, атрибуцией) или явилась ответом на некое событие, - сама оказывает побудительное, организующее влияние на наши мысли и поступки. В свою очередь, и мышление, и поведение, равно как и информация, хранящаяся в памяти, оказывают на нее встречное влияние.

Системность эмоций. Эмоции динамически, но в то же время более-менее устойчиво связаны между собой, поэтому теория дифференциальных эмоций рассматривает их как систему (Cicchetti, 1990). Некоторые эмоции, в силу природы лежащих в их основе врожденных механизмов, организованы иерархически. Еще Дарвин (Darwin, 1872) отмечал, что внимание может перерасти в удивление, а удивление - <в изумленное оцепенение>, напоминающее страх. Развивая это наблюдение, Том-кинс (Tornkins, 1962) доказывает, что стимулы, вызывающие эмоции интереса, стpaxa и ужаса, представляют собой своего рода иерархию, в которой стимул умеренной интенсивности вызывает интерес, а стимул наибольшей силы - ужас. В справедливости данного тезиса можно убедиться, если понаблюдать за реакцией ребенка на незнакомый звук. Звук умеренной интенсивности пробуждает у ребенка интерес. Но если при первом предъявлении незнакомый звук будет достаточно громким, он может испугать ребенка, а очень громкий, резкий звук может вызвать у ребенка ужас.

В пользу системной организации эмоций свидетельствует и такая хаpaктеристика, как полярность. Очевидно, что есть эмоции, прямо противоположные друг другу. Феномен полярности наблюдался многими исследователями, начиная с Дарвина (Darwin, 1872), и каждый из них приводил свои доказательства в пользу его существования (Plutchik, 1962). Радость и печаль, гнев и страх - это наиболее распространенные примеры полярности. Можно рассматривать в качестве противоположных и такие эмоции, как интерес и отвращение, стыд и презрение. Однако, подобно понятиям <позитивное>, <негативное>, полярность не является хаpaктеристикой, жестко определяющей взаимоотношения между эмоциями; полярность не обязательно предполагает взаимное отрицание. Иногда противоположности не противостоят друг другу, одна из них может вызывать другую, и примером тому могут служить хотя бы так понятные нам <слезы радости>.

Другие эмоции, те, которые не составляют между собой полярных пар, при определенных обстоятельствах тоже могут быть взаимосвязаны друг с другом. Когда человек сталкивается с неизвестным (потенциально возбуждающим, потенциально опасным) объектом или оказывается в новой ситуации, его интерес может трaнcформироваться в страх. Точно так же презрение, смешанное с радостью и возбуждением, вызывает <воинствующий энтузиазм> (Lorenz, 1966). Если человек регулярно или достаточно часто переживает одновременно две или более фундаментальные эмоции, если при этом они с некоторой долей обязательности сопряжены с теми или иными когнитивными процессами - это может привести к формированию аф-фективно-когнитивной структуры или даже аффективно-когнитивной ориентации. Описательный термин аффективно-когнитивная ориентация представляется полезным для понимания некоторых личностных черт. Например, сочетание эмоций интереса и стpaxa, ассоциированное с представлением о том, что риск, преодоление опасности содержат в себе элемент игры, развлечения, приводит к формированию такой аффективно-когнитивной ориентации (или личностей черты), как жажда приключений. Однако сочетание интереса и стpaxa может быть связано с риском, заключенным в исследовательской деятельности, - в таком случае аффективно-когнитивной ориентацией человека будет любознательность.

Не только описанное выше стремление к структурности эмоций позволяет нам определить эмоции как систему. Кроме этого, эмоции имеют некоторые общие хаpaктеристики. Так, в отличие от драйвов, эмоции не цикличны: пищеварительные или любые другие метаболические процессы, происходящие в организме, не могут заставить человека испытывать по два-три раза на дню эмоцию интереса, отвращения или стыда. Эмоции, как фактор мотивации, обладают универсальностью и гибкостью. Если для удовлетворения физиологического драйва, например голода или жажды, требуются вполне конкретные действия и вполне объектная еда или питье, то эмоции радости, презрения или стpaxa могут быть вызваны самыми разными раздражителями.

Эмоции оказывают регулирующее влияние на драйвы и другие системы личности. Эта способность к регуляции является одной из важнейших и наиболее распространенных функций эмоций: каждая из эмоций может усилить или ослабить действие другой эмоции, физиологического драйва или аффективно-когнитивной структуры. Например, нередуцированные драйвы, находящиеся в пределах толерантности организма, пробуждают эмоцию, которая в свою очередь подкрепляет драйв. Сeкcуальное влечение, подкрепленное эмоцией интереса-возбуждения, может стать непереносимым, тогда как эмоция отвращения, стpaxa или горя может ослабить, замаскировать, редуцировать или подавить его.

Биологические системы на службе у эмоций. Можно выделить две биологические системы, которые обслуживают работу эмоциональной системы человека. Это ретикулярная система ствола мозга, регулирующая изменения уровня нейронной активности, и автономно иннервируемая висцерально-эндокринная система, контролирующая такие параметры, как гормональная секреция, сердечный ритм, частота дыхания и т. п. Висцерально-эндокринная система помогает организму подготовиться к направленному действию, обусловленному эмоцией, и помогает поддерживать и эмоцию, и это действие.

Эмоциональная система редко функционирует независимо от других систем. Некоторые эмоции или комплексы эмоций пpaктически всегда проявляются во взаимодействии с перцептивной, когнитивной и двигательной системами, и эффективное функционирование личности зависит от того, насколько сбалансирована и интегрирована деятельность различных систем. В частности, поскольку влияние любой эмоции - как интенсивной, так и умеренной - генерализованно, то все физиологические системы и органы в большей или меньшей степени задействованы в эмоции. О влиянии эмоции на организм свидетельствует специфический отклик на эмоцию сердечно-сосудистой, дыхательной и других функциональных систем.

Источники эмоции. Источники эмоции можно описать в терминах нервных, аффективных и когнитивных процессов. На нейронном уровне происхождение эмоции может быть объяснено как результат деятельности определенных медиаторов и структур мозга, с помощью которых происходит оценка поступающей информации. На аффективном уровне активацию эмоции можно объяснить в терминах сенсорно-перцептивных процессов, а на когнитивном - в терминах отдельных мыслительных процессов. Проблема когнитивной активации эмоции исследовалась гораздо больше, чем два других типа активации, но тем не менее всегда полезно помнить, что, помимо когнитивных, существуют и некогнитивные (нейронные, аффективные) источники эмоций. В последующих главах мы подробно поговорим о трех типах активаторов, а пока просто перечислим их, снабдив соответствующими примерами.

1. Нейронные и нервно-мышечные активаторы:

а) естественно выpaбатываемые гормоны и нейромедиаторы;

б) наркотические препараты;

в) экспрессивное поведение (мимика, пантомимика) ;

г) изменения температуры крови мозга и последующие нейрохимические процессы.

2. Аффективные активаторы:

а) боль;

б) пoлoвoе влечение;

в) усталость;

г) другая эмоция.

3. Когнитивные активаторы:

а) оценка;

б) атрибуция;

в) память;

г) антиципация.

В теории дифференциальных эмоций особо подчеркивается, что эмоция может быть вызвана непосредственно нейрохимическими и аффективными процессами без участия когнитивных. Приведенный выше перечень нейронных, нервно-мышечных и аффективных активаторов эмоций - это перечень не когнитивных причин эмоционального процесса. Кроме того, теория дифференциальных эмоций подчеркивает, что между специфической эмоцией и сопровождающим ее специфическим переживанием существует генетически обусловленная взаимосвязь, а их раздельное существование в сознании является приобретенным. Из этого следует, что мимическая экспрессия и реакция человека на собственную эмоцию играют важную роль в протекании и регуляции эмоционального процесса. Читатель, желающий подробнее ознакомиться с этими положениями теории дифференциальных эмоций, может обратиться к работам Изарда и Малатесты (Malatesta, 1987; lzard, 1990).

СЛОЖНЫЕ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ В КРИТИЧЕСКИХ ЖИЗНЕННЫХ СИТУАЦИЯХ

Хотя целью данной работы является обоснование дискретности эмоций, каждой из которых будет посвящена отдельная глава, в жизни каждого человека бывают моменты, когда он одновременно переживает несколько эмоций. Бывает так, что одна эмоция побуждает его делать одно, а другая диктует ему нечто противоположное. Сложное взаимодействие нескольких эмоций мы рассмотрим на примере рассказа Марии о кризисе, пережитом ею в семнадцатилетнем возрасте.

В то время я была ужасно несчастна. Мне казалось, что моя мать - параноидная шизофреничка. Что бы я ни делала, она всегда бывала недовольна или, вернее сказать, все выводило ее из себя. Из чувства протеста, чтобы хоть как-то утвердить свое право на самостоятельность, я начала курить, пить и <тусоваться>, - последнее особенно злило ее. В завершение всего я в пику ей начала жить пoлoвoй жизнью.

Я познакомилась с Джеффом незадолго до того, как мне исполнилось семнадцать. Мне показалось, что я влюбилась по уши, и, учитывая мой возраст, я, наверное, действительно была влюблена. Мы вступили в связь по обоюдному согласию, и по крайней мере меня подтолкнуло к этому не чувство протеста, а все-таки любовь. Однако впоследствии меня стала забавлять мысль, что я занимаюсь такими делами, от которых, узнай об этом мать, у нее волосы встали бы дыбом. И в то же время я чувствовала себя виноватой, я понимала, что мстительная радость - не самое лучшее чувство. Впрочем, я уже в то время начала сомневаться в том, что люблю свою мать, - вероятно, именно в этом и заключалась проблема. Если раньше моя любовь к ней была безоговорочной - я просто обожала ее, то теперь я все чаще спрашивала себя - а любила ли я ее когда-нибудь? Я переживала ужасный внутренний конфликт, меня одолевали самые разные, порой противоречивые чувства. Я с тоской вспоминала о прошлом, я злилась, думая о настоящем, и я чувствовала себя виноватой, когда ловила себя на мысли о том, что не люблю ее. Я спрашивала себя - неужели я так жестока, что мне приходят в голову такие мысли? Но как бы то ни было, Джефф вскоре стал смыслом моей жизни. Он не только <вписался> в компанию моих приятелей, он стал символом моего протеста против матери.

Рассказывая о своих чувствах, Мария не упоминает о том, как колотилось ее сердце, когда она злилась на родителей, не говорит о тяжести в гpyди, которую она чувствовала, когда ее одолевала тоска. Переживая сильную эмоцию, мы зачастую не обращаем внимания на ее телесные проявления, но тем не менее они имеют место и они чрезвычайно важны. В рассказе Марии не описаны мимические явления, и это неудивительно. Она рассказывает о своих глубинных чувствах, описывает переживания, тревожившие ее сердце и отложившиеся в ее сознании. При том, что в стрессовых условиях мимика является одним из основных способов коммуникации человека с близкими людьми, мы редко осознаем выражение своего лица. Во время жаркого спора с родителями или супругом мы не думаем о том, что написано у нас на лице, а между тем эти <сообщения> несут в себе очень важную информацию, и, независимо от того, осознаем мы их или нет, они чрезвычайно рельефны. Если эмоция неподдельна, то ее мимическое выражение происходит автоматически и неосознанно, но автоматизированный хаpaктер протекания реакции не умаляет ее значения.

Через несколько месяцев нашей дружбы с Джеффом ко мне пришла мысль о том, как хорошо, как <правильно> было бы, если бы я зачала от него ребенка. Мне представлялось, что это самое прекрасное, что может создать любовь. И еще я подумала: <Уж от ЭТОГО она просто обалдеет!> В субботу, когда Джефф зашел за мной, я была дома одна. Накануне я здорово поругалась с матерью, и одно воспоминание о ней вызывало у меня отвращение. У Джеффа не было с собой презервативов, но это обстоятельство не смутило меня, я подумала, что в ответственный момент он просто прервет акт. Но во время нашей близости я приняла сознательное решение. Не знаю почему, но я поняла, что он не прервет акт, если я не напомню ему. И я не напомнила, хотя прекрасно знала, что в середине мecячного цикла (а я была как раз в этом периоде) риск забеременеть наиболее велик. Я промолчала, потому что знала, что ЭТО будет высшей формой моего протеста против родителей. Впервые за несколько последних месяцев я чувствовала, что сама управляю своей жизнью.

Через две недели у меня должны были быть мecячные, но они не пришли. Мне стало немного не по себе, но я успокаивала себя, я говорила себе, что это просто сбой мeнcтpуального цикла. Я испугалась по-настоящему только в следующем месяце, когда у меня опять не было мecячных. Но странно - я испытала при этом и какое-то незнакомое мне чувство. Мысль о том, что я ношу в себе ребенка от любимого человека, пробуждала в моей душе какое-то теплое, радостное ожидание. Теперь, думала я, нас с Джеффом соединяют такие узы, которых никто не сможет разорвать. Этого не мог бы сделать никто, но это сделал Джефф, который, услышав о моей беременности, решил, что я таким образом пытаюсь женить его на себе, и заявил, что больше не желает меня видеть.

Мне предстояло еще одно испытание - разговор с родителями. Я страшно боялась его, и еще мне было стыдно. Если раньше мне очень хотелось отомстить им за все, причинить им боль, то теперь мне совсем не хотелось этого. Наоборот, я чувствовала, что это самые близкие мне люди, они были нужны мне, нужны как никогда.

Именно чувства, эмоции определили ход мыслей и поведение Марии. Она едва осознавала те изменения, которые происходили в ее теле, и, вероятно, совсем не осознавала, какое выражение лица было у нее, когда она злилась или грустила, но ее ощущение каждой эмоции было пронзительно острым. Говоря о том, что она испытывала злость или отвращение, переживала страх или утрату, она рассказывает о своих ощущениях. И эти ощущения представлены в ее сознании как эмоции, как переживания, предопределившие ее мысли и поступки.

Я начала разговор с предупреждения о том, что им придется проявить максимум терпимости, на которую они только способны. Я попросила их постараться понять меня. Я знала, что мне предстоит, и была готова снести любые упреки и обвинения. Мое сообщение вызвало целую бурю чувств. Мать сначала изумленно смотрела на меня, словно не веря моим словам, а потом заплакала. Она повторяла, что я сделала это специально, чтобы причинить им боль. Отец же, наоборот, молча сидел в своем кресле и страдальчески смотрел на меня. Это было невыносимо - видеть страдания любящих тебя людей и знать, что это ты заставила их страдать. Мне было ужасно стыдно, я молила Бога о том, чтобы он избавил их от страданий. Я не знала, как мне утешить их. В отчаянии я обнимала маму, а она плакала, уронив голову на мое плечо. Отец подошел к нам, обнял нас обеих. С этого момента наши отношения изменились.

Через несколько дней родители, оправившись от потрясения, стали думать, что предпринять. Они решили, что будет лучше, если я рожу ребенка и затем отдам его на усыновление. Они договорились с приходским священником, и он пришел к нам, чтобы поговорить со мной. Священник рассказал мне о католическом агентстве, занимающемся вопросами усыновления. Я слушала его молча, кивала, но про себя поклялась, что сделаю все, чтобы не отдавать ребенка. Хотя, как мне кажется, в глубине души я понимала, что для ребенка будет лучше, если я откажусь от него. И еще я понимала, что самое трудное, что мне предстоит сделать, - это преодолеть свой материнский инстинкт.

За время беременности я сильно изменилась. Во-первых, я уже не испытывала ни малейшего желания встречаться с друзьями, болтаться с ними по улицам, и вовсе не потому, что мне было неловко или стыдно, - просто за эти несколько недель я как будто стала старше, переросла все эти развлечения. Я бросила курить, села на диету. Но самое главное - я вдруг совершенно иначе стала воспринимать своих родителей, словно увидела их другими глазами. И они стали иначе относиться ко мне. В разговоре с друзьями и родственниками они частенько говорили, что теперь мне можно дать <все двадцать пять>, подчеркивали, что я очень повзрослела, хвалили меня. Мы с мамой очень сблизились за это время. Она хлопотала вокруг меня, она готова была не спать целую ночь, чтобы сшить мне платье или блузку. Мы говорили с ней о предстоящих родах, я делилась с нею своими стpaxaми и тревогами. И именно она держала меня за руку все тринадцать часов, пока я рожала. Словом, за девять месяцев мои отношения с родителями совершенно наладились.

После родов они оба сидели у меня в палате. Я чуть не заплакала, когда мне принесли сына, - он был немного похож на моего отца. Это была удивительная, незабываемая сцена: я лежала обессилевшая, мама тоже устала, но все трое мы были счастливы, осознавая ту связь, которая соединила нас. Помню, отец сказал мне, что, как только я немного приду в себя, он принесет мне кока-колы. Через несколько секунд я уснула - умиротворенная и радостная от того, что дала жизнь человеку.

Пришел день, когда нужно было подписать бумаги. Я выполнила все формальности без слез. К тому времени я была совершенно опустошена, я не могла ни тревожиться, ни радоваться, - все перегорело во мне за предыдущие недели. Я преодолела сомнения - правильно ли я поступаю? Печаль - от мысли о предстоящей разлуке с сыном, который был моей плотью и кровью и которого всего неделю назад я держала на руках. Злость - от того, что Джефф отказался от меня. Отчаяние - потому что мне так и не удалось ничего придумать, чтобы оставить ребенка. И наконец, решимость - ибо в глубине души я понимала, что это неизбежно, что мне придется собрать все свое мужество и сделать это. Каждый раз, когда в моей памяти возникает образ сына, я вновь переживаю эти чувства, а вместе с ними и чувство утраты. Но меня согревает надежда - надежда на то, что, когда ему исполнится восемнадцать, я свяжусь с агентством и, может быть, он захочет встретиться со мной. Только эта надежда и помогает мне пережить одиннадцатое число каждого месяца, даже сейчас, спустя два года и девять месяцев после его рождения.

Рассказ Марии служит прекрасной иллюстрацией того, насколько сложно сплетаются эмоции в переломные периоды жизни человека. Человек, и в силу своей биологической природы, и в силу сложной организации перцептивных и когнитивных процессов, а также из-за неоднозначности той стимуляции, которую он получает от окружающей среды и себе подобных, редко отвечает на оказываемое воздействие простой и однозначной эмоцией. Скорее наоборот - происходящие события и восприятие их человеком пробуждают сложный комплекс эмоций. Мы радуемся укреплению семейных уз и разделенной любви, но мы можем испытывать радость и от игры, и от любимой работы. Ситуации, заставляющие человека злиться, могут также вызывать у него отвращение, а иногда и презрение. В угрожающей ситуации человек может сначала испугаться, затем разозлиться, а затем вновь испытать страх. Человек может злиться на себя, когда чувствует себя в чем-то виноватым. Если у вас депрессия, то печаль - далеко не единственная эмоция, которую вы переживаете, она может переплетаться с враждебностью по отношению к самому себе, со страхом и чувством стыда.

Знание особенностей каждой эмоции даетнам одно несомненное преимущество - оно позволяет уловить те моменты, когда мы испытываем две или несколько эмоций одновременно или, точнее будет сказать, их стремительную смену. А это очень важно, если мы хотим лучше понимать себя, разбираться в том, что движет нами, ибо в переломные моменты своей жизни мы переживаем не одну, а несколько эмоций.

Чтобы понять, какие эмоции свойственны нам в критических ситуациях, чтобы разобраться в их значении, нужно изучать их не только в лабораторных условиях, но и в реальной жизни. Субъективный опыт переживания и опыт других людей, подкрепленный данными научных исследований и объективным научным анализом, помогает глубже понять феномен эмоции. Однако насколько же трудно давать определение и анализировать эмоции сразу же после волнующего рассказа Марии, который наглядно доказывает, что простое, краткое определение эмоции невозможно!

ЧТО ТАКОЕ БАЗОВАЯ ЭМОЦИЯ?

Нет такой классификации эмоций, которую приняли бы все исследователи поведения. Одни ученые признают существование базовых эмоций, другие оспаривают, предпочитая видеть в эмоциях лишь функцию перцептивно-когнитивных процессов (Mandler, 1975). Эти психологи в большинстве своем считают, что человек конструирует эмоции из своего жизненного опыта, что эмоции являются продуктом культуры, социализации и обучения. По их мнению, человек <конструирует> эмоции в необходимом количестве в зависимости от нужд ситуации и собственных способностей. Мне же думается, что о <конструировании> и об участии в этом процессе пер-цептивно-когнитивных процессов можно говорить только в контексте рассмотрения аффективно-когнитивных структур, описанных нами в главе 1.

Вот несколько критериев, на основе которых можно определить, является ли та или иная эмоция базовой:

1. Базовые эмоции имеют отчетливые и специфические нервные субстраты.

2. Базовая эмоция проявляет себя при помощи выразительной и специфической конфигурации мышечных движений лица (мимики).

3. Базовая эмоция влечет за собой отчетливое и специфическое переживание, которое осознается человеком.

4. Базовые эмоции возникли в результате эволюционно-биологических процессов.

5. Базовая эмоция оказывает организующее и мотивирующее влияние на человека, служит его адаптации.

Этим критериям отвечают эмоции интереса, радости, удивления, печали, гнева, отвращения, презрения и стpaxa. Если интерпретировать как мимические проявления движения глаз и головы, то к этому списку можно добавить и эмоцию стыда. А если в качестве экспрессивного компонента рассматривать также и пантомимические проявления, то к фундаментальным эмоциям можно отнести и такую эмоцию, как смущение (застенчивость).

Что касается эмоции вины, то ее обычно относят к базовым эмоциям, хотя она и не имеет отчетливого мимического или пантомимического выражения. Вопрос о разграничении эмоций стыда, застенчивости и вины и возможности их отнесения к фундаментальным эмоциям представляет особую проблему. Отличительные особенности каждой из этих эмоций будут описаны в соответствующих главах, посвященных их детальному анализу. Пока же достаточно сказать, что эмоции стыда, застенчивости и вины являются базовыми, неотъемлемыми элементами человеческой натуры.

Исследователи выделяют и ряд других хаpaктеристик, которые необходимо учитывать при решении вопроса об универсальности той или иной эмоции (Ekman, 1984). Эти хаpaктеристики дополняют вышеназванные критерии, но ни в коем случае не заменяют и не отменяют их.

В частности, некоторые исследователи (Chevalier-Skolnikoff, 1973) указывают на то, что способы эмоционального выражения свидетельствуют о фундаментальности эмоции только в том случае, если прослеживается их филогенетическое происхождение. Или, говоря другими словами, при внимательном наблюдении можно увидеть сходство в экспрессивной мимике человека и других приматов.

Есть мнение, что в пользу фундаментальности эмоции свидетельствуют такие формы эмоционального выражения, которые включают в себя отчетливые изменения тона голоса (частоты колебания голосовых связок) или иные индивидуальные акустические хаpaктеристики. Некоторые психологи считают, что каждая эмоция имеет специфическое звуковое выражение.

Мимически базовая эмоция проявляет себя в течение ограниченного интервала времени. У взрослых этот интервал в среднем составляет от '/^ до 4 секунд. Мимические выражения, длящиеся меньше трети секунды или больше 10 секунд, достаточно редки, и выход за границы этого временного диапазона чаще всего свидетельствует о том, что человек <изображает> эмоцию. Если мимическое выражение длится несколько минут, оно может вызвать спазмы лицевой мускулатуры (Ekman, 1984).

Временной аспект эмоциональных проявлений имеет свои хаpaктеристики. Любая мимическая реакция имеет латентный период (интервал времени от момента стимуляции до начала видимых проявлений реакции), период развертывания (от конца латентного периода до достижения максимального уровня проявления), период кульминации (во время которого эмоциональное проявление поддерживается на максимальном уровне) и период спада (от кульминации до полного угасания). Данные многочисленных исследований указывают на то, что, оценив одну или несколько временных хаpaктеристик, можно отличить искреннюю эмоцию от фальшивой, наигранной эмоции, поскольку эти хаpaктеристики варьируются в зависимости от ряда условий, таких как сила стимула, его стрессовое значение для индивида, актуальность тех или иных драйвов (голод, усталость и т.п.) и биологическая предрасположенность. Следует учитывать индивидуальные различия в уровне эмоциональных порогов, а также иметь в виду, что голод или усталость изменяют индивидуальный порог той или иной эмоции. Так, например, голодного человека разозлить легче, чем сытого.

Причины возникновения базовой эмоции, как правило, универсальны. Угроза реальной опасности вызывает страх у представителей самых разных культур. Однако что для японца хорошо - например, он будет гордиться сырой рыбой на обеденном столе, то для европейца, не знакомого с японскими обычаями и кухней, послужит источником совсем других эмоций.

Эмоциональные проявления имеют и некоторые другие хаpaктеристики, которые, однако, не имеют определяющего значения для отнесения эмоции в разряд базовых. К разряду таких хаpaктеристик относится интенсивность. Основываясь на интенсивности эмоционального проявления, можно судить об интенсивности переживания. Другой хаpaктеристикой эмоциональных проявлений является их контро-лируемость. В процессе социализации человек обучается сдерживать, подавлять некоторые формы эмоционального реагирования. Разумеется, при определенных условиях, например в случае внезапной угрозы, большой опасности, бывает крайне трудно сдержать или подавить соответствующую эмоциональную реакцию. Впрочем, независимо от обстоятельств, есть такие эмоциональные проявления, которые почти не поддаются контролю.

КАК ПОНЯТЬ ЭМОЦИИ

В последующих главах мы рассмотрим по отдельности все фундаментальные эмоции, а также и более сложные мотивационные феномены - эмоциональные комплексы, комбинации эмоций и аффективно-когнитивные структуры. Поэтому мне представляется полезным очертить круг вопросов, на которые следует обратить внимание для того, чтобы лучше понять различные аспекты такого феномена, как эмоция.

Что является нейронным субстратом эмоции? В рамки нашего обсуждения не входит рассмотрение данных нейроанатомии, нейрофизиологии и нейрохимии эмоций, но все же мне представляется полезным обсудить, хотя бы в самых общих чертах, соматические изменения, которые сопутствуют эмоции, взаимовлияние соматических и эмоциональных процессов. Как уже отмечалось ранее, соматические изменения, происходящие в организме во время интенсивного эмоционального переживания, могут доминировать в сознании человека. Так, в момент переживания вами какой-то эмоции вы можете думать о том, как сильно бьется ваше сердце, как участилось ваше дыхание. Но даже при переживании умеренной или слабой эмоции в нашем организме происходят физиологические события, которые просто не осознаются нами.

Как выражается эмоция? Мы можем дать достаточно точный ответ на этот вопрос, поскольку экспрессивный компонент эмоций изучен гораздо лучше других.

В частности, мы можем детально описать изменения активности лицевых мышц, обусловливающих мимическое выражение эмоции. Мы также можем сказать, в каком возрасте у человека появляются первые мимические реакции, и проследить, как меняется его экспрессивное поведение по мере взросления и социализации. Мы можем порассуждать о том, как человек научается контролировать свои эмоциональные проявления, управлять ими.

Почему возникает эмоция? На биологическом уровне эмоция возникает как ощущение, вызываемое процессами, протекающими в нервной и мышечной системах. Если искать причины эмоции на когнитивном уровне, тогда в качестве активаторов эмоции следует рассматривать такие перцептивно-когнитивные процессы, как оценка и атрибуция. Нельзя забывать, что эмоция активируется одновременно и нейрохи-мическими, и нервно-мышечными, и аффективными, и когнитивными процессами.

Каков эмпирический компонент эмоций? А именно - что значит испытывать радость или печаль? Какими словами можно наиболее точно передать картину субъективного переживания конкретной эмоции?

Каковы функции эмоций? Мы заявили, что каждая из фундаментальных эмоций имеет свои уникальные мотивационные и адаптивные функции. Каждая из эмоций работает на нас и для нас, и то, что она делает, обычно идет нам на пользу. Исключением из этого правила являются случаи, когда эмоция становится более интенсивной, чем того требует ситуация, - тогда она оказывает дезорганизующее, разрушительное воздействие. Но в целом эмоция все же несет в себе конструктивное начало.

Функции конкретной эмоции можно анализировать на трех уровнях. Во-первых, эмоция выполняет специфически биологическую функцию, например направляет поток крови и энергетические ресурсы от гладких мышц внутренних органов к мышцам, ответственным за движения, как это бывает при переживании человеком эмоции гнева. Во-вторых, эмоция оказывает мотивирующее воздействие на индивида, организуя, направляя и побуждая его восприятие, мышление и поведение. И наконец, в-третьих, каждая из эмоций выполняет социальную функцию. Сигнальный аспект жизненно важной системы взаимодействия человека с другими людьми складывается из его эмоциональных проявлений.

В последующих главах, говоря об онтогенетическом развитии конкретной эмоции, мы рассмотрим, как формируется связь между матерью и ребенком задолго до того, как ребенок начинает говорить, обсудим ту исключительную роль, которую играет в этом процессе эмоциональная экспрессия. В процессе становления человека выражение эмоции одним индивидом служит мотивирующим сигналом для другого. Мы уделим особое внимание сигнальным функциям эмоций, так как они играют важную роль не только в коммуникации между ребенком и матерью, но и в развитии взаимосвязи между эмоцией и когнитивными процессами.

Как развивается эмоциональность индивида в процессе онтогенеза? Какие компоненты эмоции изменяются с возрастом, а какие остаются неизменными? Какие события, ситуации вызывают эмоцию у ребенка, а какие - у взрослого человека? Как влияет социализация на эмоциональность индивида? Верно ли, что разные культуры формируют разные стили эмоциональной экспрессии? Влияют ли культурные различия на формирование личности так же сильно, как они влияют на формирование общества?

Как мы научаемся управлять эмоциями, регулировать свои эмоциональные проявления? Это основной вопрос, встающий при изучении эмоционального развития человека. В процессе взросления мы достигаем очень многого в этой области, однако проблема регуляции эмоций остается для нас актуальной всю жизнь. В критических ситуациях, в ситуациях хронического стресса, когда неприятные события обрушиваются на человека одно за другим, его способность управлять своими эмоциями значительно снижается. Поэтому мы должны как можно тщательнее изучить методики, позволяющие нам эффективно управлять своими эмоциями.

Как эмоция взаимодействует с другими эмоциями и физиологическими драйвами? По-видимому, существует некая генетическая взаимосвязь между отдельными драйвами (физиологическими состояниями) и отдельными эмоциями, взаимосвязь, похожая на ту, что связывает состояние усталости и эмоцию гнева. Более того, определенные эмоции бывают, по-видимому, в большей или меньшей степени связаны с другими эмоциями, особенно при некоторых психических расстройствах и нарушениях. Например, установлено, что при депрессии эмоции печали и гнева зачастую идут рука об руку (lzard, 1972).

Как связана эмоция с восприятием, мышлением и поведением? Вопрос о взаимоотношениях эмоции и перцептивно-когнитивных процессов служит темой для жарких дебатов между учеными, занимающимися исследованием человеческого поведения. Некоторые психологи размышляют о возможности активации эмоции независимо от когнитивных процессов, тогда как другие основное внимание уделяют исследованию роли эмоции в бессознательных когнитивных процессах (см. Singer, 1990). Но, несмотря на существующие разногласия, очень многие ученые исследуют реципрокные эффекты эмоциональных и когнитивных процессов.

Как понимают эмоции дети? Харрис (Harris, 1989) представил очень интересные результаты исследований, посвященных изучению детского понимания эмоций. Он описал ряд экспериментов, которые демонстрируют, что маленькие дети определяют переживаемые ими эмоции в зависимости от своих представлений и желаний. Кроме того, он показал, что дети могут предсказывать, какая эмоция возникнет в ответ на удовлетворение или фрустрацию того или иного желания. Эта способность предвосхищать эмоцию дает ребенку возможность регулировать свои эмоции. Предвосхищая эмоциональное последствие, он может, например, попытаться изменить его или хотя бы подготовиться к нему. Проведенный Харрисом анализ детского понимания эмоций помогает нам понять наши эмоции.

РЕЗЮМЕ

Существующие теории личности и поведения в большинстве своем не дают ясной картины той роли, которую играет в жизни человека каждая из эмоций. Точно так же многие популярные теории эмоций почти не рассматривают роль эмоций в развитии личности и их влияние на мышление и поведение человека. Как правило, исследователи эмоций занимаются лишь изучением какого-то одного компонента эмоционального процесса. Хотя в рамках некоторых теорий и предпринимались попытки изучения отдельных аспектов взаимоотношения эмоции, когнитивных процессов, поведения и личности, этот вопрос по-прежнему требует исследований - как теоретических, так и экспериментальных.

Классическая психоаналитическая теория почти не обращается к дискретным эмоциям, хотя и подчеркивает важность некогнитивных феноменов, или аффектов, в человеческом поведении. В своих ранних работах Фрейд рассматривал аффекты как мотивационные переменные, заложив тем самым основы психодинамической традиции в психологии и психиатрии. Несмотря на то что его понимание инстинктивных влечений как источника мотивации серьезно критикуется или полностью отвергается некоторыми современными теоретиками психоанализа (Rapaport, 1960), предложенное им понимание мотивационных феноменов (в том числе и <импульсов-желаний>) как продуктов взаимосвязи представления и аффекта получило свое развитие и приобрело новое звучание. Фрейдовское понимание мотивации отчетливо проглядывает в концепциях желания, выдвинутых Кляйном и Холтом; оно же, по всей видимости, повлияло на теорию эмоций Дала, который рассматривает эмоции как фундаментальные мотивы, равно как и на взгляды Сингера, истоками которых являются одновременно психоанализ и теория дифференциальных эмоций. Кроме того, оно непосредственно повлияло на работы Хелен Льюис, в которых исследуется роль эмоций стыда и вины в развитии личности, - эти работы представляют собой современное истолкование взглядов Фрейда и служат развитием идей, заложенных в работах Уиткина.

Сторонники измерительного подхода к проблеме эмоций, в отличие от психоаналитической теории, особенно в современном ее варианте, не столь жестко связывают эмоции с функционированием личности. Этот подход был заложен Спенсе-ром, его пониманием эмоций (переживаний) как измерений сознания или состояний сознания; он оформился в самостоятельное направление, когда Вундт предложил оценивать эмоциональную сферу сознания такими количественными мерами, как <удовольствие-неудовольствие>, <расслабление-напряжение> и <спокойствие-возбуждение>. Основываясь на концепциях Спенсера и Вундта, Даффи предположила, что любой поведенческий акт можно объяснить в терминах организмическо-го возбуждения (уровня напряжения, или энергии). Она рассматривает эмоцию как точку или ряд точек на шкале возбуждения. То есть эмоция, по мнению Даффи, представляет собой высший уровень напряжения, или энергетики, в тканях организма. Такой подход, равно как и подход Линдсли, позволяет говорить о количественной мере эмоции и отрицает ее качественное разнообразие.

Вудворт и Шлосберг, изучавшие в основном внешние, поддающиеся наблюдению аспекты эмоций, доказали возможность категоризации мимических проявлений эмоций и обратный механизм определения эмоции на основе оценок, распределенных по шкалам <удовольствие-неудовольствие>, <принятие-отвержение> и <сон-напряжение>. Следует упомянуть, что результаты последних исследований поставили под сомнение возможность использования шкал <принятие-отвержение> и <сон-напряжение> в качестве самостоятельных, независимых друг от друга переменных, и поэтому несколькими исследователями были предложены свои варианты этих шкал. В ходе исследований, проводившихся в рамках данного подхода, были получены данные, которые убедительно свидетельствуют о том, что качественно различные эмоции могут быть представлены как точки или группы точек в многофакторном прострaнcтве. Как показано в исследовании Бартлета и Изарда (Bartlett, Izard, 1972), такие критерии, как <удовольствие>, <напряжение>, <самоуверенность> и <импульсивность>, могут быть полезны в описании субъективного опыта переживания дискретных эмоций.

Ряд теоретиков рассматривают эмоцию как последовательность перцептивно-когнитивных процессов. Некоторые из них явно грешат рационализмом, рассматривая эмоции как нечто вредоносное и нежелательное, как процесс, разрушающий и дезорганизующий мышление и поведение человека. В рамках данного подхода Арнольд определяет эмоцию как ощущаемую индивидом тенденцию к действию и отличает эмоцию от биологического драйва, с одной стороны, и мотива (импульс к действию плюс когнитивный процесс) - с другой. Свой вариант когнитивной теории эмоций предлагает Шехтер, определяя эмоцию как недифференцированное возбуждение плюс когнитивный процесс. Он считает, что в основе всех эмоций лежит одно и то же физиологическое состояние возбуждения, а качественные различия между эмоциями обусловлены оценкой ситуации, вызвавшей это возбуждение.

Плутчик определяет эмоцию как генетически предопределенную реакцию организма, связанную с приспособительным биологическим процессом. Например, адаптивному комплексу отвержения соответствует эмоция отвращения, а адаптивному комплексу разрушения - эмоция гнева. Плутчик дает определение восьми первичным эмоциям и указывает на то, что эти восемь первичных эмоций, вступая в комбинации друг с другом, образуют вторичные эмоции. Он выводит формулы вторичных эмоции, например, <гордость = гнев + радость>, <скромность = страх + приятие>. Он считает, что в терминах вторичных эмоций можно анализировать личностные черты. Например, различные социальные регуляторы, по его мнению, могут быть поняты как комбинации стpaxa и других эмоций.

ГЛОССАРИЙ

В заключение главы мне представляется полезным привести словарь терминов, используемых в теории дифференциальных эмоций.

Эмоция (базовая, дискретная). Эмоция - это сложный феномен, включающий в себя нейрофизиологический, двигательно-экслрессивный и чувственный компоненты. Интраин-дивидуальный процесс взаимодействия этих компонентов, в результате которого возникает эмоция, является результатом эволюционно-биологических процессов. Так, у человека особенности переживания и выражения эмоции гнева являются врожденными, панкультурными и универсальными.

Эмоциональные паттерны. Эмоциональный паттерн - это комбинация двух или нескольких базовых эмоций, которые при определенных условиях разворачиваются одновременно или в определенной последовательности и которые взаимодействуют между собой таким образом, что каждая из включенных в паттерн эмоций оказывает мотивационное воздействие на индивида и его поведение.

Драйвы. Драйв - это мотивационное состояние, вызванное изменениями или нехваткой каких-то веществ в тканях организма. Наиболее распространенными примерами драй-вов являются такие состояния, как голод, жажда, усталость. Мотивационная интенсивность всех драйвов, за исключением ceкcуального драйва и драйва к избеганию боли, по своей природе циклична. Только два драйва - избегание боли и ceкcуальное влечение - обладают некоторыми хаpaктеристиками эмоций.

Аффект. Термин <аффект> - общий, неспецифический термин, описывающий все вышеперечисленные мотивационные состояния и процессы. К аффективной сфере относят базовые эмоции, эмоциональные паттерны, физиологические драйвы, а также процессы и результаты их взаимодействия. Аффективная сфера также охватывает состояния или процессы, при которых один из аффектов (эмоция или драйв) взаимодействует с когнитивным процессом.

Интеpaкция <эмоция-эмоция>. Это взаимодействие одной или нескольких эмоций, при которой одна эмоция усиливает, ослабляет или подавляет другую.

Интеpaкция <эмоция-драйв>. Это мотивационное состояние, при котором эмоция усиливает, ослабляет или подавляет драйв и наоборот.

Аффективно-когнитивная структура и эмоциональные черты. Мы привели перечень частных эмоций и обозначили критерии, на основе которых можно отнести ту или иную эмоцию в разряд базовых, или фундаментальных. Мы также отметили, что эмоции часто возникают в паттернах, в комбинациях двух или нескольких эмоций. Именно обсуждению базовых эмоций будет посвящена большая часть этой книги, однако считаю важным отметить, что мы уделим внимание и таким сложным мотивационным феноменам, какими являются аффективно-когнитивные структуры. В этих структурах в качестве аффективного компонента выступает либо отдельная эмоция, либо комбинация эмоций, либо эмоциональный паттерн, а когнитивный компонент складывается из сети образов, представлений и символов, связанных с этими эмоциями. Аффективно-когнитивные структуры могут приобретать хаpaктер личностной черты. Такие сложные, многогранные эмоциональные феномены, как тревога, депрессия, враждебность, ревность, гордость, любовь, следует анализировать в терминах аффективно-когнитивных структур, и мы рассмотрим их в последующих главах.

Аффективная экспрессия. Аффективная экспрессия занимает промежуточное положение между субъективно переживаемым мотивационным состоянием и поведением. Например, сокращения поперечно-полосатых мышц лица, которые наблюдаются у разгневанного человека, можно описывать как мимическую реакцию, или мимическое поведение. Однако важнейшей хаpaктеристикой мимических, голосовых и пантомимических проявлений, интегрированных в эмоциональный процесс, является их мотивационное значение, а не поведенческий смысл. Это разграничение позволяет провести различия между чувственными/ мотивационными явлениями, с одной стороны, и поведением, с другой стороны, и таким образом сузить значение последнего. Поведение складывается из пер-цептивно-когнитивных процессов (из процессов восприятия, воображения, мышления, запоминания и антиципации), а также из инструментальной и двигательной активности.

Действие, поступок или поведение. Поведение - излишне общее понятие, которому невозможно дать точное определение, не вступая в противоречие со сложившейся в науке пpaктикой. В бихевиоризме этот термин используется для описания наблюдаемых реакций, но в рамках других направлений этим термином обозначают любые акты функционирования организма - и аффективные, и когнитивные, и двигательные. Автор данной книги предпочитает избегать употрeбления этого термина, когда есть возможность применить другие, более специфичные и точные, например обозначить наблюдаемую реакцию как сердечно-сосудистую, или перцептивно-когнитивную, или двигательную. Кроме того, в силу расплывчатости термина <поведение> автор использует синонимичные ему понятия <действие> или <поступок>. Этими терминами мы будем обозначать те двигательные акты (в том числе голосовые), которые не включены в экспрессивный компонент эмоции. Действие отлично от аффективных состояний и процессов. Таким образом, эмоции, эмоциональные паттерны и физиологические драйвы рассматриваются не как поведение или действие, а как мотивационные феномены, вызывающие определенные действия со стороны индивида или побуждающие его к этим действиям. Понятие <действие>, <поступок> или <поведение>, как правило, используется для описания деятельности индивида в целом, деятельности, которая вытекает из чувственных/мотивацион-ных феноменов аффективных процессов и которая может включать в себя активность любой из подсистем, не связанной с аффективной сферой.

Три компонента эмоции. В нашем распоряжении оказывается все больше и больше данных, свидетельствующих о том, что каждая из эмоций имеет свои специфические нервные (нейрофизиологические и нейрохимические) основания. Томпсон в своей работе (Tompson, 1988) провел детальный анализ того, как физиологические системы участвуют в эмоциональном процессе и как эмоции влияют на физиологическое функционирование индивида.

Каждая базовая эмоция имеет экспрессивный компонент. В последующих главах мы рассмотрим, какие мимические выражения специфичны для той или иной эмоции. Не менее важную роль в эмоциональной экспрессии играют голосовые и пантомимические проявления, но мы, к сожалению, пока не располагаем достаточными данными для того, чтобы говорить о специфичности тех или иных изменений голоса и движений тела для той или иной базовой эмоции. Однако, основываясь главным образом на здравом смысле, можно утверждать, что такие эмоции, как радость, печаль, гнев, страх, <говорят разными голосами>. На сегодняшний день наша субъективная, эмпирическая оценка эмоционального качества речи фактически ничем не уступает результатам комплексного компьютерного анализа физических хаpaктеристик речи - ее основной частоты (интенсивности), модуляции и т. п.

Переживание эмоции по определению не может быть бессознательным, это всегда в большей или меньшей степени осознаваемый опыт. В силу того, что чувственный компонент относится к сфере сознательного опыта и является наиболее доступным аспектом эмоционального процесса и играет непосредственную роль в организации когнитивных процессов и поведения, мы и предприняли попытку сконструировать краткое и неполное определение эмоции (глава 1) в терминах именно этого компонента.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Harris P. L., Johnson С. N., Hutton О., Andrews G., Cooke Т. Young children's theory of mind and emotion. - Cognition and emotion, 1989, 3, 379-400 (b).

В трех экспериментах дети от 3 до 7 лет наблюдали за мультипликационными персонажами, которым предстояло открывать различные емкости. Дети понимали, что эмоции, проявляемые персонажами при открывании емкостей, зависят от того, что те рассчитывают там обнаружить.

Lazarus R. S., Соупе J. С., Folkman S. Cognition, emotion and motivation: The doctoring of Humpty-Dumpty. - In: K. R. Scherer, P. Ekman (Eds.). Approaches to emotion. - Hillsdale, NJ, Eribaum, 1984,221-237.

Теоретический обзор взаимодействия личности со средой и отношений между эмоциями, когнитивными процессами и мотивацией.

Lewis Н. В. Shame in depression and hysteria. - In: C. E. lzard (Ed.). Emotions in personality and psychopathology. - New York, Plenum, 1979, 371-396.

Психоаналитический взгляд на роль стыда при депрессиях и истериях.

Roseman 1. J. Cognitive determinants of emotions: A structural theory. - In: P. Shaver (Ed.). Review of personality and social psychology. - Beverly Hills, CA, Sage Publications, 1984, Vol. 5,11-36.

Детализированная теория когнитивных предпосылок эмоций. В основу положен принцип, что эмоции возникают в процессе оценки и сравнения текущей ситуации с личностными мотивациями.

Smith С. A., Ellsworth P. С. Patterns of appraisal and emotions related to taking an exam. - Journal of Personality and Social Psychology, 1987, 52, 475-488.

Социально-когнитивный подход к анализу процессов оценки, активирующих эмоции. Классификация и описание эмоций проводились по шести параметрам: приятность, привлечение внимания, своя и чужая ответственность, самоконтроль и внешний контроль.

WeinerB., Handel S.I. A cognition-emotion-action sequence: Anticipated emotional consequences of causal attributions and reported communication strategy. - Developmental psychology, 1985, 21(1), 102-107.

Эмпирическое исследование предпосылок и последствий эмоций в рамках социально-когнитивной (атрибутивной) теории.

Глава 3. ЭМОЦИИ, СОЗНАНИЕ И СВЯЗЬ ЭМОЦИЙ И КОГНИТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ

Уже невозможно отмахиваться от этого вопроса как от бессмысленного, хотя это самый странный и самый необычный вопрос, когда-либо встававший перед наукой. Пришлось ли Вселенной с первых дней своего существования приспосабливаться к тем требованиям, которые в будущем предъявят к ней жизнь и разум? Пока мы не поймем, в каком направлении нужно искать ответ на этот вопрос, мы вынуждены будем признать, что не знаем о Вселенной самого главного.

Одни считают, что исследование этой проблемы потребует от нас постепенного погружения в глубины вещества - от кристаллической структуры к молекулярной, от молекул к атомам, от атомов к мельчайшим частицам, от мельчайших частиц к кваркам и, быть может, к еще более элементарным частицам. Но есть и совершенно иная точка зрения, ее можно назвать <логический парадокс Лейбница>. В соответствии с ней, анализ физического мира, выполненный достаточно глубоко, откроет некий, пока скрытый от нас, путь, ведущий к человеку, к его сознанию и разуму, и тогда мы, возможно, неожиданно для себя обнаружим, что человеческий разум, человеческое сознание лежат в основе универсума благодаря одной лишь способности к наблюдению и к проникновению в тайны сущего (Wheeler, 1974, р. 688-691).

Есть немало исследователей, склонных счесть сознание основным предметом психологии, однако проблема сознания зачастую выглядит незаслуженно обойденной вниманием теоретиков и экспериментаторов. В каком-то смысле сознание воспринимается как <данность>, лежащая в основе отдельных более частных переменных, которыми манипулирует и которые измеряет научная психология. Не существует общепризнанного определения сознания, и нужно признать, что выработка ясного и четкого определения сознания - дело чрезвычайно трудное. Ученые часто говорят о сознании, не только не определяя его, но даже и не соотнося со смежными понятиями, такими как <разум> (или <ментальные структуры>) и <субъективный опыт>. Разумеется, в рамках этой главы невозможно разрешить все существующие проблемы в отношении сознания, мы просто попытаемся более четко обозначить их, приведем некоторые постулаты, которые могут составить основу для определения сознания, подойдем к рассмотрению этого понятия с точки зрения других, соотнесенных и отчасти смежных с ним, понятий. Мы также рассмотрим эмоции как организующие факторы активного сознания, обсудим взаимоотношения <мозг-эмоция-сознание>.

КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ СОЗНАНИЯ

В повседневной речи мы различаем сознательное и бессознательное, состояние бодрствования и состояние сна. При этом, если <сознание> и <бодрствование> зачастую воспринимаются нами как синонимичные понятия, то понятия <сон> и <бессознательное> обозначают для нас разные состояния. Сон, во всяком случае фаза быстрого сна, - это активный процесс, и его можно рассматривать как состояние сознания, при котором пороги сенсорных рецепторов повышены по сравнению с порогами бодрствующего состояния. Нам снятся сны, и сновидение можно считать аффективно-когнитивным процессом. Жизненный опыт, а также данные лабораторных исследований говорят о том, что сновидения выполняют полезные функции: если человека лишить сновидений, он может заболеть.

Очевидно, что такой аффективно-когнитивный процесс, как сновидение, может протекать без внешней стимуляции, что в большей степени, если не целиком, он зависит от образов, продуцируемых индивидом в бодрствующем состоянии. Образы или последовательности образов, возникающие в сновидении и кажущиеся новыми, на самом деле представляют собой своеобразные вариации натемы уже имеющихся в сознании образов.

Вряд ли можно всерьез оспаривать утверждение о том, что во сне человек переживает эмоции. Кто из нас не просыпался от ужаса, порожденного ночным кошмаром? По-видимому, это происходит тогда, когда мощная эмоция изменяет порог рецепторов или, говоря иначе, эмоция высокой интенсивности пробуждает сознание.

Так же очевидно, что в бессознательном состоянии у нас отсутствуют и перцеп-тивно-когнитивные процессы, и эмоции, и сновидения. Потеряв сознание, мы уже не отдаем себе отчета в том, что происходит вокруг нас. Мы лишаемся представлений не только об окружающем мире, но также о времени и месте. В таком состоянии человек уподобляется цветку или дереву: он живет, но не осознает себя живым. Это не фрейдовское бессознательное, в котором, как полагал Фрейд, когнитивные процессы протекают, но не осознаются человеком. В настоящее время общепризнано, что некоторого рода <умственные процессы> действуют на предсознательном или бессознательном уровнях (или на низком уровне осознания, вне фокуса сознания) и влияют на сознание и его процессы. Именно эти процессы и будут рассматриваться в данной главе.

СОЗНАНИЕ КАК ПОТОК МЫСЛИ

Поскольку в научной литературе отсутствует ясное и компактное определение сознания, нам придется начать с его частных определений, с постулатов описательного хаpaктера, с тех представлений, которые сложились к настоящему времени в отношении сознания. Многие из этих представлений уходят корнями в работы Уильяма Джеймса, которые, хотя и не дали определения феномену сознания, до сих пор служат богатым источником идей. Рассматривая <индивидуальное сознание>, Джеймс писал: <Любому человеку понятно его значение, но только до тех пор, пока его не попросят дать ему определение, а между тем точное определение сознания - одна из сложнейших философских задач> (James, 1890, р. 225). Здесь, по крайней мере, отражена вера Джеймса в индивидуальную природу сознания. По его мнению, сознание тождественно отдельно взятому индивиду. Но, ограниченный этим постулатом, Джеймс не смог обозначить различия между сознанием и содержанием сознания, и большая часть его размышлений об этой проблеме сводится к рассуждениям о когнитивных процессах сознания. В своем знаменитом описании непрерывного сознания он рассматривает поток сознания как поток мысли. Некоторые современные ученые, так же как Джеймс, не различают поток мысли и поток сознания, тем самым преуменьшая роль аффективного компонента сознания.

Неудача Джеймса в разграничении мысли и сознания затруднила определение сознания и помешала ему выработать набор постулатов, хаpaктеризующих сознание. Однако похоже, что на самом деле Джеймс не исключал эмоции из сферы своего анализа, поскольку использовал понятие <мысль> в самом общем его значении, подразумевая под ним любые <умственные> процессы. Он говорил о таких разных состояниях сознания, как визуальное и аудиальное наблюдение, умозаключение, воля, воспоминание, надежда, любовь, ненависть, и еще о <сотне способов, с помощью которых мы опознаем работу нашего разума> (р. 230). Однако ни в работах Джеймса, ни в трудах многих современных ученых мы не находим четкого разграничения сознания (как восприимчивости/осознания/внимания), с одной стороны, и содержания, операций сознания-с другой, хотя ряд авторов (Cantril, 1962; Deikman, 1971; Mandler, 1975; Tart, 1976) уделяли некоторое внимание этой проблеме.

Таким образом, идеи Джеймса применимы скорее для анализа содержания и операций сознания, нежели для анализа состояний восприимчивости/осознания как хаpaктеристик сознания. Мы уже отмечали, что Джеймс хаpaктеризовал мысль, или содержание разума, как индивидуальный феномен. Он писал о том, что разлад между мыслью и чувством - самый неразрешимый из всех существующих в природе. Он подчеркивал, что содержание сознания постоянно изменяется. Он считал, что меняются даже соматические ощущения, что человек никогда не испытывает одного и того же ощущения дважды. <Человек меняется ежесекундно, чувственный опыт постоянно трaнcформирует его, и ментальная реакция на конкретную данность в конкретный момент времени есть результат индивидуального опыта взаимодействия с миром, сложившегося к настоящему моменту> (James, 1890, р. 234).

Джеймс отмечал, что содержание сознания непрерывно. Даже в исключительных случаях, когда сознание временно прерывается, похоже, что неосознаваемый период никак не влияет на общую непрерывность сознания. В этом случае сознание, несмотря ни на что, ощущается как неразрывное. Кроме непрерывности с точки зрения времени, сознание непрерывно и в том смысле, что его элементы внутренне связаны друг с другом и составляют одно целое. По мнению Джеймса, самое подходящее имя этой цельности - <Я>. Завершая анализ сознания, Джеймс пишет: <Таким образом, оглядываясь назад и подытоживая этот обзор, можно сказать, что разум в любом его проявлении представляет собой театр одновременных возможностей. Роль сознания заключается в сопоставлении этих возможностей, в отборе одной или нескольких из них и в подавлении остальных путем наращивания или подавления силы внимания> (James, 1890, р. 288). Очевидно, что здесь Джеймс говорит о содержании сознания и об операциях сознания, и это замечание весьма ценно. Другие наблюдения Джеймса, касающиеся феномена сознания, будут рассмотрены нами в следующих разделах.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ПОТОКА СОЗНАНИЯ

Поток сознания - это ни в коем случае не беспорядочный или случайный процесс. Ребенок с момента своего рождения воспринимает окружающий мир избирательно. Эта избирательность восприятия проявляется, к примеру, в том, что ребенок отдает предпочтение человеческим лицам. Факторы окружающей среды также в значительной степени обусловливают стиль детского восприятия и последующий процесс обработки информации. Утех родителей, которые побуждают своих детей к свободному фантазированию, не ограничивают их активность, дети демонстрируют более развитое воображение (Sheaffer, Gold, Henderson, 1987). Дети, поток сознания которых питается фантазией и воображением, отличаются креативностью мышления. Выявлена корреляция между такими хаpaктеристиками мышления, как образность и креативность, и эта корреляция особенно значима у детей с высоким коэффициентом интеллекта (Shaw, De Mers, 1987).

Сингер и соавт. (Antrobus, Singer, Greenberg, 1966; Pope, Singer, 1976; Rodin, Singer, 1976; Singer, 1974, 1975; Singer, Antrobus, 1963) осуществили ряд важных исследований, посвященных проблемам сознания и внутреннего опыта. Хотя в теоретическом плане эти исследования продолжают традицию Джеймса и Томкинса, они обогатили современными понятиями и строгой научной методологией область, которую до этого было принято считать не поддающейся научному исследованию.

В своих экспериментах авторы исследовали отдельные аспекты, или функции сознания, такие как мечты, воображение и фантазия. Сингер, например, предположил, что эти внутренние процессы конкурируют с внешней стимуляцией и в такой же степени, как последняя, могут привлекать к себе внимание индивида и доминировать в его сознании. Эксперименты Антробуса, Сингера и Гринберга (Antrobus, Singer, Greenberg, 1966) подтвердили это предположение. Было обнаружено, что с повышением сложности задания частота появлений у испытуемых мыслей и ассоциаций, не связанных с выполнением данного задания, значительно сокращается. Наличие таких мыслей выявлялось следующим образом: экспериментатор прерывал испытуемого и спрашивал его, о чем он только что думал, не было ли у него мыслей, не связанных непосредственно с выполнением задания. В другом экспери-менте эти же авторы обнаружили, что у испытуемых, которые непосредственно перед экспериментом услышали о дальнейшей эскалации войны во Вьетнаме, отмечалось значительное увеличение количества не связанных с заданием ассоциаций.

Очевидно, что на баланс процессов обработки информации, получаемой индивидом от внутренних процессов и внешних стимулов, влияют и его личностные хаpaктеристики, и информативность окружающей среды, и множество других факторов. СингериАнтробус (Singer, Antrobus, 1963), а также некоторые другие исследователи провели факторный анализ содержания грез и описали три совершенно устойчивых паттерна, или стиля, грез. Для первого стиля, который можно назвать ви-новато-дисфорическим, хаpaктерны самообвинение, враждебные мысли, стремление к достижениям и боязнь неудач. Для второго стиля - рассеянность внимания и отвлекаемость, вызванные страхом. Третий стиль связан с положительными эмоциями и порождает свободные, устремленные в будущее фантазии.

Роден и Сингер (Rodin, Singer, 1974) обнаружили, что тучные люди по сравнению с людьми обычной конституции более восприимчивы к внешним стимулам, поэтому их мысли больше обусловлены сенсорной информацией, в частности пищей и пищевыми символами. Поуп (Pope, 1977) обнаружил, что необходимость вербализации замедляет поток мысли человека, влияет на его самоотчет о текущих ментальных процессах.

Сингер и соавт. (Pope, Singer, 1976) пишут об одиннадцатидетерминантах потока сознания и в качестве таковых рассматривают мышление как деятельность, сенсорную информацию, континуум сознаваемого, внимание, предвзятость по отношению к сенсорной информации, предсказуемость окружающей среды, сопоставление (или оценку сенсорной информации), аффект, текущие заботы человека, ориентацию на внутренние процессы и структурные хаpaктеристики стимулов. Внимание, которое эти авторы уделили аффекту, признание ими важности аффекта как одной из детерминант сознания и одного из регуляторов его структуры, несомненно, обусловлены идеями Шехтеля (Schachtel, 1959) и Томкинса (Tornkins, 1962).

СОЗНАНИЕ КАК ПАРАДИГМА

Согласно Тарту (Tart, 1973), обычное состояние сознания, подобно научной парадигме, конституирует набор правил и теорий, которые помогают человеку взаимодействовать с окружающей средой и интерпретировать свои переживания. Эти правила в большинстве своем имплицитны, - люди следуют им автоматически, чувствуя при этом, что поступают естественным образом. В соответствии со своей концепцией сознания Тарт определяет знание как непосредственно данное <чувство конгруэнтности двух разных типов опыта, их соответствия друг другу. Один тип опыта складывается из восприятия человеком внешнего мира, людей и самого себя; другой тип опыта - это теория, схема, система понимания мира> (р. 45). Именно эта схема, или система, понимания и является личностной парадигмой, или сознанием.

Тарт (Tart, 1976) теоретически обосновывает три типа сознания: базовое сознание, осознание сознания (или самосознание) и сознание-внимание, фокусирование которого отчасти произвольно. Он различает дискретные состояния сознания (ДСС), которые представляют собой уникальные динамические паттерны психологических структур, и дискретные измененные состояния сознания (ДИСС), являющиеся отклонением от некой базовой линии ДСС. В то время как ДСС сбалансированы при помощи произвольной фокусировки <энергии сознания-внимания> и процессов положительной и отрицательной обратной связи, ДИСС дестабилизированы некими разрушительными силами, вносящими дисбаланс во взаимоотношения различных структурных подсистем и одновременно организующими взаимоотношения подсистем в соответствии со своими правилами. Тарт выделяет десять основных подсистем, играющих ту или иную роль в известных ДИСС: экстерорецепторы, ин-терорецепторы, процессы первичной обработки информации, память, подсознание, эмоции, оценка и принятие решения, чувство времени, чувство идентичности и моторные сигналы. Таким образом, Тарт относит эмоции к одной из подсистем сознания (или измененных состояний сознания), но не анализирует отношения, в которые могут вступать эмоции с другими постулированными подсистемами.

Анализ, проведенный Тартом, делает возможным изучение сознания как состояния восприимчивости - осознания - внимания вне зависимости-от его содержания и операций. Трудности разграничения сознания и его аспектов, с одной стороны, и содержания сознания - с другой, с которыми сталкиваются многие западные ученые и философы, прекрасно проиллюстрировал Шер (Scher, 1962):

При отсутствии <сенсорного потока> сознание прерывается (Hebb, 1961) ; но сам по себе сенсорный поток еще не есть сознание. Для того чтобы разум приступил к работе, необходимы и новизна сигнала (Vernon, McGill, Gullick, Candland, 1961), и последовательность, и смысл (Freedman, Gruebaum.Greenblath, 1961), и способность к дифференцированным реакциям (Lindsley, 1951), равно как некоторая амплитуда изменчивости стимулов (Kubie, 1961) (р. 356).

СОЗНАНИЕ КАК АСПЕКТ БИОЛОГИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

Дейкман (Deikman, 1973), в отличие от большинства других западных теоретиков, указывает на необходимость разграничения сознания и содержания сознания. В качестве примера, доказывающего обоснованность такого разграничения, он приводит тот факт, что при медитации человек расширяет свое сознание, подавляя привычные операции разума (восприятие, мышление, память). В данном случае расширение сознания - это увеличение его сенситивности, а не расширение содержания. По мнению Дейкмана, содержание сознания складывается в основном из мыслей, образов и воспоминаний; эти психические феномены непостоянны, они могут изменяться или исчезать, однако сознание человека, или его способность к осознанию, при этом сохраняется. Если содержание сознания - это функция нервной системы, состоящей из рецепторов и центральных анализаторов, то сознание, по мысли Дейкмана, представляет собой <дополнительный аспект такой биосистемы, ее психологический эквивалент> (Deikman, 1973, р. 319), но ни в коем случае не является продуктом частных нейронных взаимодействий. По мнению Дейкмана, сознание и нервная деятельность - это взаимодополняющие аспекты биологической системы, образующей конкретного индивида. С биологической стороны, система определенных химических веществ образует жизнь, тогда как с психологической стороны эта же система конституирует процесс осознания. Дейкман проводит аналогию между дуализмом биологической системы с ее электрохимическим и психологическим аспектами и дуализмом в мире физических явлений, напоминая, что, например, свет может проявлять себя как электромагнитные волны и как частицы. Проводя эту аналогию, Дейкман вовсе не подразумевает существования некой отдельной системы, которая воспринимала бы сознание так же, как глаз воспринимает свет, а ухо - звук. Скорее он имеет в виду, что <осознание как процесс является дополнительным аспектом системы и одновременно в своем психическом измерении представляет собой систему>. Дейкман считает, что содержание сознания (например, ощущения, мысли) индивидуально, персонифицировано, тогда как осознание этого содержания универсально.

Разграничение сознания, с одной стороны, и его содержания (операций и структур) - с другой, несомненно, полезно как в научном, так и в учебно-методическом плане. Без этого разграничения понятие <сознание> может стать настолько широким, что потеряет всякий смысл. Если сознание определяется как тотальное множество ощущений, образов, знаний и аффектов, хаpaктерных для индивида, тогда анализ сознания превращается в изучение многообразных психических или психологических проявлений, а их совокупность может быть приравнена к личности. Если же мы допускаем, что сознание отлично от своего содержания, больше и шире его, тогда особые состояния сознания правильнее было бы тpaктовать как изменение структурных и операциональных хаpaктеристик сознания (например, эмоций, восприятия и т. п.), а не как состояния измененного сознания.

Подход Дейкмана не лишен некой привлекательности, но в то же время может вызвать нарекания за свойственный ему философский дуализм; ведь в каком-то смысле его тpaктовка сознания - это не более чем попытка с современных позиций разрешить извечную проблему взаимоотношений души и тела. Предупреждая возможные критические нападки, скажем следующее. Во-первых, сам факт существования дуалистической концепции жизни можно рассматривать как свидетельство ограниченности современного разума, пытающегося постигнуть самого себя. Во-вторых, такая же дуалистичность свойственна наиболее распространенным теориям целого ряда природных явлений, таких, например, как свет. В-третьих, правильнее было бы говорить не о дуалистичности концепции Дейкмана, а о двух уровнях кон-цептуализации. И в конце концов, мы, возможно, просто не готовы принять как научный факт то, что отдельные сложные структуры специфического происхождения являют собой единое целое, которое можно понимать и как комплекс электрохимических взаимодействий, и как сознание. Но как бы то ни было, нельзя не признать, что идеи, высказанные Дейкманом, плохо поддаются эмпирической проверке и именно поэтому они не повлекли за собой сколько-нибудь систематических экспериментальных исследований.

ЭМОЦИИ И СОЗНАНИЕ КАК ПЕРЕЖИВАНИЕ БИОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

Синнот (Sinnott, 1966) подходит к проблеме сознания с точки зрения генетика, заявляя, что такой подход позволяет избежать ловушки дуализма. Он выдвигает свою концепцию физической жизни и сознания и рассматривает сознание как логический результат биологических процессов, как высшую ступень эволюционного движения от материи к жизни и к разуму. Вкратце его позицию можно охаpaктеризовать следующим постулатом: сознание - это не более чем <ощущение> или <переживание> электрохимических процессов организма, и прежде всего процессов, протекающих в головном мозге. Эта позиция сходна с позицией Фейгла (Feigl, 1962), который предложил теорию идентичности для решения проблемы души и тела. Согласно этой теории, психические явления не отличаются от физических - в том смысле, что описание чувств и описание нейрофизиологических процессов всегда имеют отношение к одним и тем же событиям, вызвавшим их. То есть и нейрофизиологические, и чувственные феномены всегда имеют одних и тех же референтов, и этими референтами являются <качества или комбинации качеств событий любого рода> (Feigl, 1962, р. 557). Возможно, Бертран Рассел был как никто близок к решению проблемы взаимоотношения души и тела, когда заявил, что материальное и духовное - суть не разные явления, но лишь результат разного отношения к явлениям.

Синнот интерпретирует сознание и разум в терминах биологической структуры и биологических процессов. Основополагающим в его аргументации является утверждение о сущностном сходстве процессов соматического развития и функций разума. Он подчеркивает, что соматическое развитие представляет собой управляемый процесс, который на каждой своей стадии регулируется и выверяется таким образом, чтобы привести к определенному результату, и что такую же регуляцию можно наблюдать в поведении. По мнению Синнота, устремленность живой материи к конкретной форме имеет сходство с таким, несомненно, более сложным феноменом, как целенаправленность поведения. Биологическое развитие протекает в соответствии с определенными стандартами (или врожденными генетическими программами), которые встроены в организм таким образом, чтобы вести его развитие по определенному руслу и к определенному результату. Точно так же, считает Син-нот, в организме заложены стандарты поведения, и они представлены протоплазменными комплексами, преимущественно в клетках головного мозга. Доказывая этот тезис, Синнот ставит провокационный вопрос - где кончается эмбриональное развитие и начинается поведение?

Наблюдая за тем, как появляется из яйца цыпленок, я спрашиваю себя: где грань между эмбриональным развитием и поведением? Цыпленок продалбливает клювом скорлупу, и мы называем это инстинктивным актом, поведением; но чем, в сущности, отличается этот его акт от тех движений, которые он совершал, будучи эмбрионом, и которые привели его к этому акту? (Sinnott, 1966, р. 148)

В качестве еще одной иллюстрации морфогенетической природы поведения Син-нот обращает наше внимание на тот факт, что орнитолог может узнать птицу по ее гнезду, а арахнолог - определить вид паука по сотканной им паутине.

Основным связующим звеном в аргументации Синнота является утверждение, что биологически заданная устремленность к определенному результату, присущая всем живым существам, ощущается ими как желание и как цель и что <физическая жизнь-это чувство сознательной устремленности к желаемому результату> (р. 153). (Синнот использует слово <цель> не в телеологическом смысле, а просто для того, чтобы подчеркнуть <наличие в системе неких механизмов, направляющих деятельность данной системы в соответствии с определенными стандартами, которые представлены в форме механизма обратной связи> (р. 154).) Синнот не разъясняет происхождения и механизмов такого первостепенного, ключевого явления, как переживание, он просто заявляет, что любая живая система, которая обладает мозговыми паттернами, или стандартами, направляющими ее поведение к определенному результату, ощущает эту устремленность. Ощущение цели порождает желание. <Желание - это по сути своей та же биологическая ориентированность, которая обнаруживается, хотя и в гораздо более простой форме, в заданности соматического развития, только эта ориентированность субъективно ощущается. Субъективно переживаемое чувство желанности или нежеланности чего-то есть не что иное, как эмоция> (Sinnott, 1966, р. 153).

Синнот считает, что сознание как таковое - это нечто большее, чем просто способность осознавать окружающую среду, что оно содержит в себе элемент направленности и предполагает вовлеченность индивида в окружающую среду. По мнению Синнота, человеческому сознанию всегда сопутствует некоторая степень желания (некая эмоция) и поэтому его можно рассматривать как активное состояние несомненно биологической природы. Это осознание себя живущим и активно взаимодействующим с окружающим миром, что, в соответствии с концепцией Синнота, подразумевает желание, или эмоцию. Независимо от того, рассматривать ли переживание эмоции как сознание или как его структурно-операциональную хаpaктеристику, автор данной книги согласен с Синнотом в том, что именно эмоции определяют образ жизни и задают программы познания и поведения.

ЭМОЦИИ КАК ОРГАНИЗУЮЩИЙ ФАКТОР СОЗНАНИЯ

Несмотря на очевидную пользу различения сознания, понимаемого как способность к ощущению и осмыслению, и содержания сознания, нередко приходится сталкиваться с описаниями сознания как набора структур и операций. Сознающий разум активен, и его активность обычно воплощается в образах, мыслях, эмоциях и аффективно-когнитивных ориентациях, причем последние являются наиболее распространенными структурами сознания. Различные техники медитации, разработанные в рамках восточных религий и философских систем, на первый взгляд доказывают возможность и бессодержательного, пассивного сознания, но, по нашему мнению, это отсутствие содержания следует рассматривать скорее как особое состояние сознания. В противоположность ему обычные состояния сознания, как и подавляющее большинство особых состояний сознания, хаpaктеризуются наличием содержания. Мы склонны считать, что именно эмоции и аффективно-когнитив-ные ориентации составляют фундаментальное содержание сознания, организуют и направляют его.

Эншен (Anshen, 1966), редактор , серии интеллектуальных автобиографий выдающихся умов нашего времени, писала:

Личность объединяет в себе прежде всего эмоциональный, а не интеллектуальный опыт. Основная роль процесса познания состоит в том, чтобы интегрировать личное в более крупное единство, так как, как по мере развития целого, его составные части требуют все большей и большей независимости и индивидуальности, подчиняясь при этом общему контексту (р. 9).

Далее, говоря об эмоциях, она подчеркивает их важную роль в жизни и творчестве: <Человек, отказывающийся отделить работу от личной жизни, любовь от познания, совершает поступок, отдает себя во власть страсти, которая наполняет смыслом его жизнь> (р. 17).

Многие ученые, философы и деятели искусства признавали особую .роль эмоций в работе сознания и в поведении человека. Химвич (Himwich, 1962) даже ввел особый термин - <тимэнцефалон> (от греческого thymos - <сильное чувство, страсть>) для обозначения структур мозга, ответственных за эмоции. Рассматривая эмоцию как главный аспект сознания, Химвич считал, что тимэнцефалон привносит в сознание первоначальное понимание эмоции. Джон (John, 1962) определяет сознание как множество эндогенных и экзогенных ощущений и считает, что <аффект и оценка, уникальные для каждого чувствующего организма, упорядочивают и окрашивают сознание> (р. 81). Шагас (Shagass, 1962) определяет эмоцию как субъективно ощущаемый аспект поведения и указывает, что эмоция может хаpaктеризовать все поведение.

Как уже говорилось, Синнот считает, что ощущение, или переживание, биологической направленности формирует желание, которое служит основой для возникновения эмоции и своеобразным мостом, соединяющим вещество и жизнь (сознание).

Очевидно, что человек - это система, развитие которой подчиняется общим законам природы. Но кроме того, человек - еще и живая система. Человек вторгся в мир физических явлений со своими сомнениями и радостями. Он не запрограммированный автомат, а чувствующее и мыслящее существо, и его проблемы сосредоточены в сферах разума, души и духовности, воплощены в эмоциях, целях, ценностях и идеалах (Sinnott, 1966, р. 88).

Синнот пишет, что биолог, изучающий жизнь объективно и отстраненно, никогда не постигнет ее так же глубоко, как поэт, который воспринимает ее чувственно. Здесь Синнот подчеркивает важнейшую роль аффективного опыта даже в таком, казалось бы, далеком от страстей виде деятельности, как научное познание.

В следующих разделах мы рассмотрим различные структуры и операции сознания в их взаимодействии с эмоциями.

ОЩУЩЕНИЕ, ЭМОЦИЯ, СОЗНАНИЕ

На настоящем этапе развития науки мы вынуждены рассматривать ощущение как наиболее элементарный компонент сознания. На нейрофизиологическом уровне ощущение - это электрохимическая реакция организма, возникающая в ответ на стимуляцию, как внешнюю, так и внутреннюю. На уровне сознания ощущение представляет собой переживание этой электрохимической реакции. Задаваясь вопросом <как переживается ощущение?>, мы невольно возвращаемся к проблеме разграничения материи и разума.

Западные мыслители, как правило, исключают возможность переживания ощущения <в чистом виде> (James, 1890; Nathan, 1969), считая, что ощущение, достигая сознания, преобразуется в перцептивный образ. Таким образом, восприятие определяется ими как ощущение, обретшее смысл, причем предполагается, что этот смысл обретается мгновенно. <Мы слышим музыку, а не звук; мы видим предметы, а не отраженный ими свет> (Nathan, 1969, р. 260). Однако Натан все же допускает возможность раздельного существования ощущения и образа и высказывает предположение, что неосмысленное ощущение - это тема, которая должна стать предметом будущих научных исследований.

Ощущение, смысл и эмоция

Наша позиция по этому вопросу такова. Мы рассматриваем ощущение как отдельный феномен, однако считаем, что для сознания хаpaктерна сильная тенденция трaнcформировать ощущение, или сенсорную информацию, в аффект, восприятие и когнитивный образ. Сенсорная информация первоначально трaнcформируется в аффект, который в свою очередь организует дальнейшие сенсорные сообщения, адресуя их перцептивно-когнитивным процессам.

Сенсорная информация сначала, как правило, трaнcформируется в эмоцию интереса, и мы подробно обсудим этот процесс в главе 4. Ряд авторов подчеркивает, что в некоторой мере эмоциональность свойственна обычным состояниям сознания, что она предшествует когнитивным процессам. Шпитц (Spitz, 1965) доказал, что обычное состояние сознания всегда хаpaктеризуется определенным уровнем эмоций. Основываясь на его рассуждениях, Липер (Leeper, 1965) приводит веские доводы в пользу того, что эмоция фактически является необходимым элементом пер-цептивного процесса.

Тpaктовка западными учеными и философами восприятия в виде ощущения, обретшего смысл, сходна с позицией теории дифференциальных эмоций, - при том условии, что под смыслом мы будем подразумевать эмоцию (интерес, радость, печаль или гнев). Эмоция может быть представлена в сознании очень слабо, и ее влияние может быть почти неуловимым, но это влияние есть и оно постоянно, оно проявляется в трaнcформации когнитивных процессов или даже в конкретных действиях. Так, например, человек, которого раздражает непрерывное жужжание газонокосилки за окном, в конце концов примет решение залить газон асфальтом, тогда как в момент переживания сильного ceкcуального влечения в этом же газоне он увидит прекрасный антураж для любовных утех.

Аффекты и уровни сознания

Теория дифференциальных эмоций и психоаналитическая теория сходятся во мнении, что эмоция по своей природе является феноменом сознания, однако первая в отличие от второй считает субъективное переживание эмоций главным организующим фактором сознания и основой избирательности и целенаправленности человеческого разума. Эмоция всегда <сознательна>, но не всегда распознается, не всегда символизируется, - в отличие от низших уровней недифференцированного возбуждения, которые могут быть не только несимволизированными, но и неосознанными. Относительно высокая информационная специфичность эмоций по сравнению с недифференцированным возбуждением делает их исключительно важными для адаптации и эффективности поведения индивида. Так, например, эмоция интереса обеспечивает селективность восприятия и направленность внимания, хаpaктерные для обычных состояний сознания.

Мне представляется бессмысленным истолковывать различия между понятиями <переживание>, <сознание> и <осознание>, - во всех этих понятиях содержится экзистенциальная дихотомия (переживание - отсутствие переживания, сознающий - не сознающий, осознание - неосознание). Однако подобные противопоставления не всегда уместны, если мы беремся описывать явления в сфере разума. Ведь разные явления могут быть представлены на разных уровнях осознания, осознаваться в большей или меньшей степени (Snygg, Combs, 1949). Например, в настоящий момент, работая над книгой, я с наибольшей остротой осознаю свой интерес к работе и стремление писать ясно и убедительно. Я понимаю, что может случиться так, что я столкнусь с какой-нибудь проблемой, огорчусь и начну бояться, Что не справлюсь с работой. При этом я почти не осознаю силу притяжения земли и то давление, которое оказывают на стул мои ягoдицы, но еще меньше (только изредка) осознаю доносящиеся до меня звуки. Все эти обстоятельства влияют на мои мысли и действия (либо вызывают интерес, либо досаждают мне) в зависимости от того, какое положение они занимают в моем сознании. Как правило, уровень осознания феномена может служить показателем его мотивационной ценности для текущей деятельности.

ЭМОЦИЯ И ВОСПРИЯТИЕ

Классические исследования восприятия (lttelson, Kilpatrick, 1951) продемонстрировали, что у взрослого человека процесс восприятия не ограничен простым преобразованием сенсорной информации. Ощущая, воспринимая комплекс стимулов, порождающих определенное ощущение, человек привносит в это ощущение нечто свое. Это привнесенное им <нечто> обычно тpaктуется как функция прошлого опыта. Иттельсон и Килпатрик приводят ряд исследований, в которых было показано, что необычные и неожиданные конфигурации стимулов могут стать причиной ошибок восприятия, и делают вывод:

Эти и множество других экспериментов наглядно показывают нам, что восприятие никогда не бывает абсолютно точным отражением того, что <есть на самом деле>. Мы видим не предмет, не явление, а свой прогноз, свою собственную, личностно обусловленную конструкцию, которая дает нам наилучшую возможность для претворения наших замыслов в действия (р. 184).

Этот вывод можно переформулировать следующим образом: мы воспринимаем мир исходя из своих желаний, потребностей и целей; наши желания, потребности и цели - это наши эмоции или их производные.

Мы воспринимаем все многообразие Бездействующих на нас стимулов очень избирательно, и эту избирательность восприятия и внимания логично тpaктовать как функцию аффекта. Аффектом, который чаще всего направляет наше восприятие и внимание, является эмоция интереса. Однако следует заметить, что интенсивность эмоции интереса может быть как очень слабой, так и чрезвычайно высокой, и в последнем случае эта эмоция переживается нами как возбуждение.

Сознание, даже в обычном состоянии, всегда хаpaктеризуется некоторой степенью эмоциональности, поэтому можно утверждать, что восприятию предметов, явлений или людей обязательно предшествует эмоция или комплекс эмоций. Эмоции непосредственным образом влияют на процесс восприятия, они фильтруют и модифицируют сенсорную информацию, поступающую в сознание от рецепторов. Именно оттого, что эмоция взаимодействует с сознанием уже на этапе приема сенсорной информации, ощущение не регистрируется в сознании <в чистом виде>. Эмоция может трaнcформировать зрительные, слуховые, соматические и даже вкусовые и обонятельные ощущения. И в самом деле, преподаватель скорее дождется лестной оценки себе и своему курсу лекций от студента, успешно сдавшего экзамен, чем от его незадачливого соученика. Заковыристые или плохо сформулированные вопросы первый студент сочтет случайной и простительной ошибкой преподавателя, а второй - жестокой несправедливостью или даже злым умыслом.

Каждый из аффектов и каждая из бесконечного множества их комбинаций влияют на наше восприятие по-своему. Так, радуясь, мы видим мир в розовом свете, он кажется нам прекрасным и исполненным гармонии, тогда как, предаваясь печали, мы скажем, что все вокруг серое и угрюмое. Разгневанный человек во всем видит препятствие и помеху, а преисполненный отвращения всегда найдет повод поморщиться. Человек, к которому мы испытываем презрение, кажется нам низким и в каком-то смысле ущербным. Когда мы переживаем ужас, поле нашего восприятия сужается, мы не видим ничего, кроме пугающего объекта. Испытывая стыд, мы мелочно перебираем в памяти свои ошибки, наше самоосознание в такие моменты становится чрезвычайно обостренным. Обвиняя себя в ухудшении отношений или в разрыве с человеком, мы воспринимаем его совершенно иначе, чем прежде. Перефразируя Синшеймера (Sinsheimer, 1971), можно сказать, что очень многие образы, которые мы называем образами восприятия, на самом деле являются нашими-представлениями, порожденными взаимодействием сознания и эмоций.

Эксперимент, проведенный Изардом, Вемером, Ливси и Дженнингсом (lzard, Wehrner, Livsey, Jennings, 1965), наглядно демонстрирует влияние эмоций на пер-цептивные процессы. Исследователи отобрали равное количество фотографий людей, сделанных в момент переживания ими положительной или отрицательной эмоции. Затем было отобрано такое же количество фотографий, запечатлевших эпизоды позитивных и негативных межличностных взаимодействий. Все эти фотографии предъявлялись испытуемым через стереоскоп.

Испытуемые были разбиты на две группы. С испытуемыми одной группы экспериментаторы обращались дружелюбно и сердечно, а с испытуемыми второй группы - холодно и формально, намеренно вызывая у них негативные чувства. Два класса фотографий - с изображениями, одни их которых имели положительную, а другие негативную окраску - предъявлялись испытуемым в случайном порядке на оба глаза, то есть независимо от доминирования левого или правого глаза испытуемые видели каждый тип фотографий равное количество раз каждым глазом. Испытуемые первой группы, чувствовавшие себя комфортно, гораздо чаще сообщали о том, что видят на фотографии счастливое выражение лица или эпизод позитивного межличностного взаимодействия, чем испытуемые второй группы, которые, испытывая раздражение или злость, чаще хаpaктеризовали выражение лица на представленной фотографии как злобное или хмурое, а межличностные отношения - как враждебные. Этот эксперимент наглядно и убедительно показал, что переживаемая человеком эмоция оказывает непосредственное влияние на процесс зрительного восприятия.

Проводились также эксперименты по изучению влияние настроения на восприятие и оценку человеком других людей. Так, например, было установлено, что в радостном настроении у человека формируется гораздо более благоприятное впечатление о людях, чем в грустном (Forgas, Bower, 1987).

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУ ЭМОЦИЕЙ И КОГНИТИВНЫМ ПРОЦЕССОМ И СОЗНАНИЕ

Большинство операций сознания предполагает те или иные процессы репрезентации. Осознавать объект - значит репрезентировать его разуму. Рецепторы формируют репрезентацию и по нервным каналам посылают ее в мозг (например, репрезентацию субъективного переживания эмоции). Любое событие в сознании порождается вследствие уникальных репрезентационных механизмов, с помощью которых субъект <репрезентирует> (репродуцирует, имитирует) хаpaктеристики внешнего мира своему <Я>.

Условно-рефлекторные активаторы эмоции

Кроме вышеописанных способов эмоция может проникать в сознание в виде отклика на условный стимул, то есть при помощи классических условно-рефлекторных механизмов. При выработке <травматического условного рефлекса> реакции животных чаще всего описывались как <эмоциональное возбуждение, внешне проявляющееся как физиологическая активация> (Janis, Kagan.Mahl, Holt, 1969, p. 42). Кроме того, отдельные исследования процесса научения у животных также позволяют предположить, что страх как дискретная эмоция может быть вызван посредством <травматического условного рефлекса> (Miller, 1948; Liddell, 1962), и поэтому страх можно рассматривать как условную реакцию (УР).

Классическое обусловливание также можно рассматривать как источник случайно приобретаемой информации (Fair, 1969). Условный стимул: 1) может не замечаться или осознаваться очень слабо, или 2) он может быть случайным светом, звуком или другим стимулом, не имеющим логической связи с безусловным стимулом (БС) или с безусловной реакцией (БР). Таким образом, связь УС-БР может быть недоступной для логического осознания. Если безусловной реакцией является эмоция или недифференцированное возбуждение, то <случайный> или <не замеченный> стимул может вызывать серьезные последствия.

Исследования классического обусловливания, проведенные Лидделом (Liddell, 1962) на овцах, прекрасно проиллюстрировали связь между УС и БР (эмоцией) и продемонстрировали потенциальные опасности этого типа научения. Лиддел обнаружил, что короткий разряд электрического тока, неощутимый для человека, вызывает у лабораторной овцы сильный страх, почти панику. После двадцатого удара током овца переставала проявлять страх, она реагировала на стимул энергичным сгибанием стимулируемой передней конечности, облизыванием носа, оскалом зубов и зевотой. Чтобы выработать у нее условную реакцию, оказалось достаточным десятикратно предъявить удар тока (БС), связав его со звуком метронома (УС). После этого один только звук метронома вызывал у овцы страх и паническое поведение. После ста одновременных предъявлений звуков метронома и удара током условная реакция стpaxa сохранялась у животного до конца жизни. <Тридцатипятилетний опыт экспериментальной работы нашей лаборатории подтвердил это, казалось бы, бесспopное заявление. Животное, заслышав метроном, уже не может оставаться невозмутимым. Даже стрекот пишущей машинки вызывает у него беспокойство> (р. 204). По мнению Лиддела, многие из человеческих эмоциональных переживаний имеют в своей основе такие же, <на первый взгляд безвредные совпадения>. Если большинство эмоциональных реакций условно, индивид <обречен на неэффективное поведение> (р. 204). В основе таких <условных> эмоций и вызываемых ими поведенческих реакций лежат либо ошибки восприятия, либо неверное толкование стимульной ситуации, и потому они являются неадаптивными или неэффективными для борьбы за выживание и должны рассматриваться как проявление невротизма (Liddell, 1962).

Этим печальным выводом Лиддел продолжает традицию, заложенную основателем бихевиоризма Джоном Б. Уотсоном (Watson, 1919), который после проведенного совместно с Рэйнором эксперимента (Watson, Raynor, 1920) по изучению условной реакции стpaxa у младенцев, пришел к заключению, что процесс эмоционального развития складывается из накопления условных эмоциональных реакций (УЭР). Такой вывод предполагает, что для избавления от нежелательной УЭР достаточно лишь установить и уничтожить (разоблачить) вызвавший ее безусловный стимул.

Современные исследования показали, что обусловливание не в состоянии объяснить целый ряд важных эмоциональных реакций, а тем более некоторые виды страхов и фобий (или <проявлений невротизма>), которые упомянул Лиддел (Jacobs, Nadel, 1985).

Джейкобс и Нэйдел (Jacobs, Nadel, 1985) представили данные, свидетельствующие о том, что негативные эмоциональные состояния, или стресс, могут быть вызваны нарушениями ориентации в прострaнcтве или в обстановке. В таком случае последовательность <эмоция-когнитивный процесс-действие> лишается присущей ей целенаправленности. Кроме того, в сознании человека чаще возникают те страхи, которые он приобрел в раннем детстве до созревания гиппокампа (мозговая структура, опосредующая контекстуальное научение). Исследования Джейкобса и Нэйдела сыграли важную роль в понимании страхов и фобий, и мы подробно опишем их в главе 12.

Другое направление научных исследований, которые занимаются влиянием эмоций на сознание, касается эффекта конгруэнтности настроения. Основная идея этих экспериментов заключается в том, что эмоции человека и его настроение оказывают непосредственное влияние на процесс обучения, проще говоря - человек лучше усваивает тот материал, который соответствует его настроению. Гордон Бауэр со своими сотрудниками провел ряд экспериментов, в которых предлагал испытуемым изучить определенный эмоционально окрашенный материал. Обнаружилось, что люди в грустном настроении лучше усваивают грустный материал, в радостном - радостный, в сердитом - злобный, и что эта закономерность справедлива по отношению к любой из эмоций (Bower, Gilligan, Monteiro, 1981).

Эмоции выступают в роли организующей силы сознания, они непрестанно упорядочивают и творчески реорганизуют поступающую от рецепторов информацию. По разнообразию аффектов, по богатству эмоциональной жизни человек не имеет себе равных среди представителей животного мира.

Эмоции, сознание, когнитивные процессы и действие

Поскольку эмоция может существовать в сознании независимо от когнитивных процессов, человек зачастую переживает ту или иную эмоцию, не осознавая ее, то есть не называя ее эмоцией. Переживание гнева и осознание гнева - это два разных процесса, но они могут влиять друг на друга, вступая в эмоционально-когнитивные интеpaкции. Так, переживание гнева вызывает у человека соответствующие (<гневные>) мысли и действия, а саморефлексия, осознание человеком переживаемого эмоционального состояния, как правило, трaнcформирует и переживание, и саму эмоцию.

Таким образом, осознание эмоции помогает установить ту или иную степень контроля над эмоциональным процессом, как это бывает, когда человек сознательно решает сдержать или подавить мимическое выражение эмоции. Само это решение и последующее подавление (или ослабление) эмоциональной экспрессии может снизить интенсивность субъективного переживания эмоции. Человек сам инициирует и поддерживает когнитивную и моторную деятельность, необходимую для подавления экспрессивного компонента эмоции, и эта деятельность путем обратной связи устраняет само субъективное переживание эмоции. Энергия, генерируемая активатором эмоции, не трaнcформируется в мимику и переживание, что приводит к ее переизбытку в нервной системе. Эта избыточная энергия может быть направлена в ретикулярную формацию ствола мозга, что приводит к усилению не-специфической активации, к общему возбуждению. На фоне общего возбуждения внутренние побудительные сигналы, нацеленные на мыслительные процессы и поведенческие акты, становятся неотчетливыми. Действия могут стать неэффективными и дезадаптивными, бездействие грозит психосоматическими нарушениями.

Нерешенным остается и давний спор о том, лежит ли эмоция в основе когнитивного процесса или наоборот - когнитивный процесс служит инициатором эмоции (Lazarus, 1982, 1984; Zajonc, 1980, 1984). Логично предположить, что справедлив и тот и другой взгляд на проблему. Как эмоция может активировать когнитивный процесс и влиять на его протекание, так и наоборот, то есть связь между эмоцией и когнитивным процессом (восприятием, воображением, памятью, мышлением) можно хаpaктеризовать как динамическую и реципрокную.

Однако в эволюционном и онтогенетическом плане первична, конечно же, эмоция. Специалисты по детскому развитию прекрасно знают, что эмоциональная экспрессия (отдельные компоненты которой обнаруживаются у ребенка уже с момента рождения) предшествует репрезентационным и оценочным процессам. Несимво-лизированные, семантически неидентифицированные эмоции, как у младенца, так и у взрослого человека, предстают в сознании в обход процессов когнитивной репрезентации.

ФУНКЦИИ ПОЛУШАРИЙ И ЭМОЦИИ

Факты, относящиеся к изучению роли правого и левого полушарий мозга в эмоциональном процессе, получены главным образом в результате клинических исследований и наблюдений, описывающих различные случаи поражений головного мозга. Согласно самой распространенной точке зрения на эту проблему, эмоциональные процессы являются функциями субдоминантного (правого) полушария, а когнитивные - функциями доминантного (левого) полушария. Так, например, Галин (Galin, 1976) считает, что переработка вербальной и невербальной (например, мимической) информации происходит соответственно в левом и правом полушариях и что трудности в понимании сообщений, содержащих противоречащие друг другу вербальные и невербальные сигналы, можно объяснить на уровне нейронных механизмов, как конфликт между двумя полушариями головного мозга.

Шварц и соавт. (Schwartz, Davidson, Maer, Brornfield, 1973) исследовали функциональную асимметрию полушарий при решении музыкальных, эмоциональных, вербальных и прострaнcтвенных задач на основе ЭЭГ левого и правого полушарий мозга. Проанализировав соответствующую литературу, авторы пришли к выводу, что у правшей такие когнитивные процессы, как вербальная активность и логические умозаключения, сосредоточены в левом полушарии, тогда как музыкальная и зрительно-прострaнcтвенная активность являются функцией правого полушария. Основываясь главным образом на результатах различных клинических исследований, авторы предположили, что эмоция, так же как зрительные и прострaнcтвенные способности, является в основном функцией правого полушария. В своем эксперименте Шварц и соавт. просили испытуемых насвистывать мелодии (правополушарная задача), декламировать стихи (левополушарная задача) и петь знакомые им песни (двухполушарная задача). В качестве индикатора активации того или другого полушария они использовали ЭЭГ-показатель депрессии а-ритма (депрессия а-ритма сильнее выражена в более активном в данный момент полушарии). Ученые обнаружили, что при насвистывании мелодии отмечается относительная депрессия а-рит-ма в правом полушарии, при декламировании стихов - депрессия а-ритма в левом полушарии, а при пении - налицо депрессия а-ритма в обоих полушариях. В другом эксперименте авторы изучали межполушарную асимметрию, регистрируя латеральные движения глаз испытуемых при предъявлении им вопросов вербального, прострaнcтвенного или эмоционального хаpaктера. При ответе на вопросы прострaнcтвенного хаpaктера чаще отмечались движения глаз влево (что свидетельствует о работе правого полушария), то же самое наблюдалось при ответе на вопросы эмоционального хаpaктера. Эти данные позволяют предположить, что наиболее важные когнитивные процессы являются преимущественно функцией левого полушария, в то время как эмоциональные - функциями правого полушария. Этот вывод подтверждается и результатами эксперимента Сейфера и Левенталя (Safer, Leventhal, 1977), обнаруживших, что эмоционально окрашенные вокальные подсказки, подаваемые на одно ухо, оказываются более полезными тогда, когда подаются в левое ухо (что указывает на правополушарные процессы).

Результаты, полученные в серии исследований, осуществленных в Институте эволюционной физиологии и биохимии в Ленинграде (например, исследование Дег-лина, (Deglin, 1973)) не согласуются с данными Шварца и соавт., Сейфера и Левен-таля. В этих исследованиях сравнивались эффекты электроконвульсивных воздействий на правое и левое полушария мозга депрессивных больных. Воздействие осуществлялось не традиционно (билатерально на оба полушария), а только на одно из полушарий, что приводило к угнетению его функций на короткий промежуток времени. Было обнаружено, что некоторые из основных сенсорных функций угнетаются примерно одинаково, независимо от того, на какое из полушарий мозга подается воздействие. Когда исследователи обнаружили, что угнетение функций правого полушария не только не вызывает афазию, но и делает больного более говорливым, они пришли к заключению, что правое полушарие подавляет вербализацию, и предположили, что мутизм, иногда наблюдающийся при депрессии, является результатом подавления правым полушарием левого.

Целый ряд данных привел исследователей к выводам, отличным от выводов Шварца и соавт., относительно функциональной асимметрии полушарий и эмоций. Так, после электрошокового воздействия на правое полушарие у больных уменьшалась способность к распознаванию голосовых интонаций, выражающих такие эмоции, как радость, печаль и гнев. Более того, у пациентов после правостороннего электрошокового воздействия обнаруживались явные изменения в мимике и настроении. Глупая улыбка, появлявшаяся на лице пациента, постепенно становилась настоящей улыбкой радости. Радостное выражение лица сопровождалось соответствующими высказываниями, интонациями, жестами и позой. И наоборот, у больных, подвергнутых левостороннему электрошоковому воздействию, отмечалось горестное и испуганное выражение лица и соответствующие слова, интонации и жесты.

Выводы Деглина подтверждаются современными исследованиями. Так, изучение латерализации мозга у новорожденных показывает, что уже в первые дни жизни человека отмечается некоторая специализация полушарных функций в аффективных реакциях. Фоке и Дэвидсон (Fox, Davidson, 1986) давали двух-и трехдневным младенцам раствор сахарозы и лимонной кислоты и регистрировали с помощью системы кодирования мимических движений <Мах> (см.: lzard, 1979) и ЭЭГ их мимические реакции и активность полушарий мозга. Мимические реакции и ЭЭГ новорожденных испытуемых зависели от вкусовых ощущений. Так, обнаружилось, что сладкий вкус вызывает у младенца мимические движения, связанные с эмоцией интереса, и сравнительно большую ЭЭГ-активность левого полушария, тогда как кислый вкус чаще вызывает мимические движения, связанные с эмоцией отвращения, и сравнительно большую ЭЭГ-активность правого полушария. Эти же исследователи (Fox, Davidson, 1982), работая с десятимecячными детьми, обнаружили, что вид человеческого лица, выражающего негативную эмоцию, вызывает у ребенка большую активность правого полушария, а позитивная эмоциональная экспрессия - большую активность левого полушария.

ЭМОЦИИ И ОРГАНИЗАЦИЯ СОЗНАНИЯ

Теория дифференциальных эмоций декларирует, что аффекты, и в частности эмоции, выступают в роли главных организаторов и контролеров сознания, самосознания и Я-концепции. Аффективный контроль осуществляется посредством инт-раиндивидуальных систем коммуникации, состоящих из систем обратной связи и систем взаимодействия. Согласно этой теории организация сознания такова. Ощущения от интероцепторов и экстероцепторов обеспечивают основу сознания. Элементарный уровень сознания - это осознание ощущения. Эмоция представляет собой наиболее фундаментальный способ организации ощущений, способ придать им смысл (а также перевести в переживание и мотивацию). В основе перцептивно-когнитивных процессов и других операций сознания лежит сенсорный процесс, вызывающий аффект. Взрослый человек при обычных условиях не в состоянии осознать ощущение <в чистом виде>. В обычном состоянии сознание хаpaктеризуется аффектом, наиболее важной разновидностью которого у человека являются эмоции, - именно они, будучи представлены в сознании, влияют на его перцептивные и когнитивные процессы и поведение.

Результаты некоторых социально-психологических исследований свидетельствуют о том, что аффект и знание можно рассматривать как отдельные, но взаимодействующие переменные, участвующие в таком феномене, как установка. Так, например, Килти (Kilty, 1969) сопоставил показатели когнитивного измерения установки с показателями независимого измерения аффекта. Относительно низкую корреляцию между этими показателями он истолковал как свидетельство того, что аффект и знание являются независимыми компонентами установки. Однако его дальнейшие исследования показали более сложные взаимоотношения между аффектом и знанием в установке. Килти обнаружил, что сила взаимосвязей аффективного и когнитивного компонентов зависит от типа и источника представлений, включенных в установку. Понятие <установка>, как следует из работ Килти, очень похожа на понятие аффективно-когнитивной ориентации, которое допускает очень большое разнообразие аффективно-когнитивных взаимосвязей, обнаруживающееся не только в качестве представлений, но и в качестве и интенсивности аффекта.

Описывая <естественные знания> (natural cognitions), Скотт (Scott, 1969) акцентировал внимание на важной роли аффекта, хотя рассматривал аффекты в терминах очень широких классов (любимого-нелюбимого или желательного-нежелательного). По его мнению, человек воспринимает объекты окружающего мира в соответствии с их аффективными свойствами; такое понимание сближает понятие <естественного знания> с понятием аффективно-когнитивной ориентации. Скотт определял аффективный баланс как своеобразную интеграцию свойств объектов (понятий, образов), как когнитивную группировку объектов в соответствии с их аффективной значимостью для индивида. Он считал, что аффективный баланс несовместим с той амбивалентностью, которая обнаруживается при шизофрении и других типах патологии.

Исследование эффектов положительной и отрицательной обратной связи, ее влияния на аффективные и когнитивные реакции, еще больше убеждает нас в том, что эмоциональная и когнитивная системы могут функционировать более или менее независимо друг от друга (Swann, Griffin, Predmore, Gaines, 1987). Исследователи, используя шкалу самоотчета, отобрали для своего эксперимента испытуемых с позитивной и негативной Я-концепцией. Каждый испытуемый должен был произнести речь, зная, что эксперты будут оценивать его невербальные способы коммуникации, наблюдая за ним через зеркальное стекло с односторонней прозрачностью. Через пять минут после произнесения испытуемым речи экспериментаторы вручали ему заранее подготовленное, написанное от руки заключение - положительное или отрицательное, в котором оценивали его степень уверенности в себе и его социальную компетентность.

Ознакомившись с заключением экспертов, испытуемый заполнял специальный опросник, выявлявший его когнитивные и эмоциональные реакции на заключение (например, оценку компетентности эксперта и степень подавленности соответственно). В отношении когнитивных реакций испытуемых была обнаружена следующая закономерность. Испытуемые с позитивной Я-концепцией, получая благоприятное заключение эксперта, считали его верным, а эксперта - компетентным, тогда как испытуемые с негативной Я-концепцией реагировали противоположным образом: как верный они расценивали нeблагоприятный отзыв о своих коммуникативных способностях и умениях. Что касается эмоциональной реакции, то испытуемые из обеих групп, получая нeблагоприятное заключение, проявляли тревогу и враждебность.

Факторный анализ показателей когнитивных и эмоциональных реакций обнаружил тесную взаимосвязь между когнитивными показателями и их относительную независимость от аффективных. Точно так же аффективные показатели были тесно связаны между собой, но относительно независимы от когнитивных.

Результаты данного исследования подтверждают предположение о том, что аффективная и когнитивная системы выполняют разные функции и могут функционировать до некоторой степени независимо друг от друга (Epstein, 1983; Gazzaniga, 1989: lzard, 1984; Tornkins, 1962). Так, эмоции дают возможность человеку мгновенно реагировать на стимул, руководствуясь лишь сенсорной информацией или на основе процесса восприятия. Затем включаются когнитивные функции логического анализа и планирования.

СОЗНАНИЕ И УСТОЙЧИВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭМОЦИЙ

Некоторые теоретики, занимающиеся изучением эмоций, считают, что состояния эмоционального переживания неизменны - независимы от возраста, то есть что печаль, например, переживается одинаково и новорожденным и стариком. Кроме того, многие из этих ученых считают, что эмоции постоянны, то есть в каждый момент времени человек обязательно переживает некую эмоцию.

Поскольку принципы неизменности и постоянства эмоциональных переживаний имеют важное значение для понимания сознания, остановимся на них более подробно.

Качество эмоционального переживания неизменно

Важно понять, что мы имеем в виду, говоря о неизменности эмоционального переживания. Утверждение, что качество отдельного эмоционального переживания остается неизменным от младенчества до старости, может показаться странным, но есть веские основания считать его справедливым. Когда вы говорите о том, что ваши чувства по отношению к какому-то человеку изменились, вы скорее всего имеете в виду, что этот человек теперь вызывает у вас другие эмоции'. Возможно, человек, когда-то вызывавший у вас гнев, сейчас просто забавляет вас. Это не значит, что изменились ваши переживания, связанные с гневом или радостью, - скорее, изменились ваши эмоции по отношению к этому человеку.

Что позволяет нам заявлять, что печаль переживается маленьким ребенком так же, как она переживается его дедом? Прежде всего, нужно иметь в виду, что мы говорим об эмприческом компоненте эмоции, о переживании как таковом. У ребенка переживание печали не связано с тем сложным набором образов и воспоминаний, которыми обрастает это же переживание у его деда. Ассоциации между чувствами и мыслями действительно подвержены изменениям. Они меняются по мере взросления и становления человека, под влиянием тех или иных событий и зависят от множества причин, но само переживание конкретной эмоции, будь то эмоция радости, печали или гнева, остается неизменным. Одним из доказательств константности эмоционального переживания служит тот факт, что и у новорожденного, и у взрослого мы можем наблюдать один и тот же прототипический паттерн мимического выражения печали (см. рис. 9-1), одну и ту же базовую конфигурацию, вызываемую сокращением одних и тех же мышц. Единственное различие между взрослым и младенцем состоит в том, что кожа младенца более пластична и имеет под собой больше жировых отложений; поэтому там, где кожа взрослого сморщивается, кожа младенца может выпячиваться, надуваться, но общее выражение лица от этого не меняется. Нужно также иметь в виду, что взрослый человек может сознательно или в силу обстоятельств сдерживать мимическое проявление эмоции, тогда, как младенец еще не научился этому.

Новорожденный выражает гнев совсем не так, как он выражает радость или печаль, а радость он выражает иначе, чем страх. Каждая отдельно взятая эмоция имеет тенденцию выражаться в специфических действиях, и эти тенденции остаются неизменными на всем протяжении человеческой жизни. Переживание отвращения, как у ребенка, так и у взрослого, приводит к отказу от нежеланного объекта. Переживание радости вызывает реакцию принятия и приближения, тогда как переживание стpaxa выполняет защитную функцию, побуждая индивида искать пути спасения от угрожающего объекта. Если бы переживание, связанное с той или иной эмоцией, было изменчивым или противоречивым, мы постоянно совершали бы непоправимые ошибки, например глотали испорченную пищу или шли навстречу опасности.

Другим доказательством константности эмоционального переживания могут служить те специфические черты человека, которые непосредственно вытекают из эмоций. Человеку свойственны аффилиативные реакции, способность к социальной привязанности, эмпатия и альтруизм. Очевидно, что эти свойства, являющиеся составной частью человечности, опосредованы эмоциональными переживаниями, которые не только не изменяются на протяжении человеческой жизни, но и не претерпели сколько-нибудь существенных изменений за все время эволюции человека (Hoffman, 1981). Разговаривая с расстроенным или опечаленным человеком, вы способны разделить его переживания, почувствовать то же, что чувствует он, и эта способность к сопереживанию составляет основу альтруистического поведения. Исследования показали, что, когда взрослые не создают искусственных преград между ребенком и печальными переживаниями, ребенок вырастает более альтруистичным, чем тот, которого оберегали от подобных переживаний. Из этого следует, что такие важнейшие человеческие качества, как способность к эмпатии и альтруизму, опосредуются, поддерживаются неизменными во времени эмоциональными переживаниями.

Социальная привязанность - одна из важнейших человеческих хаpaктеристик, и она, по всей видимости, является функцией эмоций. Уже не вызывает сколько-нибудь серьезных сомнений заявление, что человек по своей природе существо социальное и что без социальных отношений и некоторой формы социальной организации человек не был бы человеком или вообще прекратил бы свое существование. Антрополог Мелвин Коннер, основываясь на работах таких исследователей поведения, как, например, Джон Боулби, Мэри Эйнсворт и Джерри Каган, утверждает, что врожденные социальные страхи играют важную роль в процессе формирования привязанности между матерью и ребенком (Коппег, 1982).

Можно назвать по меньшей мере еще две отличительные хаpaктеристики человека, происхождение которых можно объяснить только с учетом постулированного нами закона неизменности эмоционального переживания. Одна из них - чувство непрерывности <Я>, чувство, благодаря которому каждый из нас знает, что сегодня он тот же самый человек, что был вчера и что будет завтра. Мы растем, взрослеем, стареем, наша жизнь постоянно движется, претерпевает изменения. Сам процесс онтогенетического развития человека представляет собой ряддраматических трaнcформаций, перехода из одной стадии в другую - ребенок начинает ходить и перешагивает из младенчества в детство, затем из ребенка превращается в подростка, из подростка в молодого человека, из молодого человека во взрослого, а затем в старика. Но, несмотря на все происходящие с нами изменения, в каждом из нас есть внутреннее ядро, наше <Я>, которое остается неизменным, и это ядро по своей природе эмоционально. Каждый из нас точно знает, что лицо любимого человека дарило радость вчера, вызывает радость сегодня и будет радовать завтра. Точно так же утрата любимого ассоциируется у нас с горем и страданием, и каждый знает, что когда бы ни случилась утрата, она вызовет у него именно эти чувства. Постоянство эмоционального переживания, его независимость от изменяющихся условий и обстоятельств человеческой жизни дает ощущение постоянства собственного <Я>, помогает в формировании устойчивой Я-концепции.

Эмоция с нами всегда

Есть три распространенных заблуждения, которые мешают многим людям поверить в то, что эмоция постоянно присутствует в сознании, постоянно влияет на восприятие и поведение. Первое из этих заблуждений обязано своим происхождением работам первых физиологов, которые исследовали главным образом эпизоды ярко выраженных, интенсивных негативных эмоций. Уолтер Б. Кэннон со своими студентами изучал эмоции ярости и стpaxa и говорил об эмоциях как об экстремальной реакции на экстремальную ситуацию стресса или опасности (Cannon, 1927). Однако очевидно, что эмоции организуют и направляют наше поведение не только в экстремальных ситуациях. Так, эмоция интереса побуждает нас учиться, развивать новые навыки и умения, эмоция радости, умеренная и мягкая, служит своеобразным вознаграждением за те небольшие достижения, которыми отмечена наша повседневная жизнь. Умеренный страх, а порой даже предчувствие стpaxa, помогает нам избежать стрессогенных или опасных ситуаций еще до того, как возникнет реальная угроза,

Второе заблуждение, мешающее многим людям признать постоянное присутствие эмоции в сознании, связано с представлением о том, что тогда человек должен и постоянно иметь возможность назвать эту эмоцию, рассказать о ней. Достаточно обратиться к житейскому опыту, чтобы понять ошибочность этого представления. Наверняка каждый человек может вспомнить такие моменты, когда он точно знал, что переживает некую эмоцию, однако был не в состоянии определить или описать ее. Ранние работы Фрейда и дальнейшие исследования убедили многих клиницистов - психологов и психиатров, а также теоретиков, занимающихся проблемами личности, в неосознаваемости многих мотивов человеческого поведения. Думается, что эти неосознаваемые мотивы можно интерпретировать либо как эмоциональные переживания, которые человек не в состоянии обозначить словами, либо как очень слабые переживания, либо как переживания, не попавшие в фокус внимания.

Третье заблуждение, не позволяющее людям согласиться с тем, что эмоция постоянно влияет на наше сознание, связано с довольно распространенным представлением об эмоции как о переживании обязательно кратковременном и интенсивном. Распространение этого заблуждения в немалой степени вызвано тем вниманием, которое уделяется и научной, и популярной литературой теме стресса и эмоциональной реакции на стресс.

Кроме того, сам факт кратковременности экспрессивных реакций человека (которые длятся в среднем от 1/2 до 4 - 5 секунд) способствует восприятию эмоции как кратковременного и скоропреходящего феномена. Однако экспрессивная реакция - это лишь часть эмоции; длительность эмоционального переживания несопо-ставима с длительностью эмоционального проявления. Так, например, человек может быть угнетен, подавлен очень долго, но при этом никак не проявлять своей подавленности.

Кроме того, и положительные, и отрицательные эмоции различаются своей интенсивностью - они могут быть как очень слабыми, так и очень сильными. Житейский опыт показывает нам, что один и тот же поступок человека может вызывать у нас разную реакцию: когда вы спокойны и чувствуете себя хорошо, допущенная по отношению к вам бестактность вызовет у вас лишь раздражение, но она может привести вас в ярость, если вы взвинчены или устали. Очевидно, что раздражение и ярость можно рассматривать как разные по интенсивности явления внутри одного континуума - континуума гнева.

ЧУВСТВО, ВОСПРИЯТИЕ, ЗНАНИЕ

Итак, эмоция всегда с нами, и переживание эмоции в значительной степени определяет наше восприятие и интерпретацию окружающего мира. Достаточно лишь прислушаться к своим внутренним ощущениям, чтобы понять, что наша перцептив-ная система - система, которая рассказывает нам о том, что происходит внутри нас и вокруг нас, - функционирует отнюдь не случайным или беспорядочным образом. Сидите ли вы дома на диване или у ручья в лесу, гуляете ли по парку, или идете по оживленной улице, происходящее вокруг вас воспринимается вами с разной степенью отчетливости, вы смотрите на окружающие предметы и людей с разной долей внимания и заинтересованности. Два человека, пробывшие в одном и том же месте одинаковое количество времени, увидят его по-своему, обратят внимание на совершенно разные вещи; если попросить их рассказать об увиденном, то вполне возможно, что они расскажут вам о совершенно разных вещах и событиях, как если бы побывали в двух разных местах.

Причина, по которой два человека по-разному воспринимают одну и ту же ситуацию, в значительной степени связана с разницей в их чувствах и интересах. В следующей главе мы подробно поговорим о том таинственном, изменчивом и почти неуловимом влиянии, которое оказывает эмоция интереса на нашу жизнь. Пока же достаточно подчеркнуть, что эмоция интереса имеет мотивационное значение, оказывает мощное влияние на процесс восприятия, служит основой избирательности восприятия и направленности внимания, а кроме того, поддерживает тонус внимания в исследовательской и познавательной деятельности.

ВОЗРАСТНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ И В ОПЕРАЦИЯХ СОЗНАНИЯ

Качество отдельно взятого эмоционального переживания остается неизменным на протяжении всей человеческой жизни, однако причины, его вызывающие, и его последствия зависят от степени зрелости индивида. Активация отдельных эмоций становится возможной только с развитием когнитивных функций. В первые месяцы жизни ребенок еще не вполне отделяет себя от окружающих его людей.

На этой стадии развития ребенок еще не может переживать эмоции, связанные с самосознанием или порождаемые им. Только научившись распознавать себя как отдельное целое, он сможет переживать такие эмоции, как стыд (обостренное самосознание, осознание своей неспособности, неадекватности), презрение (осознание своего превосходства над другими) и вину (осознание своей греховности, нарушения интернализованных норм и стандартов). С расширением и усложнением Я-кон-цепции связанные с самосознанием эмоции вызываются все более разнообразными ситуациями.

Что касается других эмоций, то причины их возникновения и их последствия также зависят от ситуации и обстоятельств. Если говорить конкретнее, то причины возникновения и последствия эмоции в какой-то степени зависят от того, насколько человек голоден, насколько устал, насколько сильное ceкcуальное влечение он испытывает. Кроме того, причины и следствия эмоций различны для разных культур (и эти различия иногда бывают очень яркими), они могут различаться в пределах одной отдельно взятой культуры. Они могут варьироваться даже от одной семьи к другой, от одного человека к другому. Эта изменчивость является следствием индивидуальных особенностей развития человека и многообразия эмоциональных реакций и событий, способных активировать эмоцию. Для драйвов, в отличие от эмоций, хаpaктерно меньшее разнообразие стимулов. Например, чувство голода или ceкcуальное влечение вызываются ограниченным набором стимулов, и еще более ограниченный набор объектов может удовлетворить эти потребности.

Возрастные изменения в эмоциональных реакциях

Маленький ребенок, переживая страх, скорее всего бросится к родителям или к старшему брату или сестре. Но в сознании подростка такое поведение ассоциировано с эмоцией стыда, жить с которой так же трудно, как и со страхом. Поэтому подросток старается совладать со страхом по-другому - старается оценить степень опасности, занять более выгодную позицию, а если это не удается, просто игнорирует угрозу, не придает ей значения. Маленькие дети обычно бегут от опасности в буквальном смысле слова, тогда как старшие дети чаще преодолевают опасность с помощью вербальных средств. По мере развития человек научается различным реакциям на переживание стpaxa, но все эти способы не более чем усложненные модификации одного и того же типа реакции - реакции устранения воспринимаемой угрозы, бегства от нее.

Другой пример возрастных изменений эмоциональных реакций может дать нам наблюдение за детской игрой. Интерес к игрушке заставляет 10-мecячного ребенка исследовать ее, всячески манипулировать ею. В этом возрасте дети любят с грохотом бросать игрушки на пол, поскольку ощущения, вызываемые этим действием, приятны ребенку, доставляют ему радость. Но уже у 14-мecячного ребенка мы можем наблюдать начатки ассоциативной игры, соотнесения одних игрушек с другими - например, ребенок помещает игрушечную чайную ложку в игрушечную чашку, кладет трубку игрушечного телефона на рычаг. Если эти же игрушки дать трехлетнему ребенку, то его интерес к ним будет проявляться иначе: он может, например, разыграть телефонный разговор с отцом, матерью или даже с воображаемым другом.

Как видите, интерес к игрушкам в зависимости от возраста ребенка порождает разные типы игры, однако мотивационное качество эмоционального переживания остается неизменным, меняется лишь способность ребенка воплотить свой интерес на более высоком, более сложном уровне. С возрастом наши реакции, вызванные эмоциональным переживанием, становятся мягче и слабее. Мимические проявления становятся более утонченными, мы научаемся выражать эмоцию вербально, не прибегая к помощи рук и ног. С возрастом человек меньше плачет, переживая печаль, не отворачивается и не прячет лицо, когда испытывает смущение, и все реже краснеет, переживая стыд.

Возраст и активаторы эмоций

С возрастом меняются не только эмоциональные реакции, но и активаторы конкретных эмоций. Так, в трехнедельном возрасте звук женского голоса вызывает у ребенка улыбку, но, по мере того как ребенок становится старше, этот же голос может вызывать у него раздражение. Удаляющееся лицо матери не вызовет особой реакции у трехмecячного младенца, тогда как 13-мecячный ребенок отреагирует на это событие сердитым протестом, а 13-летний подросток может обрадоваться, узнав о том, что родители на весь вечер уходят из дома. Таким образом, одно и то же событие может вызывать разные эмоции в зависимости от возраста человека, степени его зрелости и обстоятельств.

Когда чувства берут верх над разумом, или Кризис подросткового возраста

Для очень многих людей подростковый возраст представляет собой период, когда влияние эмоций на духовную жизнь становится наиболее очевидным. Именно так и было с Мишель, подростковые годы которой были омрачены разлукой с отцом, уехавшим на войну во Вьетнам. Уже будучи студенткой колледжа, она написала своего рода отчет о том периоде своей жизни. Читая ее рассказ, нельзя не заметить, что в наиболее критические моменты того периода ее разум и поведение были всецело подчинены чувствам.

Я отчетливо помню тот день, когда отец получил повестку, в которой было написано, что его призывают на войну во Вьетнам, помню так, словно это было вчера.

Поначалу я была в замешательстве. Я еще не вполне понимала, что должно произойти. Родители, не желая тревожить меня, старательно сохраняли невозмутимый вид. И какое-то время это сpaбатывало, но потом, с приближением назначенного дня. они все больше и больше <выдавали> себя.

Помню день, когда он должен был уехать. Утром, проснувшись, я услышала, что мама плачет. Она плакала не так, как всегда, это был не плач, а безысходный вой, который, казалось, не стихнет никогда. Помню, как мы провожали отца в аэропорт. Это было ужасно. Мне казалось, будто весь мой мир рассыпается на кусочки. Мне так хотелось, чтобы все мы снова были веселы и счастливы, чтобы все стало как прежде, как было до того дня, когда отец получил повестку.

На основе этого краткого описания сложного и длительного эмоционального переживания трудно утверждать с уверенностью, какая из эмоций Мишель была в то время доминирующей, мы можем лишь предположить, что это был страх - страх потерять отца. С учетом того, что отец Мишель был летчиком и отправлялся на войну во Вьетнам, ее слова <мне казалось, будто весь мой мир рассыпается на кусочки> можно рассматривать как признание в том, что она была напугана.

Помню, как я смотрела на огромный серый <В-66>, который должен был увезти отца во Вьетнам. Он казался мне таким же пустым, холодным и одиноким, какой я ощущала себя в тот момент. Но я говорила себе, что должна быть сильной, ведь накануне отец попросил меня заботиться в его отсутствие о матери и сестре. Он сказал, что ради них я должна быть веселой и жизнерадостной. Он просил меня быть его <лучиком света>.

Мы подошли к самолету. Я так старалась сдержать слезы, что у меня заболело горло. Я не имела права плакать. Все плакали - кроме меня. Даже у отца стояли слезы в глазах, когда он прощался с нами.

Очевидно, что неминуемая разлука с отцом вызывала у Мишель не только страх, но и другие эмоции, в частности печаль, проявления которой она сознательно подавляла.

Я так и не смогла побороть печаль. Она порой перерастала в злость, а иногда в ревность, как, например, в тот день, когда в школе праздновался День Отцов и все ребята приходили со своими отцами.

Такие резкие смены настроения, от стpaxa к печали и от печали к гневу, на первый взгляд, кажутся странными. Но они вполне объяснимы, если принять во внимание два аспекта проблемы. Во-первых, ни одна из этих эмоций не была по-настоящему новой для Мишель, она уже пережила их в день отъезда отца: страх перед лицом грядущей неизвестности, печаль от предстоящей разлуки с горячо любимым отцом и его возможной гибели, и, наконец, злость оттого, что он <оставил> ее.

Затем, уже после того, как отец позвонил им из Вьетнама и она отказалась разговаривать с ним, она пережила еще одну эмоцию.

Когда я повесила трубку, я вдруг почувствовала себя страшно виноватой. Я подумала - как я могла быть такой ужасной, бездушной эгоисткой? Разве можно сердиться на человека, который рискует жизнью ради своей страны? Я едва не схватила трубку, чтобы позвонить ему, извиниться за свое поведение, за свои ужасные мысли, но это было невозможно.

Мишель тяжело переживала свою вину. Но нельзя забывать, что эмоция вины, подобно всем остальным эмоциям, выполняет адаптивные функции. Именно эмоция вины залечила душевные раны Мишель, помогла ей преодолеть обиду на отца, осознать свою любовь и привязанность к нему. Заметьте, что ее первой реакцией на переживание вины было желание исправить совершенную ошибку. В конце концов победила любовь, чувство вины прошло. Гнев нашел другое, более разумное основание, а печаль охватывала дeвyшку лишь время от времени. Только страх остался неизменным.

Я часто с печалью думала об отце, только изредка грусть оставляла меня. Зато страх так и не исчез, он все время был со мной. Я боялась, что отец погибнет, что я никогда больше не увижу его, - и как мне тогда жить?

В сложных жизненных ситуациях человек всегда испытывает множество эмоций. Для Мишель этот трудный, полный печали и стpaxa период закончился только с возвращением отца.

Я трепетала от восторга, но, когда увидела отца, выходящего из самолета, я словно оцепенела. Я не могла сдвинуться с места, словно каждый мускул моего тела был парализован. Но чем меньше становилось расстояние, отделявшее его от нас, тем сильнее колотилось мое сердце. Я уже не видела ничего и никого, кроме него. Он заключил нас троих в объятья. Я так крепко прижималась к нему, мне так хотелось навсегда остаться в его объятьях. Он вернулся! Он с нами! Я вижу его, я слышу его голос, я чувствую его запах!

Столько чувств переполняло меня, что мне казалось, что я вот-вот лопну. Я уже не могла сдерживать слезы, впервые за два года я заплакала. Я плакала оттого, что пришлось пережить мне, моей матери, сестре и особенно ему. моему дорогому отцу, который прошел через ад и вернулся оттуда живым, - плакала от того, что все наконец позади.

Мишель повезло. В течение двух лет она переживала сильнейшие негативные эмоции, но благодаря своим личностным ресурсам и поддержке родных не только решила свои проблемы, но и стала сильнее. Ее история служит наглядным подтверждением принципа, сформулированного в этой главе: эмоции всегда с нами, они влияют на наше восприятие, мышление и поведение.

РЕЗЮМЕ

Если в первой половине нашего столетия сознание как психический феномен было незаслуженно обойдено вниманием исследователей, то в настоящее время интерес к его изучению значительно возрос. Благодаря теоретическим и методологическим достижениям наук о человеке сознание вновь стало объектом психологических исследований. Хотя многими учеными признается, что определенные <умственные процессы> протекают в предсознании, в бессознательном или вне фокуса осознания, нас интересует прежде всего сознание, его структуры и операции. Современные теории сознания уходят корнями в работы Джеймса, который говорил об индивидуальной природе сознания, его непрерывности и избирательности, рассматривал его как источник самоидентичности человека.

С эвристической точки зрения представляется полезным провести различия между сознанием как восприимчивостью-осознанием, с одной стороны, и структурами и операциями сознания - с другой, но, к сожалению, теоретики и экспериментаторы почти не уделяли внимания этой проблеме. Исключением является Тарт, который говорит о трех типах сознания - базовом сознании, осознании сознания (или самосознании) и сознании-внимании, - рассматривая их как феномены, отличные от таких структур и структурных подсистем, как переработка сенсорной информации, память и эмоции.

Дейкман, как и Тарт, отличает сознание от его содержания. Сознание, или осознание, рассматривается им как дополнительный аспект организованной биологической системы. Дейкман отмечает, что главная задача исследователя - объяснить те механизмы, посредством которых нейрохимические процессы трaнcформируются в восприятие, познавательные процессы и аффекты.

В отличие от Тарта и Дейкмана, Сингер и его коллеги взяли за основу теоретические представления Джеймса и Томкинса и разработали строгую методологию их эмпирической проверки. Их исследования подтверждают возможность рассмотрения сознания как стимульного поля, альтернативного полю внешней сенсорной стимуляции, и возможность изменения баланса между внутренними (воображение, фантазия) и внешними (информация) источниками стимуляции посредством изменения информации из внешней среды.

Синнот доказывает неразрывность процесса эмбрионального развития, с одной стороны, и процессов развития сознания, переживания, мышления и поведения - с другой. Он считает, что всем живым организмам присуща биологически заданная устремленность к определенному результату, которая ощущается ими как желание и цель. Таким образом, базовое сознание - это не более чем <ощущение> или <переживание> электрохимических процессов организма, и прежде всего процессов головного мозга. По его мнению, сознание хаpaктеризуется не только направленностью, ему всегда сопутствует некоторая степень желания, которое Синнот приравнивает к эмоции и которое обеспечивает вовлеченность индивида в окружающую среду.

Согласно теории дифференциальных эмоций, аффекты, и прежде всего эмоции, образуют базовые структуры сознания. Благодаря взаимодействию эмоций с пер-цептивно-когнитивными функциями и процессами сознания обнаруживается огромное разнообразие аффективно-когнитивных структур и ориентаций, которые влияют на восприятие, мышление и действия индивида (то есть на процесс обработки входящей и исходящей информации). В теории дифференциальных эмоций утверждается, что эмоция может существовать в сознании независимо от когнитивных процессов и что именно поэтому человек может реагировать эмоцией, не осознавая и не обозначая ее как таковую. Переживать гнев и осознавать гнев - это разные явления, хотя, как правило, эмоциональное переживание переплетается с соответствующим ему когнитивным процессом. Хотя эмоции являются наиболее фундаментальными мотивационными феноменами, важную роль в их активации и регуляции играют когнитивные процессы.

Эмоции (и в частности, эмоция стыда) играют важнейшую роль в самосознании, в формировании и поддержании чувства самоидентичности.

Теория дифференциальных эмоций рассматривает эмоцию как наиболее фундаментальный способ организации ощущений, имеющих мотивационное значение для индивида. Первичный сенсорный процесс, вызывающий аффект, лежит также в основе перцептивно-когнитивных процессов и других операций сознания. Из всех аффектов в сознании чаще всего представлена эмоция интереса, именно она обусловливает избирательность перцептивно-когнитивных процессов. Особые состояния сознания, для которых хаpaктерна определенная комбинация интереса и радости, способствуют интуитивному, невербальному познанию. Процессы анализа и критической оценки могут включать в себя эмоцию интереса в комбинации с отрицательной эмоцией, например эмоцией печали. Измененные состояния сознания являются результатом радикального смещения интереса и разрушения сильных и рано приобретенных аффективно-когнитивных паттернов. Теория дифференциальных эмоций постулирует неизменность первичного качества эмоционального переживания, постоянное присутствие эмоции в сознании и ее влияние на восприятие, мышление и поведение.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Bower О. Н., Gilligan S. G.,MonteiroK. P. Selectivity of learning caused by affective states. The Journal of Experimental Psychology: General, 1981.

В исследовании продемонстрированы эффекты влияния эмоций на память.

Davidson R. /., Fox N. A. Asymmetrical brain activity discriminates between positive and negative affective stimuli in human infants. - Science, 1982, 218, 1235-1237.

Исследование посвящено различной роли полушарий при эмоциях, в особенности - взаимовлиянию переработки информации и эмоций.

Ekman P., Davidson R. 1., Friesen W. V. The Duchenne smile: Emotional expression and brain psychology II. - Journal of personality and Social Psychology, 1990, 58(2), 342-353.

В исследовании показаны различия в активности полушарий при формировании механизма улыбки у человека.

Isen А. М., Means В. The influence of positive affect on decision-making strategy. - Social cognition, 1983, 2, 18-31.

Экспериментальное подтверждение влияния положительных эмоций на процесс принятия решения.

Pope К. S., Singer J. L. Introduction: The flow of human experience. -In: K. S. Pope, J. L. Singer (Eds.). The stream of consciousness: Scientific investigation into the flow of human experience. - New York, Plenum, 1978, 1 -6.

Современное описание концепции <потока сознания>, введенной Джеймсом, и обзор связанных с ней теорий и исследований.

Singer J. L. Experimental studies of daydreaming and the stream of thought. -In: K. S. Pope, J. L. Singer (Eds.). The stream of consciousness: Scientific investigation into the flow of human experience. - New York, Plenum, 1978, 187-223.

Методики изучения фантазий и процессов воображения, а также их связи с личностью и с не обусловленным внешними стимулами мышлением.

Глава 4. ИНТЕРЕС-ВОЗБУЖДЕНИЕ: АКТИВАЦИЯ, ВЫРАЖЕНИЕ, ПЕРЕЖИВАНИЕ

Еще Уильям Джеймс отмечал, что для восприятия и внимания хаpaктерны селективность, - благодаря этой селективности наш мозг по-разному реагирует на бесчисленное множество стимулов, постоянно воздействующих на наши органы чувств (рис. 4-1). <Человек расставляет акценты и определяет приоритеты в каждом акте восприятия. Мы просто не в состоянии уделять одинаковое внимание множеству впечатлений> (James, 1890, р. 163). Джеймс пользовался термином <интерес>, но не систематически и не в качестве строго научного понятия. Например, Джеймс утверждал, что <мышление всегда связано с интересом>; объясняя, почему четыре человека, совершившие тур по Европе, вернутся домой с разными впечатлениями, он писал: <Из одного и того же множества увиденных объектов каждый выберет именно те, которые будут ему интересны> (James, 1890, р. 165; курсив мой. - К. И.). Логично было бы предположить, что существует некая внутренняя эмоция интереса и что эта эмоция обеспечивает селективную мотивацию процессов восприятия и внимания, что она не только стимулирует познавательную активность индивида, но и упорядочивает ее, - по крайней мере такое предположение нисколько не противоречит рассуждениям Джеймса.

В качестве примера можно привести рассуждения Фанца. Он пишет, что наблюдаемую у маленьких детей <визуальную реакцию интереса к тем конфигурациям, которые хаpaктерны для социальных объектов, а также к тем, которые позже помогут ребенку в распознавании объектов и в прострaнcтвенной ориентации, можно рассматривать как примитивный тип познания окружающей среды, и это познание служит основой для аккумуляции знаний, осуществляемой посредством "переживания"> (Fantz, 1973, р. 628). К такому же выводу пришел и Гибсон (Gibson, 1969, 1970).

Чарлзуорт (Charlesworth, 1968) высказал предположение, что изучение определенных эмоций и их мимического выражения может привести к более глубокому пониманию процессов перцептивно-когнитивного развития. Он был близок к тому, чтобы признать, что при помощи неких врожденных механизмов, вроде тех, что лежат в основе эмоций удивления и интереса, можно объяснить высокую адаптивность, наблюдаемую у маленьких детей. Он предполагал, что изучение этих механизмов и связанной с ними запрограммированности поведения может скомпенсировать непропорционально большое значение, которое приписывается научению в онтогенезе когнитивных функций и поведения.

Гордон Олпорт (Allport, 1955, 1961) считал, что любая истинно человеческая деятельность, ведущая к развитию личности и творческих способностей, обязательно сопровождается некоторым напряжением или возбуждением. <Личностный рост возможен только благодаря изменениям и постоянному риску, которые вызывают в нас напряжение, и хотя мы можем избежать напряжения, мы отказываемся делать это> (Allport, 1955, р. 6). Олпорт говорил о присущем человеку стремлении к исследовательской, познавательной деятельности, и прекрасно подобранный им иллюстративный материал подтверждает его заявление о том, что мотивы роста хаpaктеризуются напряжением и что это напряжение поддерживает нашу устремленность к отдаленным и даже недостижимым целям. Данное им описание ключевого мотивационного состояния, необходимого для личностного роста, исследовательской и творческой деятельности, схоже с представляемой здесь концепцией эмоции интереса-возбуждения.

Теоретические доказательства постоянного присутствия аффекта в обычном состоянии сознания подкрепляются экспериментальными данными, полученными в исследованиях с применением различных шкал аффекта и настроения (Nowlis, 1965; Wessman, Ricks, 1966). В одном из исследований несколько больших групп студентов заполняли шкалу дифференциальных эмоций, отмечая на ней эмоции и чувства, переживаемые ими в момент исследования. Все участники эксперимента указали наличие одной или нескольких эмоций, и преобладающей среди них была эмоция интереса (Izard, Dougherty, Bloxom, Kotsch, 1974).

Рис. 4-1. А. Русские дети избирательно реагируют на разнообразные зрительные и слуховые раздражители, поступающие из окружающей среды.

Рис. 4-1. Б. Слегка приподнятая бровь и мягко округленный рот также свидетельствуют об эмоции интереса.

Согласно теории дифференциальных эмоций, интерес является доминирующим мотивационным состоянием в повседневной деятельности нормального человека. Зачастую эмоция интереса выступает в комбинации, а иногда в конфликте с одной или несколькими другими эмоциями, и при этом постоянно взаимодействует с пер-цептивно-когнитивными процессами. Интеpaкции <интерес - когнитивный процесс> обусловлены аффективно-когнитивными ориентациями, или структурами, хаpaктеризующими конструктивную, творческую деятельность здорового индивида. Если все жизненные потребности человека удовлетворены и он не испытывает отрицательных эмоций, то он способен действовать в соответствии с позитивным мотивационным побуждением, исходящим от аффективно-когнитивных структур, аффективная часть которых представлена эмоцией интереса-возбуждения. Другая положительная эмоция - радость - играет в данном случае второстепенную роль, она поддерживает конструктивное, творческое поведение (см. главу 6).

ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭМОЦИИ ИНТЕРЕСА

Интерес - позитивная эмоция, она переживается человеком чаще, чем прочие эмоции. Интерес играет исключительно важную мотивационную роль в формировании и развитии навыков, умений и интеллекта. Интерес - единственная мотивация, которая обеспечивает работоспособность человека. Кроме того, он насущно необходим для творчества.

Следует различать эмоцию интереса и ориентировочный рефлекс. Если к щеке голодного младенца прикасается сосок материнской гpyди, ребенок рефлекторно потянется к нему губами. Слуховые раздражители вызывают ориентировочную реакцию у младенцев уже в 1-5-й дни жизни (Sameroff, 1971). Если же говорить о зрительной системе, то любой яркий объект обычно вызывает ориентировочную реакцию как у ребенка, так и у взрослого. Существуют также непроизвольные ориентировочные рефлексы на слуховые и тактильные раздражители. Все эти рефлексы могут запускать эмоцию интереса и способствовать ей. Интерес в сочетании с ориентировочными рефлексами <позволяет индивиду удерживать внимание на сложных объектах> (Tornkins, 1962, р. 338).

Уже в первые недели и месяцы жизни ребенок реагирует на человеческие лица и на человеческий голос, и этот интерес, по-видимому, имеет врожденную природу. Человеческое лицо, даже незнакомое, вызывает у двухмecячного ребенка больший интерес, чем лицо искусно сделанного манекена, но он дольше задержит взгляд на лице манекена, чем на любом другом неживом объекте, не имеющем лица, и этот факт свидетельствует о том, что человеческое лицо пробуждает в ребенке зачаточный интерес (Langsdorf, lzard, Rayias, Hembree, 1983). Таким образом, интерес - это нечто иное или нечто большее, чем внимание.

В некоторых случаях ориентировочный рефлекс инициируется эмоцией интереса, роль которого в этом случае сводится к тому, чтобы побудить ребенка повернуть голову или направить взгляд на объект, вызвавший интерес. Но эмоция интереса отличается от ориентировочного рефлекса хотя бы тем, что она может активироваться процессами воображения и памяти, которые не зависят от внешней стимуляции. Кроме того, интенсивная эмоция интереса может вызывать даже обратную реакцию - иногда она заставляет человека отвести взгляд от заинтересовавшего его объекта, так как зрительная информация мешает представлять объект и осмыслять его (Meskin, Singer, 1974). И наконец, интерес человека к идее может и не сопровождаться специфическими поворотами головы.

Не следует путать эмоцию интереса с реакцией удивления и изумления, хотя внешние проявления удивления сходны с проявлениями интереса: человек кажется всецело поглощенным объектом, мгновенно реагирует на него, стремится познать его.

Эмоция интереса, как и другие фундаментальные эмоции, усиливается неспецифическими влияниями ретикулярной формации ствола мозга. Для понимания интереса (и любой другой базовой эмоции) нужно научиться отличать эмоцию от факторов, способствующих ее появлению и усилению, то есть отличать эмоцию от активации центральной нервной системы (arousal).

В тех случаях, когда эмоция интереса задействует зрительную систему, взгляд человека либо фиксируется на объекте, либо быстро перемещается, исследуя объект. Фиксация взгляда указывает на то, что человек всецело поглощен, заворожен объектом, а взгляд, быстро оглядывающий объект, свидетельствует о том, что человек активно работает, стремясь понять и прочувствовать объект (Tornkins, 1962, р. 340). В принципе, такая же закономерность справедлива и для других сенсорных систем, задействованных эмоцией интереса.

Интерес-возбуждение: активация, выражение, переживание 107

Эту селективность восприятия и внимания ни в коем случае нельзя рассматривать как достояние исключительно младенческого возраста. Влияние эмоции интереса на нашу жизнь огромно. Чтобы понять это, достаточно представить, как по-разному могут увидеть и воспринять происходящие события хотя бы два человека, сидящие на одной скамейке в городском саду. Интерес в буквальном смысле определяет наши мысли и воспоминания, ибо он в значительной степени обусловливает содержание нашего восприятия, внимания и памяти.

Основное различие между эмоцией интереса и когнитивными процессами внимания и обработки информации станет наиболее очевидным, если вспомнить ранее сформулированное нами определение эмоции. Мы говорили о том, что эмоция складывается из трех компонентов - физиологического процесса, экспрессивного поведения и переживания. Когда вы увлечены интересной книгой, разговором с приятным человеком или присутствуете на совещании, от решений которого зависит ваше будущее, вы обязательно переживете эмоцию интереса и, возможно, даже осознаете свое переживание. И напротив, те процессы восприятия и внимания, которые связаны с объектами или событиями, не имеющими особого значения или эмоционально не важными для вас, хаpaктеризуются минимальным переживательным компонентом. Именно поэтому когнитивные психологи, исследуя в лабораторных условиях различные аспекты восприятия, используют в качестве стимульного материала разнообразные геометрические формы или отдельные буквы алфавита, стараясь таким образом если не исключить вовсе, то по крайней мере минимизировать возможность эмоциональных переживаний. Испытуемый, принимающий участие в таких экспериментах, наверное, должен испытывать некоторый интерес к происходящему, - иначе он плохо справится с заданием. Но в данном случае интерес к сотрудничеству искусственно подогревается экспериментатором или экспериментальным заданием, но не стимульным материалом как таковым.

АКТИВАЦИЯ ИНТЕРЕСА

Не будет преувеличением сказать, что существует бесконечное множество причин, или активаторов, эмоции интереса, но, для того чтобы понять, как вызывается, или активируется, эмоция интереса, следует подразделить активаторы на нескольких достаточно широких классов.

Перемены

Иногда повседневная жизнь начинает утомлять нас своей монотонностью и однообразием, и тогда у нас возникает желание внести в нее какие-то изменения или, как говорят, <сменить обстановку>. Не обязательно это стремление поманит человека в новые, еще не виденные им, места. Напротив, он может направиться в какое-то старое, давно знакомое место, - главное, что при этом он вырывается из привычной обстановки и попадает в другую, которая обеспечит его органы чувств новой стимуляцией. Свежее впечатление можно получить даже от хорошо знакомого и привычного места - для этого достаточно посетить его в другое время или прийти туда свободным от тех забот и обязанностей, с которыми оно было для вас связано. Такого рода перемена обстановки открывает возможность получить новые типы или уровни стимуляции, новые активаторы эмоции интереса. Смена обстановки, как активатор или фактор интереса, порождает два других фактора - одушевленность и новизну объекта, каждый из которых если и не является разновидностью первого фактора, то тесно связан с ним.

Одушевленность

Если мы будем рассматривать одушевленность как фактор интереса, то это позволит нам понять, почему уже на первых неделях жизни ребенок обнаруживает больше интереса и внимания к человеческому лицу, чем к лицу искусно выполненного манекена (Langsdorf et а1., 1983). В эксперименте Лангсдорфа женщина, демонстрировавшая свое лицо ребенку, должна была сохранять его как можно более неподвижным. Но, разумеется, несмотря на все ее старания, ее лицо оставалось живым - она непроизвольно поворачивала голову и, конечно же, моргала. Возможно, есть и другие не менее очевидные признаки живого человеческого лица, которые делают его столь привлекательным для ребенка, но мы остановимся именно на факторе одушевленности.

Несомненно, интерес ребенка к человеческому лицу и к движениям человека отчасти обусловлен генетически. Человек рождается, уже неся в своих генах какой-то <социальный интерес>, и этот интерес является частью человеческой природы. Благодаря ему человек формирует социальные связи и развивается как общественное существо.

Социальные биологи (Wilson, 1979) представили убедительные данные, свидетельствующие о том, что способность к формированию социальных связей, способность к социальным взаимодействиям и участию в социальных группах является неотъемлемой частью человеческой природы. Эта способность была необходима не только для выживания человека, но и для эволюции человеческого вида. И она до сих пор имеет огромное значение для человека, определяя его развитие, его физическое и психологическое здоровье (Harlow, 1971).

Один остроумный и грамотно проведенный эксперимент показал, что маленькие дети отдают зрительное предпочтение биологическим движениям (например, движениям, совершаемым человеком при ходьбе), предпочитая их другим типам движения (Fox, McDaniel, 1982). Исследователи прикрепляли лампочки к ногам, рукам и телу человека, а затем фотографировали его движения в темной комнате. Таким образом, на пленке были запечатлены только яркие точки света, движущиеся в том ритме, который создает человек при ходьбе. На основе этих снимков исследователи сконструировали аналогичную конфигурацию лампочек, которая, однако, приводилась в движение не человеком, а электродвигателем. Несмотря на равное количество движений и их одинаковую направленность, 4-6-мecячные дети отдавали явное предпочтение тому паттерну движущихся лампочек, который был произведен движениями человека. Таким образом, можно сказать, что мы имеем врожденный интерес не только к очертаниям и движениям человеческого лица, но и отвечаем <врожденным> интересом на паттерны движении человеческого тела, и это служит еще одним свидетельством генетической детерминированности <социального интереса> - силы, мотивирующей нашу социальность.

Рис. 4-2. Пpaктически любой предмет, будь то роскошная кукла и набор кукольной посуды или просто палка, способен вызвать у ребенка интерес, мотивирующий воображение, фантазию, игровую деятельность, которые в свою очередь доставляют радость и упрочают аффективно-ког-нитивную связь между ребенком и предметом, с которым он играет.

Новизна

Еще одним почти обязательным фактором интереса является новизна объекта. Это настолько надежный активатор интереса и он обладает такой мощной притягательной силой для наших органов чувств, что психологи, предъявляя ребенку знакомый, привычный для него объект в паре с незнакомым, новым объектом, по реакции на незнакомый объект могут судить о способности ребенка к дискриминации объектов (к установлению различий междуобъектами) (Fagan, 1980). Желая выяснить, способен ли ребенок отличить одно человеческое лицо от другого, мы сначала предъявляем ему одно из этих лиц с определенного расстояния (около 45 см) и в течение определенного промежутка времени (от 10 до 20 секунд). Мы делаем это столько раз и до тех пор, пока время, в течение которого взгляд ребенка прикован к этому лицу, не уменьшится вполовину по сравнению со временем, в течение которого ребенок смотрел на него во время первого предъявления. Затем мы предъявляем ребенку это, уже знакомое ему, лицо вместе с другим, новым для него лицом. Если ребенок дольше смотрит на незнакомое лицо, мы можем заключить, что он отличил одно лицо от другого.

Силу фактора новизны как активатора эмоции интереса можно проиллюстрировать множеством примеров из повседневной жизни. Если вы живете в большой стране и решили отправиться в те ее края, где никогда прежде не были, вы, несомненно, испытаете интерес, и испытаете его благодаря стимуляции, исходящей извне. И это тем более верно, если эти края отличаются по своему климату и рельефу от той местности, в которой вы постоянно проживаете. Если вы живете среди равнин и небольших холмов, то вид Скалистых гор приведет вас в состояние возбужденного восхищения. Если вы живете в местах засушливых, со скудной растительностью, то, оказавшись в дельте Миссисипи, вы будете очарованы буйством красок и звуков. А если вам посчастливилось оказаться в другой стране, имеющей свой язык и свою культуру, то ваш интерес будет постоянно поддерживаться той лавиной новых впечатлений, которые неизбежно обрушатся на вас. Мы убеждаемся в этом, читая рассказ Джессики о совершенном ею в школьные годы заграничном путешествии.

Поездка во Францию произвела на меня неизгладимое впечатление. Воспоминания о тех днях, и особенно о первом дне моего пребывания во Франции, до сих пор живут в моей памяти, и я ни на что не променяю их.

Эмоции, которые переживала Джессика, питали энергией и направляли ее поведение. Из ее рассказа мы видим, как ее интерес к предстоящей поездке придал ей энергии, сил и терпения выполнить формальности, которые показались бы ей утомительными, будь она в другом настроении.

Приехав в аэропорт Кеннеди, мы встали в очередь для проверки багажа. Очередь была ужасно длинной, и нам пришлось стоять очень долго. Возможно, другим пассажирам это стояние показалось утомительным, но только не нам.

Пока мы ждали объявления посадки, мы фотографировались и без умолку болтали о предстоящих приключениях. Нам было очень трудно поверить в то, что через каких-нибудь полчаса мы оторвемся от американской земли и окажемся в воздухе, на пути во Францию.

В состоянии сильного возбуждения мы воспринимаем окружающий мир совершенно иначе, чем в обычном состоянии. Это возбуждение может магическим образом изменить восприятие человека, как это произошло с Джессикой.

Мы приземлились в аэропорту Шарля де Голля, вышли из самолета. Это было похоже на сон. Я стояла на земле Франции и не могла поверить в это. Вскоре, подталкивая друг друга и смеясь, мы уже забирались в автобус, который должен был отвезти нас в отель. Пока мы ждали отправления, мне казалось, что воздух в автобусе заряжен электричеством, - так сильно мы были возбуждены.

Эмоция интереса повышает способность человека к восприятию и обработке поступающей из внешнего мира информации. Интерес стимулирует человека к исследовательской и познавательной активности. Именно эмоция интереса обусловила то состояние обостренной восприимчивости, в котором пребывала Джессика в первый день своего путешествия.

Отель, в котором мы остановились, был на окраине Парижа. Мы пробыли там несколько минут - только оставили вещи и сразу же направились к ближайшей станции метро.

Мы вышли из метро на залитую солнцем улицу, на которой было полно людей и магазинчиков. На вершине холма стоял собор Сакре-Кёр. Он был великолепен в своем белом сиянии. У меня перехватило дыхание, когда я увидела его. Завороженная его красотой, я бежала вверх по мраморным ступеням, желая поскорее увидеть его изнутри.

Иногда, совершив какой-то необычный для себя поступок, сопряженный с той или иной долей риска, мы потом спрашиваем себя - как я отважился это сделать, откуда взялась во мне эта смелость? Наверное, в некоторых случаях справедливо предположить, что эта смелость порождается эмоцией интереса-возбуждения. По-настоящему волнующее приключение всегда бросает человеку вызов, побуждает его испытать себя в таких ситуациях, которых он прежде избегал, опасаясь оказаться несостоятельным. Следующий отрывок из рассказа Джессики, в котором описывается один из эпизодов ее знакомства с французской культурой и французским языком, демонстрирует нам, как эмоция интереса берет верх над другими эмоциями, как любопытство побеждает страх.

Затем нас отвезли в Латинский квартал, который расположен на левом берегу Сены, и отпустили прогуляться. Мы были вольны делать все, что нам взбредет в голову. Мне и моим подругам захотелось проверить, насколько хорошо мы знаем французский язык, нам было интересно, сможем ли мы объясниться с продавцом в магазине. Мы заходили в разные магазины и примеряли одежду. Поначалу я ужасно боялась сказать что-нибудь не так, боялась, что ненароком обижу собеседника, боялась вызвать смех. Но наконец я собрала все свое мужество и в одном из магазинов спросила продавца, могу ли я примерить понравившиеся мне туфли. Я испытала какое-то странное, волнующее чувство оттого, что разговариваю по-французски с французом, и еще - удивление оттого, что это получается не так уж плохо. Я была ужасно горда собой.

Работает человек или играет, творит он или просто развлекается, он не в состоянии бесконечно долго сохранять тот стремительный темп деятельности, который предполагает эмоция интереса-возбуждения. Осознание того, что ты многое пережил, многое познал или выполнил нечто важное, приводит к чувству удовлетворения, облегчения и радости. Именно это чувство испытала Джессика в конце первого дня пребывания в Париже.

Мы не заметили, как пролетело время и настал час, когда нам нужно было быть в назначенном месте, откуда отправлялся автобус. Для всех нас это был очень долгий и волнующий день. Мне не верилось, что это только первый из тех одиннадцати дней, которые нам предстояло провести во Франции, и хотя я страшно устала, я с тревогой ждала следующего дня, который, как мне казалось, должен был быть еще более интересным и насыщенным.

Джессике можно позавидовать - первый день ее путешествия был поистине чудесным, воодушевляющим. Усталая, но счастливая, она с нетерпением ждала следующего дня. Она пишет, что она ждала его <с тревогой>, но эта тревога скорее связана с возбуждением, нежели со страхом. Это вопрос лексики - многие люди говорят <я так тревожусь>, имея в виду снедающее их нетерпение. Впрочем, если Джессика и испытывала тревогу, то только в том смысле, что это была комбинация возбуждения, связанного с предстоящими приключениями, и легкого беспокойства, боязливого ожидания неизвестности.

Завершая рассмотрение фактора новизны как активатора интереса, отметим, что при определенных условиях этот же фактор может стать источником негативной эмоции, например стpaxa, как это было с Джессикой, когда она пробовала свои силы в разговорном французском. Нужно признать, что нам неизвестно, какой степенью новизны должен хаpaктеризоваться объект или ситуация, чтобы вызвать у человека страх. Ясно, что эта новизна должна быть чрезмерной, и в этих случаях, вероятно, уместнее будет говорить не столько о новизне объекта, сколько о его <чуждости>, необычности.

Воображение и мышление

Новорожденный ребенок крайне восприимчив к человеческому лицу и голосу, порой можно подумать, что он приходит в этот мир, уже имея представление о том, как должен звучать голос матери и как должно выглядеть ее лицо. Это, вероятно, не совсем так, однако можно смело утверждать, что мозг новорожденного уже настроен для восприятия тончайших коммуникативных сигналов. Четырехмecячный ребенок отличает лицо матери (если, конечно, его опекает именно мать) от других лиц и может отреагировать негативной эмоцией, когда мать уходит. В период между четырьмя и восемью месяцами у ребенка развивается способность формировать и сохранять в памяти мысленный образ материнского лица. Начиная с 7-9-мecячного возраста отсутствие матери, как правило, вызывает у ребенка негативную эмоцию (Ainsworth et а1., 1978; Shiller et al., 1986), а в возрасте 12-14 месяцев уже 75% детей реагируют сильнейшей негативной эмоцией, если мать уходит. Этот факт, скорее всего, объясняется когнитивной способностью ребенка распознавать факт отсутствия матери и скучать по ней. Ребенок даже в отсутствие матери может вызывать в уме ее мысленный образ. Когда матери нет рядом, ребенок не находит внешнего подкрепления тому образу, который имеется в его сознании. Ребенок помнит мать, и поэтому ее отсутствие вызывает у него беспокойство.

Новорожденный ребенок еще не имеет мысленных образов, и такое положение вещей сохраняется, по крайней мере, в первые полгода жизни, но уже приблизительно на девятом месяце жизни ребенок демонстрирует способность к формированию образов объектов и хотя бы кратковременному удержанию их в памяти. После достижения ребенком 9-мecячного возраста способность к формированию ментальных образов стремительно развивается.

Любой взрослый, закрыв глаза, может вызвать в уме бесчисленное количество образов. Воспоминание о любимом человеке, который сейчас далеко от вас, обязательно вызовет у вас какую-то эмоцию, -вы наверняка обрадуетесь мысленной встрече с ним, а затем, скорее всего, почувствуете печаль от того, что его нет рядом с вами. Если вы продолжите это мысленное общение, то вы, возможно, испытаете все те эмоции, которые вы испытывали, реально общаясь с этим человеком. Образы, хранящиеся в нашей памяти и вызываемые нашим воображением, - это неиссякаемый источник эмоций, и одной из этих эмоций, конечно же, является эмоция интереса, поскольку она играет первостепенную роль в процессах мышления и воображения.

Другой, не менее богатый источник эмоций - это слова и представления. Те из них, которые связаны с воображаемым или физическим событием, с новизной объекта или переменами, вызывают у нас эмоцию интереса.

МИМИЧЕСКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ИНТЕРЕСА

В нашем эксперименте мы усаживали младенца в специальное детское кресло, огражденное занавеской, из-за которой попеременно показывали ему человеческое лицо, лицо манекена или другой неодушевленный предмет и регистрировали мимическое проявление у него реакции интереса.

Изардом (Izard, 1979) была разработана система объективного кодирования мимических проявлений базовых эмоций. Он начал с изучения анатомии человеческого лица, определил, какие мышцы и как задействованы в том или ином мимическом выражении, а затем установил, какие экспрессивные изменения (он называет их <внешними>) хаpaктерны для того или иного универсального эмоционального выражения лица. Каждое выявленное им внешнее изменение получило свой кодовый номер. Для того чтобы проанализировать конкретное выражение лица, специально обученные исследователи наблюдают за различными его частями (область бровей, область глаз, носа и щек и область рта), регистрируя начало и конец их внешних изменений. После регистрации всех внешних изменений, вызванных конкретным стимулом или интеpaкцией, с помощью определенной формулы можно точно установить, о какой эмоции свидетельствует данное мимическое выражение. Развернутые проявления фундаментальных эмоций, как правило, хаpaктеризуются одним или несколькими изменениями в каждой из трех областей лица. У взрослых людей по ряду причин мимические изменения не так очевидны, как у детей, а зачастую почти не проявляются. Эмоция взрослого человека может обнаруживаться изменением только в одной из областей лица.

Эмоция интереса выражает себя несколько иначе, чем остальные эмоции. Уже с первых дней жизни человека его интерес может проявляться одним-единственным мимическим движением в одной из областей лица - приподнятыми или слегка сведенными бровями, перемещением взгляда по направлению к объекту, слегка приоткрытым ртом или поджатием губ. Каждое из этих движений, как само по себе, так и в комбинациях, может свидетельствовать об эмоции интереса.

Следует отметить, что мимическое выражение эмоции, как правило, кратковременно, оно длится от '/ до 4-5 секунд, тогда как нейронная активность, сопряженная с эмоцией, и переживание эмоции обычно длятся дольше. То есть человек может продолжать испытывать интерес, уже не обнаруживая его мимически; однако, если он в течение долгого времени не выказывает внешних признаков интереса, можно заключить, что его интерес угас.

При оценке мимического выражения эмоции интереса следует также обращать внимание на тонус лицевых мышц. Некоторые ученые высказывали предположение, что эмоция, не проявляясь в видимых мимических движениях, может тем не менее повышать тонус лицевой мускулатуры, вызывать ее напряжение, и это напряжение можно обнаружить с помощью специальных электрофизиологических методов. Данные экспериментов, в которых к лицевым мышцам человека прикрепляли электроды, позволяют говорить о возможности такого явления, как скрытая мимика. Этот метод физиологических измерений получил название электромиографии (ЭМГ). Ниже мы подробнее поговорим о возможностях применения ЭМГ и других электро-физиологических методов для изучения эмоций.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ЭМОЦИИ ИНТЕРЕСА

В уже упомянутом эксперименте мы не только записывали на видеопленку мимическую реакцию ребенка на предъявление человеческого лица, но одновременно с помощью полиграфа измеряли частоту его сердечных сокращений. Когда мы поднимали занавеску и ребенок видел стимульный материал, полиграф регистрировал брадикардию (замедление сердечного ритма). Брадикардия была наиболее выражена в тех случаях, когда ребенок видел человеческое лицо, а наименее - когда предъявлялся неодушевленный предмет. Как вы, наверное, помните, для мимических проявлений интереса хаpaктерна обратная закономерность: они максимально выражены при предъявлении человеческого лица и минимально - при предъявлении неодушевленного предмета. Таким образом, мы можем с уверенностью сказать, что объект, вызывающий у индивида зрительный интерес, одновременно вызывает у него и вполне определенную физиологическую реакцию, а именно - уменьшение частоты сердечных сокращений.

Психофизиологические исследования обнаружили связь брадикардии с ориентировочным рефлексом - поворотом головы в сторону объекта. Можно предположить, что ориентировочный рефлекс и брадикардия хаpaктерны только для начальной стадии активации интереса. В любом случае уже через несколько секунд после активации интереса частота сердечных сокращений у ребенка становится нормальной или даже повышенной. Продолжительная и интенсивная эмоция сопровождается некоторым повышением частоты сердечных сокращений.

Эксперимент, в котором изучались особенности сердечной деятельности в момент переживания той или иной эмоции, подтвердил факт падения частоты сердечных сокращений при переживании эмоции интереса (Cohen, lzard, Simons, 1986). Экспериментаторы записывали на видеопленку мимические проявления и затем с помощью системы объективного кодирования идентифицировали их с конкретной эмоцией, одновременно с помощью полиграфа, подключенного к компьютеру, записывалась частота сердечных сокращений. На рис. 4-3 сравниваются кривые частоты сердечных сокращений у детей четырех с половиной месяцев при переживании ими эмоции интереса и эмоции гнева. Мы видим, что одновременно с началом мимического выражения при эмоции интереса происходит уменьшение частоты сердечных сокращений, а при эмоции гнева - напротив, ее увеличение.

В нашем распоряжении имеются данные, свидетельствующие о несимметричной активации полушарий головного мозга при негативных или позитивных эмоциях. Электроэнцефалограммы, записанные у 10-мecячных детей в момент переживания ими негативной или позитивной эмоции, показывают, что при негативной эмоции повышается активность правого полушария, в то время как при позитивной эмоции - левого. Эти исследования позволяют предположить, что эмоция интереса активизирует левое полушарие, которое связано с вербальным и логическим мышлением (Fox, Davidson, 1984).

СУБЪЕКТИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ ИНТЕРЕСА-ВОЗБУЖДЕНИЯ

На уровне переживания эмоция интереса-возбуждения проявляется чувством захваченности, зачарованности, любопытства. У человека, испытывающего интерес к предмету, человеку, ситуации или явлению, возникает желание исследовать объект интереса, познать его, принять участие в происходящем, поглотить информацию, расширив тем самым свое <Я>, испытать новые переживания от взаимодействия с объектом, возбудившим интерес. При интенсивном интересе, или возбуждении, человек испытывает воодушевление. Именно оно обеспечивает связь интереса с познавательной и двигательной активностью. Даже оставаясь недвижным, заинтересованный человек ощущает, что он <живет и действует>.

Два подхода к исследованию субъективного переживания эмоции

Параметрическое исследование субъективного переживания эмоции предполагает, что индивид оценит свои чувства по ряду общих шкал, определив количественные различия между аффективными состояниями. Анализ совокупности показателей соответствующих параметров позволяет диагностировать аффективное состояние индивида. Дискретный подход к изучению субъективного эмоционального опыта опирается на самоотчеты людей о переживаемых ими эмоциях. Теоретические и экспериментальные обоснования правомерности каждого из этих подходов детально рассмотрены в других работах (lzard, 1971; Bartlett, lzard, 1972), здесь же мы лишь кратко обобщим их.

Параметрический подход и шкалы параметров. Истоки параметрического подхода к описанию чувств лежат в спенсеровском понимании континуума приятного-неприятного и в его ранних представлениях об уровнях активации и адаптации (Spencer, 1890). Развивая его идеи, ВундтС\Уипс11, 1896) предположил, что эмоциональный опыт может быть оценен по шкалам удовольствия-неудовольствия, возбуждения-покоя, напряжения-расслабления. Впоследствии Вудворт (Wood-worth, 1938) несколько видоизменил значение этих параметров, исходя из предпосылки, что <удовольствие и неудовольствие соотносятся между собой так же, как принятие и отвержение, что возбуждение и покой сопряжены с наличествующим уровнем мышечной активности или готовности к действию, а напряжение и расслабление соответственно-с различными степенями мышечного тонуса> (р. 241). Представление Вудворта об эмоциональном переживании как о функции установки и нервно-мышечных процессов предвосхитило некоторые элементы как когнитивной теории, так и теории дифференциальных эмоций. Традиция, заложенная Спен-сером, Вундтом и Вудвортом, получила свое развитие в ряде современных теорий. Так, понятие нейрофизиологической активации было использовано Даффи (Duffy, 1941, 1957, 1962) иЛиндсли (Lindsley, 1951, 1957) для объяснения эмоций, а Шлос-берг (Schlosberg, 1941, 1952, 1954) с его помощью пытался истолковать поведение. Современные исследователи описывают различные параметры мимических выражений, рассматривая их как параметры эмоций (Triandis, Lambert, 1958; Frijda,1970; Frijda, Phillipszoon, 1963; Abelson, Sermat, 1962). Например, Осгуд (Osgood, 1966, 1969), Блок (Block, 1957), Дэйвиц (Davitz, 1970) и Ноулис (Nowlis, 1970) разработали шкалы для оценки вербальных выражений и рассматривают их в качестве индексов эмоций или эмоциональной экспрессии.

Бартлет и Изард, исследуя особенности субъективного опыта при переживании базовых эмоций, исходили из того, что субъективный эмоциональный опыт - это многогранное явление, которое нужно оценивать с помощью параметрической шкалы самоотчета, отражающей разные стороны чувств, мышления и поведения человека. Поэтому каждый раздел разработанной ими параметрической шкалы (ПШ) представлен тремя субшкалами, соответствующими трем уровням функционирования индивида, или трем компонентам эмоционального опыта. Чувственный, или пережи-вательный, компонент оценивался человеком по таким соматическим параметрам, как дыхание, частота серечных сокращений, потоотделение, мышечный тонус, поведенческий компонент - по экспрессивной мимике и жестам, а оценивая мыслительный компонентсвоего субъективного опыта,человек должен был определить, как он производит когнитивную оценку (Arnold, 1960а, 1968) эмоционально значимых ситуаций. Таким образом исследователи пытались придать большую специфичность каждому параметру, а также предоставить испытуемому большую свободу выбора. Использованная ими параметрическая шкала приводится в табл. 4-1.

Восемь параметров, составившие ПШ, были выбраны на основании их очевидной важности для оценки субъективного переживания в конкретной эмоционально значимой ситуации. Однако лишь четыре из них оказались информативными, и поэтому мы будем говорить только о них. Эти четыре параметра были включены в ПШ по следующим причинам.

Параметр удовольствия (приятности) был принят как бесспopный в эмпирическом смысле и вследствие его несомненной важности для оценки гедонистической окрашенности переживания. Напряжение было избрано нами как параметр, представляющий нейрофизиологическую активацию, которая в свою очередь по теоретическим и эмпирическим данным является усилителем эмоции. Мы исходили из предпосылки, что связанный с активацией параметр напряжения отражает такие феномены, как повышение мышечного тонуса и торможение вербального и поведенческого выражения эмоции. Однако мы отдавали себе отчет в том, что параметры гедонизма и активации необходимы, но недостаточны для дифференциации конкретного эмоционального состояния.

Таблица 4-1

Параметрическая шкала

Инструкция. Используйте приведенные ниже вопросы для самооценки. Отвечая на вопрос, постарайтесь вспомнить и визуально представить какую-либо эмоционально значимую ситуацию, оценивая при этом особенности своего мышления, поведения (например, выражение лица) и свои телесные ощущения (например, дыхание, сердцебиение, потоотделение, мышечное напряжение и т.п.). В зависимости от степени выраженности параметра обведите одну из цифр справа от вопроса. Здесь не может быть правильных или неправильных ответов. Не тратьте слишком много времени на обдумывание ответа.

Совсем нет (0 1) ; Средне ( 2 3) ; Очень сильно (4 5 6).

1. а. Насколько активным вы ощущаете себя? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько активны ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько активно ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

2. а. Насколько произвольны ваши ощущения? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько произвольны ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько произвольно ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

3. а. Насколько напряженным вы ощущаете себя? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько напряженны ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько напряженно ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

4. а. Насколько импульсивны ваши чувства? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько импульсивны ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько импульсивно ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

5. а. Насколько управляемы ваши чувства? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько управляемы ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько управляемо ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

6. а. Насколько вы уверены в себе? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько вы самоуверенны в ваших мыслях? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько вы самоуверенны в своем поведении? 0 1 2 3 4 5 6

7. а. Насколько вы экстравертированы? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько экстравертированы ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько экстравертировано ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

8. а. Насколько приятны вам ваши чувства? 0 1 2 3 4 5 6 б. Насколько приятны вам ваши мысли? 0 1 2 3 4 5 6 в. Насколько приятно вам ваше поведение? 0 1 2 3 4 5 6

На параметре импульсивности мы остановились, основываясь на идеях Осгуда (Osgood, 1966). Высокий показатель импульсивности свидетельствует об отсутствии антиципации (готовности к конкретной эмоциональной ситуации). Кроме того, импульсивность коннотативно связана со спонтанностью, которая хаpaктеризует степень внезапности эмоционального переживания, а также отражает индивидуальный стиль эмоциональной экспрессии.

И наконец, четвертый из выбранных нами параметров представлен положительным полюсом шкалы уверенности-неуверенности (Frijda, 1970) ; с помощью этого параметра человек сообщает о наличии или отсутствии у него чувства компетентности и адекватности. Оценивая когнитивный компонент своего эмоционального опыта, человек тем самым оценивает свою способность к осмыслению динамики эмоционально значимой ситуации, а оценка поведенческого аспекта отражает, в какой мере человек считает свое поведение соответствующим данной ситуации.

Дискретный подход и шкала дифференциальных эмоций. Теория дифференциальных эмоций обосновывает необходимость оценки субъективного опыта в терминах дискретных эмоций, аффектов и аффективно-когнитивных структур; она утверждает существование качественных различий между базовыми эмоциями, а также - между некоторыми аффективными состояниями, и опирается на возможность их дифференциации при помощи самоотчетов и выявления специфических для каждого аффекта терминов. Ранее (Izard, 1972) мною были опубликованы данные экспериментов, в которых я использовал первые варианты шкал дифференциальных эмоций (ШДЭ), а в <Руководстве к использованию ШДЭ> (Izard et al., 1974) приводились данные исследований, подтвердивших надежность, валидность и стан-дартизированность шкалы. Если говорить коротко, каждая из 10 базовых эмоций и каждый из 8 прочих аффектов, или аффективно-когнитивных структур, представлены тремя независимыми переменными пятизначных шкал. Содержание эмоциональных шкал и их психометрические показатели приводятся в табл. 4-2.

Таблица 4-2

Шкала дифференциальных эмоций

Фактор; Шкала - Корреляция между шкалой и фактором*.

*Корреляция между шкалой и фактором описания <состояния> при N = 259; в скобках приведен коэффициент надежности для каждой <черты> при N = 63.

I. Интерес (0,76) ; Внимательный - 0,88 Сконцентрированный - 0.79 Настороженный - 0,87

II. Радость (0,87) ; Восторг - 0,81 Счастье - 0,87 Удовольствие - 0,86

III. Удивление (0,75) ; Удивление - 0,83 Изумление - 0,85 Ошеломление - 0,87

IV. Печаль (0,85) ; Унылый - 0.86 Печальный - 0,79 Обескураженный - 0,82

V. Гнев (0,68) ; Разгневанный - 0,74 Злой - 0,84 Бешеный - 0,86

VI. Отвращение (0,73) ; Неприязнь - 0,86 Испытывающий отвращение - 0,5 Испытывающий омерзение - 0,88

VII. Презрение (0,78) ; Высокомерный - 0,89 Пренебрежительный - 0,90 Надменный - 0,84

VIII. Страх (0,68) ; Испуганный - 0,88 Боязливый - 0,90 Испытывающий страх - 0,89

IX. Стыд/смущение (0,83) ; Сконфуженный - 0,73 Стыдливый - 0,87 Стеснительный - 0,88

X. Вина (0,77) ; Раскаивающийся - 0,78 Виноватый - 0.83 Заслуживающий порицания - 0,80

Исследование Бартлета-Изарда с применением ШДЭ и ПШ

В исследовании участвовали 229 человек. Все они были студентами Университета Вандербильта и изучали общую психологию, имели примерно одинаковый социально-экономический статус, уровень интеллекта и академической успеваемости.

Каждый испытуемый получил пакет с описанием цели эксперимента, инструкцией, восемью наборами ШДЭ и ПШ (скрепленными вместе), по одному для каждой из восьми базовых эмоций. ПроцеДypa эксперимента была следующей. Испытуемый должен был вспомнить какую-нибудь ситуацию или какое-нибудь событие из своей жизни, в которых он переживал определенную эмоцию, коротко описать это событие и затем, представив его себе как можно более ярко, заполнить ШДЭ и ПШ. Порядок заполнения ШДЭ и ПШ для каждой эмоционально значимой ситуации был случайным.

Испытуемый мог в произвольном порядке описывать эмоции и связанные сними ситуации. Однако, поскольку воспоминание об одной ситуации могло ослабить яркость воспоминания о другой ситуации, испытуемых просили оценивать только по одной ситуации в день, но не менее трех в неделю.

Анализ средних отклонений ШДЭ и ПШ показал, что обе шкалы дифференцируют эмоционально значимые ситуации. В этой главе мы рассмотрим полученные с помощью ШДЭ и ПШ эмоциональные профили для ситуации интереса (данные для других эмоционально значимых ситуаций будут рассмотрены в последующих главах).

При визуализации конкретной эмоционально-значимой ситуации в сознании человека возникает определенный эмоциональный паттерн. Наиболее высокие показатели имеет основная эмоция, но показатели других, динамически связанных с ней эмоций, также достаточно высоки. Средний эмоциональный профиль для ситуации интереса, выявленный с помощью модифицированной ШДЭ, приведен на рис. 4-4. В исследовании Бартлета-Изарда использовалась модифицированная ШДЭ, представляющая восемь эмоций в шестизначных шкалах с диапазоном оценок от 0 до 18, в то время как стандартная ШДЭ представляет десять эмоций в трех пятизначных шкалах с диапазоном оценок от 3 до 15. Наивысшие показатели в данном профиле имеют эмоции интереса, радости и удивления. Средние показатели других эмоций значимо не возрастают. Ясно, что в ситуации интереса второй наиболее сильной эмоцией является положительная эмоция радости. Если бы ее место вдруг заняла эмоция отвращения, мы имели бы основания усомниться в валидности ШДЭ.

Рис. 4-4. Эмоциональный профиль для ситуации интереса (по результатам модифицированной ШДЭ). N = 229; 1 13 женщин, 116 мужчин. Условные обозначения: Ин - интерес, Рд - радость. Уд - удивление, Стр - страх, См - смущение, Пч - печаль, Вн - вина, Гн - гнев. (Видимо, по вертикальной оси - интенсивность эмоций.)

Результаты исследований с применением стандартной ШДЭ аналогичны результатам, представленным на рис. 4-4. Эмоциональный профиль для ситуации интереса, полученный при использовании стандартной ШДЭ, представлен на рис. 4-5. Данное исследование (Izard, 1972), как и исследование Бартлета-Изарда, обнаружило преобладание положительных эмоций; ни один из средних показателей отрицательных эмоций не превышал 5,3 (условно принятый уровень интенсивности, необходимой для включения эмоции в динамический профиль эмоционально значимой ситуации).

Профиль для ситуации интереса, приведенный на рис. 4-6, составлен в терминах аффективных измерений по результатам ПШ. В ситуации интереса среднестатистический индивид, как правило, испытывает чувство удовольствия, об этом свидетельствует тот факт, что из всех четырех шкал наиболее высокими показателями отмечена шкала удовольствия. Более сильное удовольствие индивид переживает только в двух эмоционально значимых ситуациях - в ситуации радости и в ситуации удивления. Тот факт, что ситуация интереса по сравнению с ситуацией радости хаpaктеризуется меньшим удовольствием и большим напряжением, вероятно, связан с тем, что в ситуации интереса индивид более активен, более склонен к взаимодействию с окружающей средой. Кроме того, было обнаружено, что в ситуации интереса человек меньше уверен в себе, чем в ситуации радости.

Рис. 4-5. Эмоциональный профиль для ситуации интереса (по результатам стандартной ШДЭ). N = 44. Условные обозначения: Ин - интерес, Рд - радость, Уд - удивление.

Рис. 4-6. Аффективный профиль для ситуации интереса (по результатам ПШ). Условные обозначения: Удв - удовольствие, СУ - самоуверенность, Им - импульсивность, Нп-напряжение. (Bartlett, Izard, 1972.)

РЕЗЮМЕ

Уильям Джеймс, первым заговорив о селективности восприятия и внимания, проторил дорогу к изучению такого психического феномена, как интерес, к его рассмотрению в качестве одной из эмоций. Из трудов Джеймса явственно следует, что именно интерес является направляющей силой восприятия, мышления и внимания. Олпорт (Allport, 1955, 1961) вслед за Джеймсом дал подробное описание этого ключевого мотивационного состояния, которое побуждает человека к исследовательской и творческой деятельности, устремляет его к отдаленным и порой недостижимым целям, тем самым он приблизился к сложившемуся на сегодняшний день пониманию эмоции интереса-возбуждения. Многочисленные исследования, проведенные за два последних десятилетия, доказали, что такая хаpaктеристика внимания, как селективность, обнаруживается уже в первые дни жизни человека. Чарлзуорт (Charlesworth, 1968) высказал предположение, что изучение отдельных эмоций и их мимических паттернов поможет нам глубже понять процесс перцептивно-когни-тивного развития человека.

Эмоция интереса рассматривается нами как одна из врожденных базовых эмоций и как доминирующее мотивационное состояние в повседневной деятельности полноценного, здорового человека. Мы считаем, что в обычном состоянии сознания человек постоянно переживает какую-либо эмоцию и что чаще всего его перцептив-но-когнитивная деятельность и поведение направляются эмоцией интереса. Исключение составляют те случаи, когда в сознании доминирует неудовлетворенная потребность или негативная эмоция.

На нейронном уровне активация эмоции интереса связана с повышением нейронной активности (Tornkins, 1962). На уровне сознания главными активаторами интереса являются изменения в стимуляции и новизна стимуляции. Фактор новизны может быть связан как с внешней стимуляцией, так и с внутренней - с процессами воображения, памяти и мышления. Эмоция интереса хаpaктеризуется вполне определенными поведенческими проявлениями. Заинтересованный человек выглядит воодушевленным, его внимание, взгляд и слух направлены на интересующий объект. Он переживает чувство захваченности, зачарованности, поглощенности. Феноменология интереса также хаpaктеризуется относительно высокой степенью чувства удовольствия и чувства уверенности в себе и умеренной степенью импульсивности и напряжения. В паттерн эмоций, переживаемых в ситуации интереса, часто входит эмоция радости.

На физиологическом уровне эмоция интереса часто сопровождается брадикар-дией (снижением частоты сердечных сокращений) (Cohen et а1., 1986; Langsdorf et а1., 1983). Результаты некоторых исследований указывают также и на то, что при эмоции интереса более активным является левое полушарие мозга (Fox, Davidson, 1984).

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Field Т. Visual and cardiac responses to animate and inanimate faces by young term and preterm infants. - Child Development, 1979, 50, 188-194.

Влияние недоношенности младенцев на их внимание и физиологические реакции в ответ на человеческие лица и схожие объекты.

LangsdorfP., lzard С.Е., RayiasM., HembreeE.A. Interest expression, visual fixation, and heart rate changes in 2- to 8-month-old infants. - Developmental Psychology, 1983, 19(3), 375-386.

Влияние человеческих лиц и схожих объектов на выражение интереса, внимание и изменения частоты сердечных сокращений у 2-8-мecячных младенцев.

Интерес-возбуждение: активация, выражение, переживание 123

Renninger К. A., Wozniak R. Н. Effect of interest on attentional shift, recognition, and recall in young children. -Developmental Psychology, 1985, 21(4). 624-632.

Исследование с использованием методик работы на животных для определения интереса к игрушкам и зависимости от интереса, обучаемости и запоминания у детей младшего возраста.

Sigman М., Cohen S. Е., Beckwich L., Parmalee А. //. Infant attention in relation to intellectual abilities in childhood. - Developmental Psychology, 1986, 22(6), 788-792.

Взаимосвязь между проявлением внимания в раннем возрасте и результатами тестов на сообразительность у подросших детей.

Глава 5. ЭМОЦИЯ ИНТЕРЕСА - ВОЗБУЖДЕНИЯ: РАЗВИТИЕ И СОЦИАЛИЗАЦИЯ

Невозможно переоценить то значение, какое имеет эмоция интереса-возбуждения для индивидуального развития, становления личности и социализации человека, и именно это значение - эволюционно-биологическое и психологическое - станет предметом рассмотрения данной главы.

ЭВОЛЮЦИОННОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЭМОЦИИ ИНТЕРЕСА

Эмоция интереса играла важную роль в эволюции человека. Даже при отсутствии фактов, которые неопровержимо свидетельствовали бы о справедливости данного утверждения, выдвигаемые в его пользу аргументы кажутся вполне убедительными, - особенно если согласиться с тем определением эмоции интереса, которое приводилось в предыдущей главе. Хасс (Hass, 1970) пишет:

У первобытного человека этот простейший двигательный акт [расширение глаз и поворот головы в нужном направлении] имел несомненно важное значение, так как служил сигналом для молодежи и других соплеменников, указывая им, где находится источник интереса, - такого рода информация жизненно необходима тем, кто охотится, кому постоянно угрожает опасность. Когда вожак (а это, как правило, был самый опытный члeн племени) замечал нечто интересное и важное, от способности остальных члeнов племени беззвучно, по одному только взгляду вожака, установить местонахождение объекта зависело выживание всего племени (р. 113).

Интерес и эволюция общества

Человек завязывает и сохраняет отношения с другими людьми в значительной степени потому, что человеческое существо представляет для него больший интерес, чем любой другой живой организм, предмет или ситуация. Человек - самый сложный из всех объектов нашего мира, а сложность объекта пробуждает интерес к нему. Человек - самое изменчивое и непредсказуемое из явлений нашего мира, а интерес, как мы уже говорили, возбуждается и поддерживается переменами и новизной. Деятельность, которая специфична для всех приматов и которую мы называем игрой, инициируется и поддерживается эмоцией интереса; эта деятельность является средством формирования и поддержания социальных взаимосвязей. Игра объединяет детей, побуждая их к исследовательской активности и риску, и она же объединяет присматривающих за ними родителей.

Интерес как стабилизирующий фактор ceкcуальных и семейных отношений

Отношения между эмоцией и ceкcуальным влечением обсуждались в главе 1, но, рассматривая эволюционное значение эмоции интереса, необходимо отметить, что интерес не только повышает ceкcуальное удовольствие, но также играет важную роль в поддержании длительных отношений между представителями противоположных полов. Только те супруги и ceкcуальные партнеры, которые не утрачивают интерес друг к другу как к человеческим существам, будут счастливыми в бpaке, окажутся в состоянии получать удовольствие от общения друг с другом.

Интерес и развитие интеллекта

К этой теме мы вернемся при рассмотрении роли эмоций в творчестве, но, обозревая эволюционную перспективу, следует отметить, что именно эмоция интереса заставляет индивида в течение продолжительного времени заниматься определенным видом деятельности или выработкой определенного навыка (см. рис. 5-1). Приобретенные знания и навыки пополняют резервные фонды интеллекта. Эмоция интереса также заставляет индивида дифференцировать и описывать те аспекты мира, которые он хотел бы познать и исследовать.

Рис. 5-1. Имея в своем распоряжении лишь прут и жестяной обруч, этот маленький непалец с интересом и упорством осваивает древнюю интернациональную игру.

ФУНКЦИИ ЭМОЦИИ ИНТЕРЕСА

Биологическая функция интереса

Наверное, правомерно будет сказать, что эмоции служат источником энергии для поведения. Конечно, сами по себе эмоции не выpaбатывают энергию, человека снабжают энергией процессы пищеварения и метаболизма. Но эмоции организуют и направляют выработанную энергию, создают специфические и вполне определенные тенденции к действию, и именно поэтому мы вправе рассматривать эмоции в качестве источника энергии для поведения.

Это управление энергией осуществляется прежде всего на биологическом уровне. Так, например, одни эмоции по сравнению с другими обеспечивают большее кровоснабжение мышц, задействованных в инструментальной активности. Исследование с предъявлением новорожденным детям человеческих лиц обнаружило, что ориентировочная реакция ребенка сопровождается снижением частоты сердечных сокращений. Брадикардия отмечается и у взрослого человека при смещении внимания, вызванном необходимостью сбора информации из окружающей среды (Lacey, Lacey, 1970). По-видимому, замедление сердечного ритма создает оптимальные условия для приема сенсорной информации. Так, у младенцев падение частоты сердечных сокращений является своего рода успокаивающим фактором. Этот относительный физиологический покой необходим новорожденному ребенку для оптимального приема и обработки информации и адекватной реакции на нее. Умеренный уровень интереса необходим для энергетического обеспечения поведения, продолжительной деятельности. Работая над долгосрочным проектом, человек должен постоянно испытывать интерес нему, в противном случае работа будет вызывать у него негативные эмоции и он плохо справится с ней.

Мотивационная функция интереса

Любая эмоция выполняет мотивационные функции, и эти функции можно отнести к одному из двух типов. Первый тип мотивационных функций связан с внутренними процессами, которые устремляют индивида в определенном направлении или к определенной цели. Второй тип связан с социальной мотивацией, то есть с тем процессом, посредством которого эмоциональная экспрессия индивида мотивирует поведение окружающих его и взаимодействующих с ним людей. Пока мы рассмотрим только первый тип мотивации, ко второму вернемся позже, когда будем обсуждать социальную функцию эмоции интереса.

Глядит ли ребенок на лицо матери или, привлеченный образами и звуками окружающего мира, оглядывается по сторонам, делает ли он первые шаги, стараясь добраться до родителя или завладеть каким-то предметом, - он таким образом взаимодействует с окружающим миром, и это взаимодействие в значительной степени мотивировано эмоцией интереса. Неиссякаемое упорство, с которым ребенок исследует этот мир, манипулирует предметами и осваивает все более сложные способы взаимодействия с ними, убедительно свидетельствует об огромной мотивационной силе эмоции интереса. Любимая игрушка или игра порой настолько увлекают ребенка, что он не чувствует голода или усталости. Если мать, желая покормить ребенка, прерывает его игру, это может вызвать у него фрустрацию и вспышку негативной эмоции. В подобных случаях нужно вступить с ребенком в игру и попытаться незаметно отвлечь его внимание от полюбившейся игрушки, переключить его на пищу. Если ребенку давно пора быть в постели, а он никак не желает расставаться с игрушками, мы говорим, что он <сопротивляется сну>. В таких случаях мы скорее достигнем желанного результата, если превратим процедуру отхода ко сну в тихую игру.

Не только дети забывают о голоде и усталости, когда испытывают эмоцию интереса-возбуждения. Мы тоже порой бываем так захвачены работой, что не чувствуем голода и пропускаем обеденный перерыв. Возбуждение может притупить даже боль. Нередки случаи, когда спортсмен, получив во время игры травму, начинал ощущать боль только по окончании матча. Известно также, что альпинисты забывают о всех физиологических потребностях (драйвах), когда от вершины их отделяет несколько метров. Путешественники терпят лишения неделями, месяцами и даже годами - настолько сильны в них жажда открытия, стремление к заветной цели.

Исследовательская деятельность и научение. Интерес ребенка к окружающему миру, который таит в себе огромные возможности для исследования, манипуляций и научения, значительно облегчает процесс развития у ребенка когнитивных функций и жизненно важных умений. Результаты экспериментов и данные наблюдений над животными позволяют предположить, что богатство среды, окружающей молодую особь, влияет даже на развитие ее мозга. Мозг новорожденного ребенка имеет почти 90 % нервных клеток мозга взрослого человека, но это не статичное и завершенное в развитии образование, так как большая часть взаимосвязей между триллионом его клеток устанавливается после рождения, и, как показывают некоторые исследования, их формирование обусловлено влиянием окружающей среды. Предполагается, что некоторые из этих нейронных взаимосвязей являются функцией научения и не раз претерпевают изменения. Если это предположение верно, то можно заключить, что эмоция интереса, являясь мотивирующей силой постоянного сенсорного взаимодействия человека с окружающей средой, способствует развитию его мозга.

Реннингер и Возняк (Renninger, Wozniak, 1985) провели направленный эксперимент с целью изучения роли эмоции интереса в процессах внимания, памяти и научения. На подготовительной стадии эксперимента психологи, наблюдая за игрой детей дошкольного возраста, определили для каждого ребенка по две игрушки, которые вызывали у тех наибольший интерес. Впоследствии, давая ребенку определенное задание, экспериментаторы использовали в качестве <мишени> именно эти две наиболее привлекательные для него игрушки. В первом задании экспериментаторы предъявляли ребенку фотоснимки <игрушки-мишени> вместе с фотоснимками других игрушек и регистрировали время, которое ребенок тратил на разглядывание каждой фотографии. Обнаружилось, что дети разглядывают фотоснимки <игрушек-мишеней> дольше, чем фотоснимки других игрушек, и это позволило исследователям заключить, что смещение внимания ребенка детерминируется не только физическими хаpaктеристиками игрушки, но также интересом, который она вызывает у ребенка.

Во втором эксперименте изучалась способность ребенка к узнаванию предметов. Исследователи разработали специальную игру, в ходе которой ребенку нужно было узнать игрушки, которые другой ребенок - назовем его условно Стив - взял особой, отправляясь в гости к другу. Сначала ребенку показывали изображения всех тех игрушек, которые есть в доме Стива (всего двенадцать игрушек), а затем - изображения тех шести игрушек, которые Стив унес к другу (в их числе обязательно было изображение <игрушки-мишени>). Через некоторое время ребенку опять предъявляли изображения этих шести игрушек, но уже вместе с изображениями игрушек, которые он прежде не видел. Было обнаружено, что ребенок лучше узнает те игрушки, которые вызывали у него интерес.

В третьем эксперименте изучалось влияние эмоции интереса на способность ребенка запомнить, какие игрушки он только что видел. Запоминание - более сложная задача, чем узнавание, и потому требует более строгой проверки. Человеку легче узнать знакомые предметы, чем вспомнить их, не имея перед глазами. ПроцеДypa эксперимента была такова. Экспериментатор на глазах у ребенка поочередно опускал девять игрушек в щель ярко раскрашенной коробки, и ребенок уже больше не видел их. Затем экспериментатор просил ребенка назвать игрушки, которые лежат в коробке. Эта процеДypa повторялась несколько раз с разными наборами игрушек. В каждом наборе была только одна <игрушка-мишень>, но ребенок гораздо лучше запоминал ее, чем остальные игрушки. <Игрушка-мишень> каждый раз опускалась в коробку пятой по счету. Эксперименты по исследованию научения и памяти выявили, что в ряду поочередно предъявляемых предметов человек лучше запоминает тот предмет, который ему предъявляют последним, - в нашем случае это должна была быть девятая игрушка. Однако дети запоминали <игрушку-мишень> не хуже, а иногда даже лучше последней из предъявленных им игрушек. Исходя из результатов этих трех экспериментов, исследователи заключили, что интерес ребенка является развитой и направленной эмоцией и что интересы человека являются отражением тех знаний и ценностей, которые используются им для организации опыта, памяти и действия.

Социальная функция интереса

Мы уже говорили о том, что любая фундаментальная эмоция выполняет социальную функцию. И эмоция интереса не является исключением. Адлер (Adier, 1964) считал социальный интерес одной из главных движущих сил человеческого поведения. Человек - это прежде всего социальное существо, для его благополучия и цивилизации требуется определенная степень социальной организации и порядка; поэтому можно сказать, что каждому человеку в той или иной мере свойственен социальный интерес. Социальная функция эмоции интереса наиболее наглядно проявляется в игре и в социальной коммуникации.

Эмоция интереса-возбуждения: развитие и социализация 129

Игра. Представители пpaктически всех высших форм жизни имеют представление об игре. И это особенно верно для молодых особей. У ребенка игра с предметами и игрушками приобретает самые разные формы - от бросания игрушек на пол до сложных фантазийных построений. Каждая из этих форм хаpaктеризует определенную стадию развития ребенка и имеет чрезвычайно важное значение. Психологи Джерри и Дороти Сингер (Singer, 1979) доказали, что воображение и фантазийные формы игры служат показателем эмоционального и когнитивного развития ребенка.

Ребенок, научаясь давать разрядку своим негативным эмоциям в фантазиях и игре, приобретает тем самым ценный адаптивный навык, который пригодится ему во взрослой жизни. Клингер (Klinger, 1971) пришел к заключению, что опыт переживания агрессивных фантазий снижает вероятность проявления агрессии в реальном поведении. Те дети и те взрослые, которые не дают разрядку гневу и агрессивности в игре или в фантазии, чаще выражают их открытыми формами агрессии.

Движущей силой любой формы игры является эмоция интереса. Дети играют с теми игрушками, которые пробуждают у них любопытство, которые захватывают их, и с теми детьми, которые <умеют играть>, которые делают игру интересной. Не всякий ребенок активен в игре. Одним детям от природы свойственен более высокий уровень активности, которая побуждает их к постоянному исследованию окружающей среды, к манипуляциям с предметами, тогда как другие рождаются менее активными и нуждаются в большей внешней стимуляции, - родители и воспитатели должны уделять им больше времени, пробуждать у них интерес и побуждать к действию. В противном случае способность ребенка к исследованию и познанию физического мира будет серьезно ослаблена.

Выражение эмоции интереса и социальная коммуникация. Спонтанное проявление эмоции четко и ясно сигнализирует о внутреннем состоянии индивида. Такие проявления никогда не бывают нейтральными и редко остаются незамеченными. Общаясь с людьми, вы так или иначе реагируете на их эмоциональные проявления, точно так же, как они реагируют на ваши. Эмоциональная экспрессия играет большую роль в межличностной коммуникации.

Ни в каком другом возрасте коммуникационное значение эмоциональной экспрессии не выступает с большей очевидностью, чем в раннем детстве. И особенно наглядно оно проявляется во взаимодействии новорожденного ребенка с матерью, когда выражение интереса на лице ребенка указывает на внимание. Способность матери привлекать и удерживать внимание ребенка служит верным признаком живости его реакции. Ребенок, по мере своего развития наблюдая за различными эмоциональными проявлениями родителей и старшихдетей, научается очень многому. Так, оказавшись в незнакомой или двусмысленной ситуации и не зная, как вести себя в ней, он смотрит на родителей - заинтересованное выражение их лиц может побудить его к взаимодействию с незнакомым предметом, человеком или явлением.

Исследователи, уделявшие основное внимание изучению человеческого взгляда, обнаружили, что взгляд глаза в глаза свидетельствует о стремлении человека к контакту, а в некоторых случаях и об иHTиMных отношениях между людьми (Argyle, 1972), Очень часто взгляд может говорить об эмоции интереса, хотя взглядом могут выражаться и другие эмоции (например, гневный взгляд), а также драйвы (например, ceкcуальное возбуждение). Но у маленьких детей взгляд, и особенно прямой взгляд, чаще всего свидетельствует об эмоции интереса.

РАЗВИТИЕ И СОЦИАЛИЗАЦИЯ ЭМОЦИИ ИНТЕРЕСА

Интерес хаpaктеризует активность ребенка с самого начала его жизни. За исключением тех моментов, когда младенец испытывает дискомфорт от неудовлетворенной физиологической потребности, он рассматривает, слушает, издает звуки и производит движения под влиянием и руководством эмоции интереса. Кроме того, эмоция интереса способствует развитию сенсорной и сеисомоторной координации и соответствующих навыков (White, 1975). Мотивируемые интересом формы активности и взаимодействия с окружающим миром закладывают основы для развития всех психических сфер, отсутствие этих форм активности и взаимодействия с окружением может привести к тяжелым задержкам развития (Dennis, 1960) Хант (Hunt, 1965) приводит данные, свидетельствующие о том, что отсутствие взаимодействия с окружением, столь необходимое для формирования позитивного чувства вовле-ченности, порождает у ребенка апатию. Он пишет: <Чувства голода и жажды необходимы для выживания, но возможности, предоставляемые этими информационными интеpaкциями, по всей вероятности, также важны и для пробуждения интереса к объектам, людям и обстановке> (р. 234; курсив мой. - К. И.).

Благодаря тому, что ребенок испытывает интерес к человеческому лицу, он на-учается отличать мать от других людей. Заинтересованно прослеживая перемещения матери и ее лица в прострaнcтве, ребенок постигает такие параметры внешнего мира, как расстояние между предметами и их прострaнcтвенное размещение. Интерес к прострaнcтву и его освоению приводит к тому, что ребенок научается ходить. Подстегиваемый интересом к окружающим предметам, к их формам и прострaнcтвенным отношениям между ними, ребенок научается оперировать предметами. Привлеченный яркостью тех или иных предметов, он постигает их размеры. Пер-цептивный процесс, который у взрослого выглядит автоматическим, в действительности является результатом перцептивного научения, мотивируемого и поддерживаемого интересом к исследованию и освоению окружающего мира. Как заметил Хаксли (Huxley, 1954), сенсорная информация лишь постепенно <подчиняется идее> (р. 25).

Рис. 5-2. Частично спрятанный предмет вызывает повышенный интерес у русского ребенка (слева) ; шорох в кустах привлек внимание индийского подростка. живущего в горной деревне на севере Индии (справа).

Развитие эмоции интереса в ее взаимосвязи с другими эмоциями

Отдельные замечания Пиаже, касающиеся интеллектуального развития, и идеи Ханта о развитии внутренней мотивации применимы для построения модели эмоционально-когнитивного взаимодействия, модели, которая описывает развитие эмоции интереса и ее взаимодействие с перцептивной, когнитивной и двигательной активностью.

Хант (Hunt, 1965) разделяет процесс развития внутренней мотивации (врожденной потребности в обработке информации) на три стадии. Первая стадия хаpaктеризуется врожденной реактивностью, способностью откликаться на изменчивость (неконгруэнтность) входящего сигнала. На этой стадии стандартом, или нормой, по отношению к которой новые сигналы воспринимаются как неконгруэнтные (и потому порождают процессы, имеющие мотивационное значение), выступает сенсорная стимуляция, получаемая организмом. Хант вслед за Пиаже считает, что мотивационный базис этой реактивности сопоставим с концепцией ориентировочного рефлекса, разработанной русскими учеными. Однако понятие ориентировочного рефлекса применимо лишь для объяснения первичного сенсорного контакта с объектом, тогда как устойчивую реактивность лучше объясняет понятие врожденной эмоции интереса. Кроме того, как считает Хант, сама концепция аффективно-когнитив-ной модели подразумевает активность ребенка: ребенок не просто откликается на какое-то воздействие, он принимает активное участие во взаимодействии со средой. Даже в первые 3-4 месяца жизни, которые Хант считает периодом реактивности (стадия 1), его перцептивная и сенсомоторная активность генерируются врожденной эмоцией интереса.

По Ханту, вторая стадия в развитии внутренней мотивации охватывает возраст от 4 до 9 месяцев, она наступает в тот момент, когда ребенок начинает проявлять активность для установления перцептивного контакта с источником сигнала. По словам Пиаже (Piaget, 1932/1952), ребенок теперь готов предпринять действие для того, чтобы <продлить интересное зрелище>. Основываясь на этом наблюдении Пи-аже, Хант приходит к заключению, что на данной стадии наибольший интерес у ребенка вызывает зрелище, которое он может наблюдать многократно. Хант предполагает, что на основе подобной <узнаваемости выpaбатываются навыки катексиса, или эмоциональной привязанности> (р. 237). На данной стадии развития, как полагает Хант, те или иные объекты становятся привлекательными для ребенка вследствие его повторных контактов с ними, они вызывают у ребенка интерес потому, что он узнает их.

Если говорить об этой стадии развития мотивации в терминах теории дифференциальных эмоций, то можно сказать, что ребенок начинает радоваться собственной активности и что взаимодействие эмоции интереса с эмоцией радости поддерживает его активность. Знакомые лица, места и предметы теперь возбуждают в нем не столько интерес, сколько радость. Именно интеpaкция <интерес-радость>, возникшая в результате узнаваемости предметов и явлений окружающего мира, питает усилия ребенка, направленные на установление или восстановление перцептивно-го контакта со знакомыми предметами и явлениями.

Только на третьей стадии (примерно в возрасте 9 месяцев), как утверждает Хант, ребенка начинают интересовать новые, незнакомые предметы и явления. Данное утверждение не соответствует той аффективно-когнитивной модели, согласно которой новизна является активатором интереса с самого начала жизни человека, как не соответствует оно и результатам уже упоминавшихся нами исследований, которые демонстрируют влияние фактора новизны и сложности на восприятие и внимание ребенка. Однако, несмотря на некоторые различия, и модель, выстроенная Хантом, и аффективно-когнитивная модель признают важность фактора новизны как активатора эмоции интереса. Роль этого фактора в развитии ребенка в течение последней четверти первого года и всего второго года жизни убедительно показана Хантом. Хант указывает, что интерес ребенка к новизне на этой стадии развития приводит к трем важным следствиям. Во-первых, интерес к новизне обеспечивает мотивацию для <переключения внимания ребенка от зрелищ и активности как таковой на отдельные предметы и те изменения, которые происходят с ними и вызываются ими, когда ребенок роняет или бросает их или манипулирует с ними> (Hunt, 1965, р. 248-249). Так, например, испытывая интерес к такому действию, как выпускание предмета из рук (которое само по себе доставляет ребенку радость), ребенок вскоре уже не просто пассивно роняет предметы, а намеренно бросает их, внимательно прослеживая траекторию их движения и другие вызываемые этим действием изменения. Во-вторых, интерес к новизне становится мотивом исследовательской деятельности, той деятельности, которую Пиаже называет <активным экспериментированием и обнаружением новых возможностей> (р. 250). Ребенок уже не просто воспроизводит знакомые схемы действий, но намеренно модифицирует их, для того чтобы повлиять на окружающую среду каким-то новым, еще не знакомым ему способом. В-третьих, интерес ребенка к новизне заставляет его имитировать действия, жесты, слова и интонации окружающих людей, что чрезвычайно важно для развития ребенка и его социализации.

В целом, идеи Ханта согласуются с той аффективно-когнитивной моделью, которая принята в теории дифференциальных эмоций, за исключением двух моментов. Во-первых, теория дифференциальных эмоций постулирует врожденность эмоции интереса и рассматривает фактор новизны как врожденный активатор интереса. Во-вторых, мы считаем, что феномены, отнесенные Хантом к третьей стадии развития мотивации, присутствуют уже в неонатальном периоде.

Социализация интереса

Среди факторов, влияющих на социализацию эмоции интереса, можно выделить такой общий и распространенный фактор, как богатство окружающей среды. Он включает в себя социально-экономические условия, богатство и разнообразие получаемой ребенком стимуляции, насыщенность семейных условий (разнообразие занятий, увлечений и других форм активности члeнов семьи). Плохие социально-экономические условия, как правило, ограничивают разнообразие конструктивных форм активности, доступных для индивида, и таким образом ограничивают возможности приложения его интереса. Бедность оставляет меньше времени для интеллектуальных и творческих занятий и иных форм активности, не связанных с удовлетворением базовых потребностей.

Однако независимо от социально-экономических условий жизни ребенок имеет очень низкий порог возникновения эмоции интереса-возбуждения, и если родители не запрещают ему играть, если они поощряют его игры и исследовательское поведение, то лежащая в их основе здоровая эмоция интереса получает свое дальнейшее развитие. Но если родители, озабоченные собственными нуждами, нетерпимо относятся к тем или иным поступкам ребенка, продиктованным интересом, наказывают его за них, то тем самым они подавляют его любознательность, его исследовательский интерес.

У детей, чьи родители отличаются любознательностью, склонностью к приключениям, формируется более сильное стремление к познанию, чем у детей, родители которых строят свою жизнь на основании устоявшихся взглядов и догм. Своими действиями и словами родители либо пробуждают в ребенке любознательность, либо подавляют его исследовательский интерес. Если родители сами открыты для нового опыта, то они, как правило, воспитывают такое же отношение к жизни у своего ребенка, способствуя тем самым формированию низких порогов эмоции интереса и мотивированных ею форм конструктивной деятельности.

Предоставление ребенку свободы для игры, фантазии, перехода от реального мира к воображаемому имеет решающее значение для развития его способности к переживанию интереса (Singer, 1966). Даже если социально-экономические, культурные или семейные условия ограничивают разнообразие стимуляции и возможности проявления фактора новизны, ребенок сам, одной лишь силой своего воображения, которое, однако, должно поощряться окружающими его взрослыми, создает бесконечное множество людей, обстоятельств действия, предметов и событий.

Исследование, проведенное Сингером и его сотрудниками (Singer, 1973), а также исследование Клингера (Klinger, 1971) показывают, сколь важное значение имеет воображение и фантазийные формы игры в жизни растущего ребенка. С другой стороны, есть данные о том (Smilansky, 1968), что дети, растущие в тяжелых условиях, обнаруживают недостаток развития воображения и фантазийных форм игры и нуждаются в специальной помощи для формирования этой важной способности.

РАЗВИТИЕ СВЯЗЕЙ МЕЖДУ ЭМОЦИЕЙ ИНТЕРЕСА И КОГНИТИВНЫМИ ФУНКЦИЯМИ

Проблему взаимодействия интереса с перцептивно-когнитивными процессами следует рассматривать как развитие вышеизложенных представлений о раннем развитии и социализации интереса. Взаимодействие интереса с перцептивно-когнитив-ными процессами приводит либо к развитию конструктивных, интеллектуальных, художественных, творческих форм активности, либо к неконструктивному или психопатологическому поведению, - это в значительной мере зависит от раннего опыта индивида, от того, какие переживания вызывала у него эмоция интереса в раннем детстве, а также от степени ее социализации.

При обсуждении психологического значения эмоции интереса следует подчеркнуть, что интерес является главной мотивационной составляющей процессов восприятия, внимания и познания. Эмоция интереса составляет мотивационную основу даже такого фундаментального процесса, как процесс перцептивного научения новорожденного ребенка.

Интерес и перцептивно-когнитивное развитие

Роль эмоции интереса-возбуждения в развитии знаний, навыков и интеллекта неоспорима. Взаимодействие эмоции интереса с перцептивно-когнитивными функциями хорошо описано Томкинсом:

Эмоция интереса обеспечивает не только нормальное течение процессов восприятия, но и поддерживает состояние бодрствования. Действительно, бессонница охватывает человека не только при беспокоящем отрицательном аффекте, но и вследствие устойчивого интенсивного возбуждения. Не будь эмоции интереса, развитие мышления и формирование концептуального аппарата человека могло бы быть серьезно нарушено... Взаимосвязи между эмоцией интереса и функциями мышления и памяти настолько многообразны и тесны, что отсутствие аффективной поддержки со стороны эмоции интереса угрожает развитию интеллекта почти так же. как физическое разрушение мозговой ткани. Чтобы думать, нужно переживать, нужно быть возбужденным, постоянно получать подкрепление. Пожалуй, нет ни одного навыка, которым можно было бы овладеть без участия устойчивого интереса (Tornkins, 1962, р. 343).

Для того чтобы новорожденный ребенок воспринял объект, его внимание в течение некоторого времени должно быть сосредоточено на нем. Пpaктически любой объект слишком сложен для того, чтобы младенец смог воспринять его мгновенно. Ребенку приходится воспринимать различные стороны и хаpaктеристики объекта, и вместе с тем он должен воспринять объект как целое; он должен воспринять его во всем многообразии и единстве его составляющих. Заинтересованный отдельной хаpaктеристикой объекта, ребенок удерживает внимание на ней до тех пор, пока не воспримет ее, и затем его внимание перемещается кдругой хаpaктеристике объекта. Только благодаря интересу ребенок способен удерживать внимание на одном и том же объекте в течение достаточно продолжительного промежутка времени, необходимого для восприятия объекта в его многообразии и единстве, и не отвлечься на восприятие множества других стимулов, поступающих из окружающей среды. Без такого рода фокусировки интереса внимание ребенка будет хаотично перемещаться от одного объекта к другому, а это может привести к нарушениям перцептивного развития. Томкинс, суммируя роль эмоции интереса в перцептивном развитии, пишет:

Для того чтобы перемещать внимание с одного перцептивного плана на другой, чтобы переключаться с перцептивной ориентации на двигательную и обратно, переходить с перцептивного и моторного уровней на уровень концептуальный и вновь возвращаться к прежним уровням, чтобы переключаться с одного воспоминания на другое, нужно по меньшей мере сохранять интерес к тем свойствам объекта, которые предстают в этих столь разнообразных транзакциях. Без такой постоянной мотивацнонной поддержки невозможно создать целостный образ объекта, учитывающий все многообразие его сторон (Tornkins, 1962, р. 348).

Анализируя психологическое значение эмоции интереса-возбуждения, мы указывали, что интерес играет чрезвычайно важную роль в когнитивном развитии и в интеллектуальной деятельности индивида. Интерес направляет и поддерживает интеллектуальную активность человека. Человек не в состоянии заниматься каким-то делом, изучать какой-то предмет, если они не вызывают в нем интереса. Конечно, он может заучивать факты, боясь провалиться на экзамене, опозориться перед товарищами, но такое обучение ничего не стоит, оно не принесет никаких плодов. Плодотворная, творческая работа в любой области требует полного погружения, огромной самоотдачи, а это возможно только в том случае, если человек испытывает интерес к избранной деятельности. Если постижение глубин предмета становится для человека своего рода образом жизни, то те усилия, которые он должен приложить, чтобы выйти за пределы существующих знаний, превращаются для него в волнующее приключение. Работы Сингера (Singer, 1966, 1973) позволяют предположить, что именно взаимодействие эмоций интереса и радости образует мотивационную основу творческой, созидательной деятельности.

Интерес, искусство и интеллектуально-творческая деятельность

Интерес играет важнейшую роль в развитии артистических и эстетических форм деятельности. Для того чтобы стать художником, артистом, человек с раннего детства должен быть заинтересован в формировании и развитии соответствующих навыков. Так, например, балетное мастерство предполагает определенную техничность танца. Освоение технической стороны само по себе требует большой мотивации и значительных затрат энергии, но одних технических навыков еще недостаточно. Балетный танцор должен уметь восхищаться человеческим телом и его возможностями, уметь выражать различные эмоции и аффекты движениями тела. Интерес к телу и к его возможностям ведет к развитию кинестетической и проприоцептивной чувствительности. В чем-то схожие механизмы задействованы в процессе становления умелого секретаря, хорошего студента, преданного своему делу ученого. Развивая новаторские идеи Перри (Perry, 1926, 1954), Шехтеля (Schachtel, 1959) и Томкинса (Tonnkins, 1962), Вессман и Рикс (Wessrnan, Ricks, 1966) дали следующее описание роли интереса в эстетической и интеллектуальной деятельности:

Это ощущение, это переживание почти никогда не бывает сильным или драматическим, но именно им бывает отмечено всякое значимое для индивида событие. Этот аффективный аккомпанемент сопровождает поведение индивида при любом уровне бодрствования и внимания, и он же, по-видимому, является необходимой составляющей катексиса - состояния, когда какой-то <объект> (предмет, человек, символ, идея) становится настолько значимым для индивида, что полностью захватывает его внимание, подчиняет себе его мыслительную деятельность. Эмоция интереса зачастую пробуждается раньше других аффектов и, видимо, является составным элементом любого события или мыслительного акта, достаточно важных для того, чтобы быть зарегистрированными сознанием. <Чистейшее> и самое яркое проявление интереса обнаруживается в тех состояниях завороженной поглощенности, которые хаpaктерны для интеллектуальных и эстетических форм деятельности. При наиболее полном развитии этого аффекта переживание возникает мгновенно и переживается как истинное, несомненное, оно захватывает человека, позволяя ему не замечать все то, что может отвлечь его от цели, а целью является участие и достижение полного понимания (р. 5).

Маслоу, говоря о творческой деятельности, центральной ее составляющей считает эмоцию интереса, хотя и не формулирует это непосредственно. Он пишет:

вдохновенный творец живет настоящим, для него не существует ни прошлого, ни будущего. Он полностью погружен в предмет, он очарован и поглощен сиюминутным, тем, что происходит здесь и сейчас, объектом творчества (Maslow, 1971, р. 61).

Это состояние полного погружения, поглощенности, захваченности является, несомненно, следствием интенсивного интереса или возбуждения.

Маслоу говорит о двух стадиях творчества - о первичной и вторичной. Первичную стадию отличают импровизация и вдохновение. На этой стадии человеком движет интенсивная эмоция интереса-возбуждения. Вторичная стадия - это разработка или развитие исходного вдохновения, идеи, озарившей человека в момент сильного возбуждения; она требует от человека самодисциплины и тяжелого, упopного труда. Есть много людей, способных к первичной стадии творчества, к вдохновению, но лишь немногие способны к материальному его воплощению.

Такое озарение не стоит и ломаного гроша. Между вдохновенным замыслом и романом, таким, к примеру, как <Война и мир> Толстого, лежит титанический труд, огромная самодисциплина, изнуряющие дни, месяцы и годы приобретения опыта, множество набросков и черновиков, многократное переписывание набело неудачных фрагментов и т. д. и т. п. (Maslow, 1971, р. 59).

Если первичная креативность - импровизационная стадия творчества - хаpaктеризуется возбуждением, то вторичная креативность, предполагающая разработку и развитие первоначального творения, должна хаpaктеризоваться умеренным уровнем интереса. На этой стадии интенсивность интереса может колeбaться, однако он должен быть достаточно сильным и устойчивым, чтобы человек мог противостоять усталости и негативным эмоциям. Тяжелой, рутинной работе, связанной с доведением продукта творчества до желаемого совершенства, неизбежно сопутствуют периоды подавленности и стpaxa, когда у человека опускаются руки, когда он остро ощущает свое одиночество, свою изолированность. Именно в такие периоды господства отрицательных эмоций мотивационная сила устойчивого интереса имеет решающее значение для преодоления препятствий, встающих на пути творческой личности.

Идея Томкинса-Изарда о роли эмоций интереса-возбуждения и стpaxa в творчестве во многом вызвана глубоким анализом тревоги, проведенным в свое время Кьеркегором (Kierkegaard, 1844/ 1944). По мнению Кьеркегора, тревога порождается свободой выбора, является результатом столкновения человека с разнообразием возможностей. Выбор всегда таит в себе неизвестность, неопределенность и потому становится источником тревоги. Согласно Кьеркегору, чем шире <свобода выбора> у индивида, тем более он способен к творчеству и тем более вероятны сопутствующие ему переживания стpaxa и беспокойства. Связав тревогу со свободой выбора и творчеством, Кьеркегор тем самым заложил основы для разграничения позитивной эмоции интереса-возбуждения, с одной стороны, и эмоций, хаpaктеризующих состояние тревоги, - с другой (lzard, 1972). Можно сказать, что он вплотную подошел к этому различению, определяя страх как эмоцию, которая заставляет индивида бежать от объекта, а тревогу - как основу амбивалентного отношения к объекту. Томкинс и Изард (Tornkins, 1962; lzard, Tornkins, 1966) в своих работах описали эту амбивалентность как балансирование между страхом и возбуждением. Страх порождается неизвестностью, неопределенностью свойств объекта, неуверенностью в последствиях выбора той или иной возможности, тогда как интерес-возбуждение порождается новизной и самим фактом существования различных возможностей, является следствием исследовательской активности, которая снижает фактор неопределенности и тем самым ослабляет страх. Страх ограничивает стремление человека к неизвестному, а интерес-возбуждение, наоборот, поддерживает его исследовательскую активность.

Когнитивные ориентации, основанные на интересе

Разнообразие врожденных индивидуальных особенностей, индивидуальные различия в порогах эмоциональной возбудимости и многообразие условий жизни различных индивидов - все эти факторы, взаимодействуя друг с другом, порождают огромное разнообразие когнитивных структур и ориентаций, сформированных на основе эмоции интереса. Одного человека больше интересуют предметы (предметная ориентация), другого - идеи (интеллектуальная ориентация), третьего - люди (социальная ориентация). В пределах каждого из этих трех, очень широких, спектров ориентации интересы и деятельность человека могут приобретать самые разные формы. При одном и том же типе ориентации один человек проявляет себя главным образом как <мыслитель>, другой - как <деятель>, а для третьего важны не мысль или действие, а переживание, чувство.

Сформулированное Адлером (Adier, 1964) понятие <социального интереса>, или <социального чувства>, можно рассматривать как один из видов когнитивной ориентации, хаpaктеризующейся интересом к людям и к их благополучию. Адлер пишет:

Земля, на которой мы живем, заставляет человека трудиться и создает необходимость в разделении труда. Социальное чувство выражается в совместном труде ради общего блага. Для социально мыслящего человека очевидно, что каждый должен получать вознаграждение за свой труд, что эксплуатация чужого труда не может способствовать благу человечества (р. 58).

Адлер утверждал, что только люди с развитым социальным чувством вправе решать проблемы, встающие перед человечеством.

Описанные Шпренгером типы ценностных ориентаций (Spranger, 1928), а также выделенные Юнгом психологические типы (Jung, 1933) можно рассматривать в контексте эмоции интереса, с точки зрения ее направленности на различные объекты и виды деятельности. Так, человека, которого возбуждает сам процесс мышления, можно отнести к мыслительному типу, а человека, для которого важнее всего эмоциональный опыт, - к аффективному типу. Человека <деятельного> возбуждает действие и его результаты.

Огромное разнообразие человеческих типов вызвано врожденными различиями Е уровне эмоциональных порогов, различиями в способностях и степени вовлечен-ности тех или иных аффектов, но именно эмоция интереса-возбуждения играет решающую роль в выборе индивидом того или иного способа жизни. Говоря поэтическими словами Томкинса: <Я - это прежде всего то, что меня возбуждает> (Тогп-kins, 1962, р. 347).

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ИНТЕРЕСА С ДРУГИМИ ЭМОЦИЯМИ И ДРАЙВАМИ

Эмоция интереса вступает во взаимодействие с другими эмоциями, равно как и с драйвами. Это взаимодействие может быть как конфликтным, так и весьма конструктивным.

Интерес и боль

Представьте спортсмена, который получил травму и не заметил этого. Если ощущения, возникшие в травмированном органе, не достигают уровня сознания, то человек не чувствует боли. Это может случиться с каждым, кто поглощен каким-то делом или размышлениями. Таким образом мы можем даже контролировать интенсивность боли (такой контроль, однако, не отменяет необходимости лечения). Исследования показывают, что эмоция интереса, благодаря свой фокусирующей силе, может притупить ощущение боли, хотя разные люди обладают разной способностью к канализации интереса, к отвлечению внимания от источника неприятной стимуляции (Leventhal, 1982).

Интерес и радость

Взаимодействие эмоций интереса и радости с наибольшей наглядностью проявляется в детской игре. Именно эти две эмоции, взаимодействуя друг с другом, составляют мотивационную основу игры. Ребенок играет или отpaбатывает навык, необходимый для игры, только потому, что ему интересно делать это. Победа в игре, освоение тех или иных навыков вызывают у него радость. Радость позволяет ему расслабиться, отдохнуть от бурной активности, мотивированной интересом, но после кратковременной передышки, связанной с переживанием радости, в ребенке снова поднимается интерес и он возобновляет игру.

Даже у взрослого человека стремление к цели и усилия, необходимые для ее достижения, мотивированы интересом, а достижение цели, выполнение насущных задач вызывает у него не меньшую радость, чем у ребенка. Радость дает нам возможность передышки, позволяет восстановить затраченную энергию, открывает нам новые перспективы, которые вновь пробуждают в нас интерес, воодушевляют нас.

Интерес и страх

Как уже отмечалось, описанный Кьеркегором (Kierkegaard, 1944) конфликт, хаpaктеризующий тревогу, можно интерпретировать как результат взаимодействия эмоции интереса с эмоцией стpaxa. Интерес устремляет нас вперед, толкает к исследованию. Но иногда, исследуя объект, мы оказываемся перед лицом неизвестности. Эта неизвестность может вызывать страх, и этот страх заставляет нас отступить. Но если мы сильно возбуждены, если исследование обещает нам волнующие приключения, у нас возникает желание продолжить исследование, добраться до сути, до конечного пункта назначения, который пока неизвестен нам. Но вновь - чем ближе мы к заветной цели, тем сильнее в нас страх, что истина, к которой мы стремимся, окажется выше нашего понимания, и этот страх может вновь заставить нас отступить. Это балансирование между интересом и страхом - как в мыслях, так и в поведении - случается, по-видимому, гораздо чаще, чем мы осознаем его. Чтобы жить и развиваться, человек должен обладать некоторой толерантностью к страху.

РЕГУЛЯЦИЯ ИНТЕРЕСА-ВОЗБУЖДЕНИЯ

Уместно задаться вопросом - зачем нужно регулировать столь положительную эмоцию, как интерес? В повседневной жизни мы, как правило, даже не помышляем об этом, но бывают такие моменты, когда нам открывается сразу несколько возможностей для приложения интереса. Именно в таких случаях и возникает необходимость в регуляции интереса, в более четком его фокусировании. Человек вправе выбрать ту или иную возможность, но выбор будет удачным только в том случае, если он определит для себя, насколько его интерес к той или иной сфере деятельности соответствует его ценностям, способностям и умениям.

Необходимость в регуляции интереса может диктоваться и другими причинами. Так, например, человек может быть настолько захвачен, поглощен каким-то делом, что это сказывается на его психическом и физическом здоровье. В таких случаях эмоциональная регуляция становится жизненно необходимой; ее можно осуществить разнообразными способами - например, с помощью релаксации или медитации, или просто переключаясь на менее волнующие занятия.

Эмоция интереса-возбуждения в психопатологии

Исследования, посвященные изучению роли эмоции интереса в развитии психических нарушений, немногочисленны, однако описания некоторых видов психических расстройств дают основания предполагать, что эмоция интереса играет значительную роль в аффективной симптоматике этих расстройств. Так, клиницисты постоянно говорят о депрессивных пациентах как о людях, утративших интерес - ceкcуальный, социальный и интерес к жизни в целом. Наблюдения над депрессивными детьми и взрослыми постоянно обнаруживают, что депрессия хаpaктеризуется дефицитом эмоции интереса (Blumberg, lzard, 1985; lzard, 1972; lzard, Blumberg, 1985), и результаты этих наблюдений хорошо соотносятся с тем фактом, что депрессивных больных часто описывают как апатичных, вялых, лишенных энергии.

В клинических описаниях пациентов с маниями часто говорится о хронически высоком уровне эмоции интереса-возбуждения, о ее доминировании над остальными эмоциями. Возможно, расхожее представление о мании как о состоянии повышенной радости, эйфории ошибочно. Мания хаpaктеризуется повышенным уровнем возбуждения, ускоренным протеканием психических процессов. В маниакальном состоянии человек может быть чрезвычайно креативным, может продуцировать одну идею за другой, но эта креативность вызвана бесконтрольностью, неуправляемостью психических процессов, их ускоренным протеканием. Поэтому маниакальный больной может и не испытывать истинной радости или эйфории.

В одной из предыдущих глав мы отметили, что данное Цукерманом (Zuckerman, 1974) определение мотива поиска ощущений в целом соотносится с концепцией интереса-возбуждения, принятой в теории дифференциальных эмоций. Различие между ними состоит в том, что единственным источником мотива поиска ощущений Цукерман считает кортикальные структуры и оптимальный уровень их возбуждения, но, несмотря на это различие, когда речь заходит о мотивах поиска ощущений на уровне переживания, в подходе Цукермана проглядывает очевидное сходство с нашей концепцией.

Можно предположить, что очень низкий или высокий уровень мотива поиска ощущений хаpaктеризует патологические состояния интереса-возбуждения. Цу-керман приводит эмпирические данные, свидетельствующие о том, что повышенный или пониженный уровень мотива поиска ощущений связан с различными проблемами адаптации. В своих исследованиях Браунфилд и Киш (Browntield, 1966; Kish, 1970) использовали разработанную Цукерманом шкалу мотива поиска ощущений и обнаружили, что больные шизофренией по сравнению с некоторыми другими психически больными, а также здоровыми людьми имеют более низкие показатели мотива поиска ощущений. Авторы считают, что эти данные соответствуют тем теоретическим представлениям, которые рассматривают шизофрению как болезнь, нарушающую способность к отсеиванию несущественных стимулов и способность к концентрации внимания. Поскольку больные шизофренией постоянно страдают от сенсорной перегрузки, они должны скорее избегать информации, чем искать ее. Теория дифференциальных эмоций утверждает, что способность к фильтрации стимулов, способность к концентрации внимания, от недостатка которой страдают больные шизофренией, обеспечивается нормальным функционированием эмоции интереса.

Цукерман исследовал также возможную связь мотива поиска ощущений с девиантным поведением. Так, он приводит данные исследования, согласно которым женщины-преступницы по сравнению с пациентами психиатрической клиники имеют гораздо более высокие показатели по шкале поиска ощущений. Маршалл и Изард (Marshall, lzard, 1972а), используя шкалу дифференциальных эмоций, обнаружили, что депрессивные больные, как невротики, так и психотики, отличаются чрезвычайно низкими показателями эмоции интереса.

ЭМОЦИЯ ИНТЕРЕСА В РАЗВИТИИ ЛИЧНОСТИ

Систематические исследования роли эмоций в развитии личности немногочисленны, только некоторые из них были доведены до конца; однако имеющиеся теоретические и эмпирические данные обнаруживают тесную взаимосвязь между различными паттернами переживания эмоции интереса и такими личностными хаpaктеристиками, как способность к установлению социальных отношений, робость и стремление к достижениям.

Интерес и достижения

Любой учитель знает, что заинтересованный ученик учится лучше; точно так же любому начальнику, менеджеру и просто наблюдательному человеку известно, что продуктивнее работает тот сотрудник, который относится к делу <с самоотдачей> (который заинтересован в своей работе). Не обязательно быть художником или ученым, чтобы испытать творческий подъем, - любое дело, сколь бы малым и незначительным оно ни казалось, можно рассматривать в более общем контексте, и этот контекст делает его важным и значительным. Даже если работа неинтересна человеку, но он не может найти себе другую, он всегда может направить свой интерес на отношения с сослуживцами или заинтересоваться той более общей, глобальной целью, которой служит эта работа.

Данные исследований, посвященных изучению мотивации человеческой деятельности, а также данные исследований личности показывают, что успешность человеческой деятельности определяется тремя факторами: силой мотивации (стремлением к успеху), наличием в ценностной системе человека ценностей достижения, а также освоением необходимых навыков и умений (McClelland, 1985). Мы рассмотрим каждый из этих факторов в отдельности, чтобы понять, как они связаны с эмоцией интереса.

Мотивация успеха. Эмоции играют первостепенную роль в мотивации. Любой мотив можно рассматривать как комбинацию мысли и чувства, как аффек-тивно-когнитивную структуру. Многообразие мотивов человеческой деятельности определяется многообразием комбинаций, которые образуются различными мыслями и чувствами человека. К измерению мотивации успеха и стремления к достижению следует подходить с точки зрения эмоции интереса. Чем больший интерес вы испытываете к какому-то делу, тем сильнее ваше стремление сделать это дело хорошо.

Поразмышляйте о том деле, которым заняты вы. Что значит для вас учеба? Что вас интересует больше всего? Что не вызывает у вас ни малейшего интереса? Стремитесь ли вы найти применение своим интеллектуальным возможностям или же вас больше интересуют отношения с однокурсниками и будущими сослуживцами? Стремитесь ли вы добиться успеха, считаете ли его важным в жизни?

Ценности достижения. Эмоции играют важную роль и в формировании ценностной системы человека. Невозможно представить себе ценность, не имеющую эмоционального значения для ее обладателя. Мы ценим то, что пробуждает в нас определенные чувства, и чем сильнее эти чувства, тем более значимы для нас соответствующие им ценности.

Как формируются ценности достижения? Никто, наверное, не может дать точного ответа на этот вопрос. Известно, что разные культуры исповедуют разные ценности достижения, хотя вполне возможно, что различаются не столько ценности достижения, сколько представления о том, что считать достижением или успехом. Известно также, что стандарты достижения, стандарты успеха существенно варьируются от сообщества к сообществу и даже от семьи к семье.

Родители, ориентированные на успех, не всегда могут воспитать такие же ценности у своих детей. Если в сознании ребенка достижения и успехи родителей ассоциируются с чувством радости, интереса, то он, вероятно, будет придерживаться тех же ценностей. Однако если успех воспринимается ребенком только как результат долгой, тяжелой борьбы, невыносимых тягот, лишений и жертв, то вероятность усвоения им ценностей и жизненных стандартов родителей снижается; в таких случаях ребенок из чувства протеста может начать стремиться к совершенно противоположному образу жизни, к такому, который не связан с постоянной погоней за успехом. Таким образом, для того чтобы воспитать у ребенка здоровое стремление к достижению, родители должны испытывать искренний интерес ксвоейдеятельно-сти и трезво относиться к своим успехам и неудачам, - в противном случае преувеличенное значение ценностей достижения помешает формированию и развитию других ценностей.

Навыки и умения. Существует множество разновидностей навыков. Так, различные ремесла требуют определенных навыков работы с конкретным материалом. Однако навыки необходимы не только тем, кто работает руками, они нужны любому профессионалу, будь то спортсмен, министр или политик. Итак, какое отношение имеет эмоция интереса к навыкам? Прежде всего, эмоция интереса играет большую роль в формировании и развитии навыка.

Приобретение, формирование навыка зависит от целой совокупности условий, главными из которых являются талант (способности) и интерес. Есть навыки, которые могут быть выработаны и развиты только при наличии у человека врожденной способности к ним; однако, каким бы талантом ни обладал человек, он должен оттачивать, шлифовать его в пpaктической деятельности, иначе этот талант останется невостребованным. Постоянная пpaктика необходима и для поддержания высокого уровня профессионализма.

Обычно нам не составляет труда, пусть даже задним числом, узнать, насколько наши способности соответствуют нашим интересам. И доказательством тому может служить рассказ Джона Генри о двух его увлечениях.

Был период, когда я вдруг заинтересовался гитарой. Я понимал, что у меня нет особых музыкальных способностей, но мне очень нравилась гитара, и я надеялся, что, упражняясь. смогу добиться хороших результатов. Я купил инструмент, но после долгих попыток освоить его понял, что не способен играть. Это осознание было настолько горьким, что я потерял всякий интерес к гитаре. Так закончилось что мое увлечение.

Что касается другого моего увлечения, тенниса, то здесь все было наоборот. Я уже много лет играл в теннис, и наступил такой момент, когда мне стало казаться, что я исчерпал свои возможности, что лучше уже играть не смогу. Мне не удавался удар с разбега. мяч обычно не долетал до сетки, а также не удавался удар с лета. Однако восторг, который я испытывал от самого процесса игры, заставлял меня снова и снова выходить на корт. Постоянная тренировка и помощь хорошего тренера помогли мне не только освоить эти удары, но и полюбить их.

Нет нужды говорить о том, насколько полезно умение осознать свою ограниченность и отказаться от поставленной цели, как это сделал Джон Генри, который вовремя понял, что его желание не соответствует его возможностям. С другой стороны, мы видим, что нельзя слишком быстро опускать руки, - пpaктика и помощь опытного наставника помогут человеку освоить и развить навыки, необходимые для той или иной деятельности.

Таким образом, все вышеперечисленные детерминанты успешности человеческой деятельности - стремление к достижению, ценности достижения и необходимые навыки - так или иначе связаны с эмоцией интереса. Человеку, который занят каким-то делом, но не испытывает интереса к нему, стоит, вероятно, посмотреть на это дело шире, попытаться найти те его аспекты, которые могли бы пробудить в нем такую наиважнейшую эмоцию, как интерес. Люди заинтересованные, способные время от времени даже испытывать возбуждение от своих повседневных и служебных обязанностей, имеют гораздо больше шансов на успех и на достижение лич-ностно значимых целей.

РЕЗЮМЕ

Эмоция интереса сыграла очень важную роль в эволюции человека, выполняя разнообразные адаптивные функции на протяжении всей истории его существования. Формирование и развитие социальных отношений в значительной мере связано с тем интересом, который испытывает человек к представителям своего вида, - из всех явлений нашего мира человека больше всего интересует человек. Интерес способствует также достижению ceкcуального наслаждения и служит стабилизирующим фактором ceкcуальных и семейных отношений. Он необходим для развития навыков и умений, а значит, играет важную роль в интеллектуальном развитии человека.

Интерес к неизвестному составляет основу исследовательской, познавательной и конструктивной деятельности, он служит необходимым условием перцептивно-когнитивного развития и имеет важное значение для процессов внимания, памяти и научения.

Эмоция интереса хаpaктеризует активность ребенка с момента рождения. Именно в силу фокусирующего влияния интереса на процессы внимания становится возможным перцептивное научение и развитие когнитивных функций ребенка. В теории дифференциальных эмоций принято считать, что новизна стимуляции является врожденным активатором интереса и что перцептивно-когнитивная и моторная активность новорожденного ребенка обеспечиваются эмоцией интереса.

Хотя эмоция интереса является врожденной, социализация играет ведущую роль в ее развитии, а значит, и в формировании человеческой личности. Нeблагоприятные социально-экономические условия препятствуют развитию и социализации интереса, тогда как <обогащенные> условия, терпимость и поддержка родителей способствуют развитию этой важнейшей эмоции.

Взаимодействие индивидуальной способности к эмоции интереса с тем или иным фактором социализации определяет хаpaктер аффективно-когнитивной ориентации человека. Интерес может быть направлен на что угодно, но наибольшую пользу человечеству приносят интеллектуальные, эстетические и другие виды созидательной деятельности. Одного человека больше интересуют предметы, другого - идеи, третьего - люди. Взаимосвязь между эмоцией интереса, когнитивной ориентацией и действием может определить тип личности - мыслительный, деятельный или аффективный.

Эмоции взаимодействуют не только друг с другом, но и с различными драйвами, регулируя их интенсивность, и эмоция интереса является, пожалуй, самым мощным регулятором драйва. Интерес может притупить ощущение боли, когда человек сознательно или неосознанно направляет свое внимание на интересующий предмет, ситуацию или явление. Интерес в сочетании с радостью составляет мотивационную основу игры и других форм деятельности. Взаимодействие интереса со страхом порождает состояние тревоги.

Искаженное развитие эмоции интереса-возбуждения может создавать психологические и даже психопатологические проблемы. Маниакальные больные, как правило, отличаются повышенным уровнем интереса-возбуждения. Аномально высокая или низкая выраженность мотива поиска ощущений может быть индикатором патологически завышенного или заниженного порога эмоции интереса и может вызывать нарушения адаптации.

Эмоция интереса играет важнейшую роль в мотивации успеха. Стремление к достижению можно измерить степенью выраженности эмоции интереса. Интерес необходим также для развития навыков, именно он мотивирует деятельность человека, направленную на совершенствование врожденных способностей.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Miller Р. Н., Zalenski R. Preschoolers' knowledge about attention. - Developmental Psychology, 1982,18(6), 871-875.

Показано детское понимание понятия <рассеянность> и мотивирующее воздействие интереса на внимательность и обучение.

TomkinsS. S. Interest-excitement. - In: Affect, imagery, consciousness; Vol. I, The positive affects. - New York, Springer, 1962, 336-368.

Оригинальное и всеобъемлющее исследование динамики интереса и его влияния на обучение, творчество и личность.

Watson D., dark L. A. On traits and temperament: General and specific factors of emotional experience and their relation to the five-factor model. -Journal of Personality, in press (1991).

Экспериментальное исследование взаимоотношений личности и эмоций. Предложенная шкала внимательности, возможно, позволит давать количественную оценку интереса как эмоции, а шкала позитивного аффекта объединяет интерес и удовольствие. Обе эти шкалы в значительной мере соотнесены с особенностями личности.

Глава 6. УДОВОЛЬСТВИЕ-РАДОСТЬ: ФАКТОР ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ И СОЦИАЛЬНОЙ ПРИВЯЗАННОСТИ

Улыбка и смех как признаки удовольствия и радости обнаруживаются уже у новорожденного ребенка и сохраняются относительно неизменными на протяжении всей жизни человека. Человек научается улыбаться по самым разным поводам и самым разным образом, в зависимости от повода, вызвавшего улыбку. Однако истинная улыбка радости почти всегда одна и та же, как на лице новорожденного младенца, так и на лице пожилого человека.

ХАРАКТЕРИСТИКИ РАДОСТИ

Радость, как всякая фундаментальная эмоция, имеет свои уникальные хаpaктеристики, и, для того чтобы получить полное представление об этой позитивной эмоции, мы подробно остановимся на каждой из ее хаpaктеристик, рассмотрим функции, которые они выполняют.

Чем радость отличается от чувственного удовольствия

Чтобы понять, что такое эмоция радости, нужно прежде всего определить ее отличия от чувства удовольствия, несомого нам сенсорными ощущениями, такими как тактильные и вкусовые. Когда мы голодны, поглощение пищи приносит нам удовольствие, но не обязательно вызывает радость. Если вы обедаете в своем любимом ресторане, едите свое любимое блюдо, то ваше удовольствие, наверное, будет очень велико. Если при этом вас окружает приятная компания, то это обстоятельство и связанные с ним события могут вызвать у вас радость. Однако чувственное удовольствие, которое вы получаете от поглощения хорошо приготовленной пищи, отлично от того чувства радости, которое вы испытываете, когда собеседник сообщает вам хорошую новость или когда вы слышите обращенное к вам признание в любви.

Сeкc - еще одна сфера человеческой жизни, напрямую связанная с чувственным удовольствием. Сeкcуальное удовольствие основано главным образом на тактильных ощущениях, оно может возникать независимо от эмоции радости. Сeкcуальная близость часто связана с эмоцией интереса-возбуждения, и она может также сопровождаться переживанием радости, но это переживание лишь дополняет ceкcуальное наслаждение. Известно, что человек может получать удовольствие от ceкcа даже в печали, и это очевидно свидетельствует о том, что чувственное удовольствие отлично от переживания радости.

Я перечислил здесь различия между чувственным наслаждением и переживанием радости, потому что эти различия чрезвычайно важны для понимания эмоции радости, ее причин и последствий. Эмоция радости в буквальном смысле гораздо более неуловима, чем чувственное наслаждение. Плитка шоколада или стаканчик мороженого почти всякий раз доставляют нам чувственное удовольствие, но не так-то просто определить, что принесет человеку радость, запланировать радостное переживание. Некоторые исследователи склонны считать, что эмоция радости является скорее побочным продуктом стремления к определенному результату, цели, нежели прямым следствием наших действий. Или, говоря иначе, вы можете искать чувственное наслаждение и, скорее всего, испытаете его в той или иной форме, но вряд ли вы отправитесь на поиски радости в ближайшее кафе-мороженое.

Причины радости

Если у взрослого человека эмоция радости не поддается планированию, то у младенца и у маленького ребенка она может быть вызвана вполне определенными видами стимуляции. Любопытно, что первая улыбка новорожденного ребенка - это всегда социальная улыбка, она вызвана присутствием другого человека (рис. 6-1). Высокий женский голос вызывает у З-недельного младенца улыбку радости. Примерно на 4-5-й неделе жизни ребенок начинает отвечать радостной улыбкой на человеческое лицо. Хотя радость нельзя считать чисто социальной эмоцией, эффективность этих ранних активаторов позволяет предположить, что в основе эмоции радости лежит и некий социальный компонент, что социальные взаимодействия или социальные отношения являются наиболее надежным источником радостных переживаний.

Поведение, которым новорожденный ребенок реагирует на обращенную к нему улыбку, кивок головы, может рассказать нам не только о природе радостного переживания, но также и о природе человека. Начиная с 4-5-й недели и вплоть до 4-5-го месяца жизни ребенок улыбается любому человеку, если лицо этого человека находится на расстоянии двух футов от его лица и если этот человек кивает ему. Порой возникает ощущение, что ребенок обладает поистине безграничным запасом улыбок, неиссякаемым арсеналом радостных переживаний, что он готов поделиться ими с любым человеческим существом, лишь бы это существо уделило ему немного времени и внимания.

В повседневной жизни эта неиссякаемая способность младенца улыбаться имеет решающее значение для формирования и развития его отношений с матерью и другими близкими людьми. Когда мать склоняется над ребенком, чтобы удовлетворить те или иные его физиологические потребности, он улыбается ей и в ответ наблюдает ее улыбку, слышит ее ласковый голос. Эта подкрепляющая стимуляция, которую он получает легко и естественно, лишь благодаря способности улыбаться, имеет чрезвычайно важное позитивное значение для его здоровья и благополучия. Отсутствие или недостаток такой формы социального взаимодействия может вызвать у ребенка депрессию, отчуждение и даже задержку физического развития (Spitz, 1945).

Мы уже говорили о том, что игра является источником радости. Родителям не всегда удается придумать такие игры, которые вызывали бы улыбку у новорожденного младенца и радостный смех у 4-мecячного ребенка. Лишь с возрастом, научившись играть самостоятельно, движимый интересом к игре, ребенок начинает испытывать радость от своих маленьких побед и достижений. Освоение тех или иных навыков, как в игре, так и при решении интеллектуальных задач, осознание своих достижений может стать источником радости, и радость переживается человеком острее, если ей предшествовали неудачи и периоды депрессии. Проблемы, о которых говорится в рассказе Марты, наверное, нельзя назвать слишком серьезными, но они неотступно преследовали ее, когда она была подростком. Марта проявила огромную настойчивость, она решила свои проблемы, и это принесло ей радость и чувство уверенности в себе.

Рис. 6-1. Первая социальная улыбка дeвoчки 3-недельного возраста вызвана ласковыми интонациями и улыбающимся лицом взрослого.

Мне хотелось поскорее стать старшеклассницей, я с нетерпением ждала этого момента, мне казалось, что он чудесным образом изменит всю мою жизнь: я познакомлюсь с новыми людьми, приобрету новых друзей, буду сама принимать важные решения, стану, наконец, старше, взрослее. Но те три года, которые я провела в старшей школе, оказались самым трудным периодом моей жизни.

Я хотела внимания, оно было просто необходимо мне. Мне хотелось, чтобы на меня оглядывались мальчишки, чтобы они назначали мне свидания, хотелось ловить на себе завистливые взгляды девчонок, тех девчонок, которые, как и я, были слишком застенчивы и неловки и ничем не выделялись из толпы - разве что своей неуклюжестью. Я мечтала о внимании этой толпы, мечтала быть принятой ею, и только осуществление этой мечты могло сделать меня счастливой.

Следующий отрывок из рассказа Марты служит иллюстрацией того, что прекрасным источником радости может стать преодоление препятствий, реальных или воображаемых. Марте удалось попасть в школьную сборную по баскетболу. Эта победа наполнила дeвyшку радостью и гордостью, и хотя чувство радости длилось недолго, именно оно помогло Марте приобрести уверенность в себе. Испытывая радость, человек начинает лучше относиться к себе, его самооценка значительно повышается.

Когда объявили набор дeвyшек в баскетбольную комaнду школы, я увидела в этом шанс оказаться на виду. Я ни разу не держала в руках баскетбольного мяча, но почему-то была уверена в том, что мне удастся выдержать испытания. Движимая одним только честолюбием, я купила себе баскетбольный мяч и начала тренироваться. Когда девчонки узнали, что я хочу участвовать в отборочных испытаниях, они подняли меня на смех. Они издевались надо мной, говорили, что я <корчу из себя крутую>, но их издeвки привели к обратному результату - мое честолюбие переросло в твердую решимость. Изнурительные часы тренировок принесли свои плоды - меня взяли в комaнду. Мне удалось утереть нос своим недоброжелателям, и я была страшно горда собой, хотя большую часть времени проводила на скамейке запасных.

Последнее обстоятельство все же огорчало Марту, ибо ее уверенность в себе, ее самооценка еще не были достаточно прочны. Но она не теряла решимости, она устремилась к новой цели и достигла ее, и это упрочило ее уверенность в себе, вновь наполнило ее радостными переживаниями. Марта попала в группу дeвyшек, открывавших матчи местной футбольной комaнды.

Это событие вознесло меня очень высоко, особенно в последний год моего обучения. Теперь я стала привлекать внимание (не то чтобы я стала такой уж звездой, но я чем-то выделялась из толпы). Через год меня выбрали капитаном группы. Я вошла в ту элиту, о которой мечтала многие годы! Теперь я не только участвовала в открытии футбольных матчей, но сама ставила гимнастические и танцевальные номера, обучала им дeвyшек. Я была в зените славы! Каждую субботу в течение девяти недель я была центром внимания нескольких сотен болельщиков <Малагены>, исполняя перед началом матча свою композицию <Нью-Йорк, Нью-Йорк>. Сказать, что мне нравилось все это, все равно что заявить, что <Эмпайр Стэйт Билдинг> - <высокое> здание.

Рассказ Марты служит наглядным доказательством того, что настойчивость в достижении поставленных целей является одним из важнейших источников самоуважения и радости. Решимость, упорство и постоянный труд, как правило, приводят человека к победе, к достижению заветной цели, и эта победа сопровождается переживанием радости. Кроме настойчивости и упорства Марта продемонстрировала также гибкость и умение осознавать пределы собственных возможностей. Поняв, что ей не добиться больших успехов в спорте, она поставила перед собой другую задачу и успешно справилась с ней.

Выражение радости

Радость - это одна из простейших эмоций, простейших с точки зрения мимического выражения и возможности расшифровки этого выражения. Простейшая улыбка возникает в результате сокращения всего одной пары мышц - скуловых. Эти мышцы, сокращаясь, оттягивают и слегка приподнимают уголки рта.

Радость выражается улыбкой и смехом, эти проявления легко расшифровываются и почти всегда свидетельствуют об эмоции радости. Однако значение первой улыбки человека, улыбки новорожденного, до сих пор остается загадкой. По-видимому, можно считать, что она обусловлена только внутренними процессами (активностью ствола мозга), ибо впервые она проявляется во сне (во время фазы быстрых движений глаз).

Настоящая социальная улыбка обычно вызывает также сокращение круговых мышц глаза. У взрослого человека сокращение этих мышц вызывает легкие морщинки, которые лучиками расходятся от внешних уголков глаз (так называемые <гусиные лапки>). Одновременное сокращение скуловых и круговых мышц глаза приподнимает щеки и создает легкий прищур. Это выражение имеет множество вариаций. Вопрос о том, можно ли считать все эти вариации улыбкой в строгом смысле, пока остается открытым, но в повседневной жизни мы, как правило, называем их улыбкой. Эти разные улыбки имеют разный смысл, и мы можем наблюдать их даже у новорожденного ребенка.

Экман и Фризен (Ekman, Friesen, 1982) выделяют три типа улыбки: улыбку искреннюю, фальшивую и несчастную, жалобную. Приведенное ими описание искренней, или настоящей, улыбки совпадает с тем описанием, которое мы привели выше. У взрослого человека такая улыбка длится, как правило, от ^ до 4 секунд.

Фальшивая улыбка имеет две разновидности. Поддельная улыбка выражает не столько радость, сколько желание казаться радостным, а с помощью притворной улыбки человек пытается скрыть от окружающих свои негативные эмоции. Экман и Фризен описывают'ряд признаков, отличающих фальшивую улыбку от искренней. Во-первых, это относительная пассивность круговых мышц глаза, в результате чего при фальшивой улыбке щеки почти не приподнимаются и отсутствуют хаpaктерные морщинки у внешних уголков глаз. При особой нарочитости улыбки, когда сокращение скуловых мышц достаточно заметно приподнимет щеки, ее бывает трудно отличить от настоящей улыбки. Фальшивая улыбка слабой или умеренной интенсивности распознается довольно легко по отсутствию хаpaктерного приподнимания щек и морщинок вокруг глаз.

Фальшивая улыбка бывает, как правило, асимметрична, с большим смещением в левую сторону у правшей. Кроме того, она возникает либо раньше, либо позже, чем того требует ситуация. Она отличается от искренней улыбки также и продолжительностью. Ее кульминационный период длится дольше обычного. Период развертывания, наоборот, короче, и поэтому фальшивая улыбка появляется на лице как бы внезапно. Так же внезапно она исчезает - в отличие от истинной улыбки, которая угасает постепенно.

Третий тип-несчастную улыбку-Экман и Фризен (Ekman, Friesen, 1982) описывают как улыбку, наложенную поверх мимического выражения негативной эмоции. Человек чем-то расстроен, чувствует себя несчастным, и это написано у него на лице, однако вопреки своим чувствам и их очевидности для окружающих он пытается изобразить улыбку. Любой мало-мальски внимательный наблюдатель легко распознает эту несчастную, жалкую улыбку - она малоубедительна, из-под нее, как правило, проглядывает совсем иное мимическое выражение.

Смех. Многие люди воспринимают смех как выражение бурной радости. Это справедливо, но не всегда. Смех, возникший в процессе иHTиMного общения, вызванный встречей с любимым человеком или решением трудной задачи, может действительно свидетельствовать об интенсивной эмоции радости. Однако когда мы смеемся над удачной шуткой, дружеским шаржем, или при встрече с какой-то несуразностью, то мы смеемся не потому, что испытываем радость, а потому, что понимаем смысл шутки, намека, улавливаем несоответствие между двумя предметами или явлениями, которые почему-то вдруг оказались связанными вместе. Такой смех предполагает работу ума, мы должны уметь установить взаимосвязь между теми или иными предметами, уметь понять нелепость, абсурдность той или иной ситуации. Если ребенок смеется при виде вставшего на четвереньки отца, значит, он понимает неадекватность, нелепость его поведения. Есть смех, который не требует столь сложных когнитивных процессов. Даже младенцы смеются, когда их щекочут, ибо такой смех не предполагает работы ума.

Игра и моторные проявления радости. Если мимически радость выражает себя улыбкой, то бурная двигательная активность, по всей видимости, может служить индикатором того, что переживание, лежащее в основе этой активности, хотя бы отчасти обусловлено эмоцией радости. Мы уже отмечали, что мотивационная основа игры может складываться из взаимодействия эмоции интереса и эмоции радости.

Соматические проявления радости

На сегодняшний день изучены лишь некоторые из физиологических изменений, сопровождающих эмоцию радости. Так, в ходе нескольких лабораторных экспериментов было обнаружено, что радостное переживание вызывает повышение частоты сердечных сокращений. Эту закономерность особенно наглядно продемонстрировал эксперимент, который был проведен в лаборатории эмоций Академии наук СССР (Rusalova et а1., 1975). В нем принимали участие актеры московских театров и театральных студий. Мы попросили этих очень талантливых, одаренных людей, которые любезно согласились принять участие в нашем исследовании, представить себя в ситуации какого-нибудь радостного переживания и внутренне прочувствовать его. Пока испытуемые старались справиться с поставленной перед ними задачей, мы снимали их лица на видеопленку, а также измеряли у каждого из них пульс. Даже несмотря на то что испытуемые, выполняя инструкцию, сидели неподвижно, у них отмечалось значительное учащение частоты сердечных сокращений, иногда составлявшее 20-30 ударов в минуту.

Однако сам по себе факт изменения частоты сердечных сокращений отмечается не только при переживании радости, пульс учащается и при некоторых других эмоциональных переживаниях. Экман, Левенсон и Фризен (Ekrnan, Levenson, Friesen, 1983) показали возможность дифференциации эмоции радости путем одновременного измерения частоты сердечных сокращений и температуры тела. Кохен (Cohen, 1986), проводя исследование с 4-мecячными детьми, обнаружил, что, анализируя разные соотношения изменений частоты сердечных сокращений и температуры тела, можно отличить спонтанную улыбку радости от других эмоциональных состояний. Все вышеперечисленные данные позволяют предположить, что некоторые из базовых эмоций хаpaктеризуются специфическими паттернами активности вегетативной нервной системы, но для того, чтобы прийти к твердому заключению, необходимо располагать более обширными эмпирическими данными.

Субъективное переживание и функции удовольствия-радости

Как и в случае с другими эмоциями, переживание радости по своей сути одинаково у детей и у взрослых. Если нам удастся представить, как переживает радость младенец, то мы, вероятно, сможем лучше понять суть истинно радостного переживания взрослого человека. Переживание радости младенца можно охаpaктеризовать как чувство удовольствия, хотя это удовольствие отлично от сенсорного удовольствия. Чувство радости не зависит от стимуляции эрогенных зон или раздражения вкусовых рецепторов. Оно не вызывается приятными для слуха звуками или радующими взор красками. Все эти раздражители могут лишь способствовать возникновению радостного переживания, но не вызывают его непосредственно. Тем не менее радость переживается как приятное, желанное, полезное, несомненно позитивное чувство, которое в самых общих словах можно назвать чувством психологического комфорта и благополучия. При радостном переживании душа и тело пребывают в состоянии релаксации или игры. Ребенок не испытывает ни психологического, ни физического стресса, он беззаботен, он чувствует себя легко и свободно. Даже движения его становятся легче и уже сами по себе приносят ему радость.

Все эти ощущения, составляющие суть радостного переживания ребенка, воспроизводятся в переживании взрослого человека. Когда мы радуемся, мы становимся увереннее в себе, начинаем понимать, что живем не напрасно, что наша жизнь преисполнена глубокого смысла. Мы чувствуем себя любимыми, нужными, мы довольны собой и миром. Мы полны энергии, мы уверены в том, что преодолеем любые трудности.

Радость обостряет восприимчивость к миру, позволяет нам восхищаться и наслаждаться им. Радостный человек видит мир в его красоте и гармонии, воспринимает людей в их лучших проявлениях. Он склонен скорее получать удовольствие от объекта, наслаждаться им, нежели анализировать и критически осмыслять его. Он воспринимает объект таким, каков он есть, не стремясь улучшить или изменить его. Он воспринимает объект как часть мира, чувствует свою близость, причастность к нему, а не отдаляется, чтобы <опредметить> его. Объект воспринимается человеком как продолжение, расширение его собственного <Я>. Почему мистические переживания доставляют людям такую огромную радость? Причина, вероятно, заключается в том чувстве благоговения, которое мы испытываем, когда нам приоткрывается тайна, - мы застываем перед ней в трепете, понимая, что никогда не сумеем постичь седо конца, а можем лишь радоваться ей, наслаждаться ею (Meadows, 1968).

Радость заставляет человека с особой остротой ощутить свое единство с миром. Радость - это не просто позитивное отношение к миру и к себе, это своеобразная связь между человеком и миром. Это обостренное чувство сопричастности, собственной принадлежности к миру.

Известно, что радость часто сопровождается ощущением энергии и силы. Возможно, это ощущение нельзя назвать интегральной составляющей радостного переживания, но личный опыт и данные экспериментальных исследований говорят о том, что оно является существенной частью эмоции радости. Исследования с применением шкал дифференциальных эмоций выявили устойчивую положительную корреляцию между показателями по шкале радости и показателями по шкале энергии. Ощущение энергии, сопровождающее радостное переживание, вызывает у человека чувство компетентности, уверенности в собственных силах.

Можно предположить, что именно эта взаимосвязь между радостным переживанием, ощущением энергии и чувством компетентности и вызывает то трaнcцендентное чувство свободы (Meadows, 1968), которым часто сопровождается эмоция радости, - чувство выхода за пределы собственного <Я> и обыденной реальности, чувство соприкосновения с непостижимым и вечным. В состоянии радостного экстаза человек ощущает необыкновенную легкость, энергичность, ему хочется летать, и он порой действительно ощущает себя воспарившим, и тогда все приобретает для него иную перспективу, иное значение, иной смысл.

Радостный человек ощущает себя в гармоничном единстве с объектом своей радости и в какой-то степени с миром. Есть рассказы людей, которые в состоянии экстатической радости переставали осознавать собственное <Я>, теряли идентичность, как это бывает при мистических переживаниях, связанных с медитацией.

Завершая обзор проявлений и переживания радости, следует отметить, что некоторые из вышеперечисленных хаpaктеристик радостного переживания могут представлять собой результат взаимодействия эмоции радости с перцептивными и когнитивными процессами. Широкий размах индивидуальных различий во взаимодействии эмоции радости с процессами восприятия, памяти, мышления и воображения приводит к тому, что радостное переживание и связанные с ним явления описываются людьми по-разному.

Следует также отметить, что в вопросе переживания чувственного опыта радости существует одна нерешенная проблема, а именно проблема активности. Многие люди, в том числе такие теоретики, как Дюма (Dumas, 1948), различают радость активную и радость пассивную (или рецептивную). Мне представляется, что такое разграничение не может принести научной пользы. Переживание радости - это всегда субъективный процесс. Его интенсивность может быть разной, но его качественные хаpaктеристики остаются неизменными. Концепция активной и рецептивной радости, наверное, отчасти объясняется вариативностью хаpaктеристик силы эмоционального переживания. Высокая интенсивность радостного переживания вполне соотносима с понятием активной радости. Что касается пассивной, или рецептивной, радости, то существует вполне определенное состояние сознания, и оно концептуально соотносимо с радостным состоянием слабой интенсивности. Это состояние сознания выражается в чувстве, которое мы называем умиротворенностью; в ряде исследований с применением факторного анализа (lzard, Dougherty et а1., 1974) оно проявило себя как самостоятельный фактор. Радость в сочетании с умиротворенностью может произвести то, что многие называют рецептивной радостью.

Мы уже отмечали, что радость положительно коррелирует с ощущением энергии и чувством компетентности и уверенности в себе. Хотя последние феномены следует описывать скорее в терминах аффективно-когнитивной ориентации, они обнаруживают выраженную тенденцию к связи с интенсивной эмоцией радости, и вероятно, именно эта тенденция объясняет концепцию активной радости. Возможно, что и другие различия в субъективном переживания радости являются следствием вариативности интеpaкции <радость - когнитивный процесс>.

ДРУГИЕ ФУНКЦИИ РАДОСТИ

Социальная функция радости

Эмоция радости имеет важное социальное значение. Родители, ежедневно общаясь с ребенком, видят его радость и сами проявляют ее, и это постоянное встречное выражение радости повышает вероятность формирования взаимной эмоциональной привязанности. В младенчестве и раннем детстве чувство эмоциональной привязанности имеет необыкновенно важное значение для нормального развития ребенка, так как обеспечивает ему чувство безопасности. Если ребенок знает, что мать всегда рядом, что она в любой момент придет ему на помощь, он обретает чувство уверенности, которое так необходимо для развития познавательно-исследовательской активности.

Эмоция радости имеет позитивное значение не только для формирования взаимной привязанности между родителями и младенцем, но и влияет на развитие социальных отношений взрослого человека. Если общение с каким-то человеком доставляет вам радость, то вы наверняка будете доверять этому человеку, полагаться на него. Формирование чувства привязанности и взаимного доверия между людьми является чрезвычайно важной функцией эмоции радости.

Биологические функции радости

Радостные переживания полезны и благотворны для человеческого организма. Когда мы испытываем радость, все системы нашего организма функционируют легко и свободно, разум и тело находятся в расслабленном состоянии, и этот относительный физиологический покой позволяет нам восстановить затраченную энергию. По свидетельствам многих людей, перенесших то или иное заболевание, радостные переживания ускоряют процесс выздоровления. Клинические исследования показывают, что отсутствие положительной социальной стимуляции, служащей источником позитивных эмоций интереса и радости, может вызывать у человека серьезные психические и физические нарушения (Spitz, 1946).

Развитие и социализация эмоции радости

Мы уже отмечали, что радость не может быть вызвана намеренно, не может быть запланирована. Радость возникает спонтанно, когда человек достигает какой-то цели, добивается какого-то важного для себя результата. Человек не может вызвать радость сознательным усилием, но он может поставить перед собой такие цели, достижение которых обещает ему радость. Упорство и настойчивость в освоении каких-то навыков, как правило, вознаграждаются чувством достижения, успеха, победы, и именно это чувство является источником радости. Но мы проявляем настойчивость и упорство не для того, чтобы испытать радость, а для того, чтобы выполнить свою работу, освоить новые навыки, повысить свое мастерство, завершить начатое дело. Мы работаем потому, что нам интересно работать, а радость выступает как побочный продукт достигнутого успеха.

Но если радость не может быть запланирована и гарантирована, то что в таком случае можно предпринять, чтобы наши дети почаще испытывали радостные переживания? Главное, что каждый из вас может и должен сделать для своего ребенка - это помочь ему обрести чувство безопасности в ваших с ним взаимоотношениях. Чувство безопасности и привязанности к родителям не только создает благоприятную почву для развития исследовательской активности, но и служит прямым или косвенным источником радостных переживаний. Радостные улыбки родителей всегда находят отклик у ребенка, вызывают у него ответную улыбку. Чувствуя себя в безопасности, ребенок активно исследует мир, ежеминутно совершает открытия, осваивает новые навыки, и эти достижения вызывают у него радость.

Было бы ошибкой считать, что все дети, в том числе и дети из одной семьи, одинаково часто и с одинаковой интенсивностью переживают радость. Психологи, изучающие поведение младенцев, уже на первых неделях их жизни обнаруживают индивидуальные различия в таких эмоциональных проявлениях, как улыбка и смех. Эти различия, вероятно, обусловлены наследственностью, той информацией, которая содержится в определенных генах индивида. Одно из первых систематических исследований, посвященных изучению эмоциональной экспрессии детей, обнаружило широкий размах индивидуальных различий в степени эмоциональных откликов, включая такие проявления, как улыбка и смех (Washburn, 1929). Так, четверо детей из наблюдаемой группы засмеялись впервые в возрасте 12 недель, а один ребенок - только в год. Каган (Kagan, 1971) сообщает о том, что дети, которые уже в 4-мecячном возрасте улыбались человеческим маскам, в возрасте 27 недель демонстрировали более развитую способность к продолжительной игре. Такого рода данные позволяют предполагать, что наши эмоциональные пороги, в том числе и порог эмоции радости, в какой-то степени обусловлены генетически.

Это предположение подтверждается также данными наблюдения за младенцами и детьми ясельного возраста, проведенного в Советском Союзе на базе одного из педиатрических институтов. Несмотря на то что дети содержались в одинаковых условиях, были одинаково окружены заботой и вниманием одних и тех же врачей, медсестер и нянечек, они различались в своих эмоциональных проявлениях, в частности в степени легкости, с которой каждый из них улыбался в ответ на улыбку другого человека или улыбался и смеялся в ходе игры. Из одних радость била ключом, они с готовностью улыбались и заливались смехом по малейшему поводу. Другие, хотя и проявляли явный интерес к происходящему, улыбались довольно редко и почти никогда не смеялись.

Вышеприведенные данные, хотя и свидетельствуют о некоторой генетической детерминированности переживания эмоции радости, не отменяют значения культурных, социальных и семейных факторов в развитии позитивных эмоций. Культура или субкультура с низким уровнем жизни предоставляет своим члeнам меньше возможностей для радостных переживаний, но даже в процветающем обществе частые конфликты или открытое противостояние между родителями и ребенком угрожают развитию эмоции радости у последнего.

Взаимодействие эмоции радости с другими эмоциями

Любая из базовых эмоций может оказывать влияние на другую эмоцию, и радость не является исключением. Есть эмоции, которые больше остальных подвержены влиянию радости. Мы уже говорили о том, что взаимодействие радости и интереса хаpaктеризует активность человека в тех видах работы и игры, которые требуют от него определенных усилий, но позволяют ему при этом проявить свою компетентность. Эти же эмоции, взаимодействуя друг с другом, определяют процесс формирования и поддержания позитивных межличностных отношений. Человек, который день за днем, год за годом вызывает у вас интерес, скорее всего является для вас и источником радости. Комбинация интереса и радости лежит в основе любовных отношений и служит фактором успешного бpaка.

В некоторых ситуациях эмоция радости вступает в довольно сложное взаимодействие с эмоцией стыда. Примером тому может быть ситуация, когда родители просят ребенка быть за хозяина при приеме гостей. Ребенку нравится исполнять ответственную роль, но он стесняется незнакомых людей. Услышав по окончании приема похвалу в свой адрес, он может испытать одновременно радость и смущение: радость - от того, что справился с возложенными на него обязанностями, смущение - от того, что стал центром внимания.

Радость может тесно взаимодействовать с негативной эмоцией презрения. Эта интеpaкция сказывается на психологическом и психическом здоровье индивида, и мы поговорим о ней позже.

Регуляция радости

Нужно ли вообще говорить о регуляции радости? Неужели радость может быть чрезмерной? Ведь мы говорили о том, что радость приятна и полезна, что она позволяет человеку почувствовать себя увереннее, придает ему сил, позволяет расслабиться и восстановить затраченную энергию, - так зачем же в таком случае нужно регулировать ее?

Если рассматривать смех как проявление сильной радости, то придется согласиться с тем, что радостное переживание может быть чрезмерно интенсивным. Наверное, каждый из нас не раз оказывался в ситуации, когда он хохотал до слез, до боли в гpyди. Хохот - серьезное испытание для легких, мышц грудной клетки и горла, для голосовых связок. Продолжительный хохот может вызвать боль: таким образом, вероятно, природа дает нам знать, что жизнь - не бесконечная череда радостных переживаний, что невозможно найти свою дорогу в жизни, испытывая только радость. Если и удастся найти человека, который не знает других эмоций, кроме радости, то уместно задаться вопросом - а многого ли он добился в жизни? - ибо очевидно, что такой человек не имеет того мотива достижения, который обеспечивается эмоцией возбуждения-интереса и который заставляет нас доводить начатое дело до конца. Можно также задаться вопросом - насколько человечным является это жизнерадостное существо, ибо ясно, что оно лишено способности к эм-патии, что оно не умеет сопереживать горю и печали ближнего, не может проявить сочувствия и сострадания.

Возникает также вопрос - не способствуют ли слишком частые радостные переживания тому, что человек выбивается из равномерного течения жизни? Мы говорили о состоянии активной радости, и логично предположить, что это состояние зачастую обусловлено комбинацией эмоции радости с эмоцией интереса, так как эмоция интереса-возбуждения, несомненно, повышает готовность человека к активности, как умственной, так и физической. Но зачастую радость переживается человеком просто как теплое, комфортное состояние расслабленности.

Есть еще одно важное обстоятельство, на которое стоит обратить внимание, обсуждая вопрос о том, надо ли регулировать эмоцию радости. Радость, так же как интерес и все остальные эмоции, почти никогда не возникает обособленно, в чистом виде. Переживание радости в чистом виде возможно лишь в очень редких случаях. Наверное, наиболее полноценно радость переживается в контексте других эмоций. И в самом деле, разве человек ценил бы так высоко мгновения радости, если бы им не предшествовали долгие часы упopного труда или если бы он никогда не испытывал печали, не знал, что такое отчаянье?

СТРЕМЛЕНИЕ К СЧАСТЬЮ, ИЛИ КАК ОБРЕСТИ РАДОСТЬ

Мы уже отмечали, что истинно радостное переживание не вызывается непосредственно, с помощью волевого усилия, что оно не может быть целью человеческой деятельности. Однако каждый из нас может выяснить для себя, что именно доставляет ему радость. Чтобы испытать радость, человек должен сначала преодолеть те препятствия, которые делают невозможным радостное переживание, должен поставить перед собой некую цель и устремиться к ней. Достижение этой цели или даже сам процесс ее достижения может принести человеку радость.

Преграды на пути к радости

В своей книге <Радость: расширение человеческого сознания> (1967) Уильям Шутц перечисляет факторы, которые, по его мнению, становятся преградой на пути к радости. Он определяет радость почти исключительно в терминах самореализации. Он пишет: <Радость - это чувство, возникающее у человека вследствие осознания реализации своих возможностей> (Schutz, 1967, р. 15).

Действительно, самореализация почти всегда приносит человеку радость, но вполне вероятно, что этот процесс сопровождается не только радостью, но и другими эмоциями, в частности эмоцией интереса-возбуждения. В любом случае если рассматривать самореализацию как необходимую предпосылку радости, то придется признать, что стремление к самореализации, погоня за ней не более эффективны, чем погоня за радостью.

По мнению Шутца, препятствия на пути самореализации, подстерегающие человека буквально на каждом шагу, преграждают ему и путь к радости. Он выделяет несколько таких преград.

1. Одна из самых распространенных преград порождена способом организации социальных институтов. Многочисленные правила и инструкции, чрезмерный контроль подавляют творческую активность человека, поощряют посредственность и серость.

2. Поверхностные, безличные, чрезмерно иерархизированные отношения между людьми.

3. Догматичный подход к воспитанию детей, к вопросам ceкcа и религии затрудняют процесс самопознания, мешают развитию самодоверия.

4. Размытость представлений о мужественности и женственности, неопределенность пoлoвых ролей также препятствует самопознанию и самореализации.

5. Помимо вышеперечисленных препятствий, относящихся к сфере личностного и социального функционирования, препятствием на пути самореализации и радости может стать физическое состояние человека. Физически неполноценный человек ограничен в возможностях самореализации и в связанных с нею переживаниях.

Итак, невозможно достичь радости тем же путем, каким мы приобретаем навык или добиваемся успеха (Franki, 1962). Но нельзя не признать, что этот вывод довольно субъективен, он основывается скорее на самонаблюдениях и самоотчетах людей, нежели на данных экспериментальных исследований. Наверное, каждый из нас имел возможность убедиться в том, что целенаправленная деятельность и достижение поставленной цели приносят радость, хотя радость сама по себе и не являлась целью деятельности. Когда человек сознательно стремится к радости, прилагает усилия для того, чтобы вызвать у себя радостное переживание, он достигает обратного результата - радость ускользает, вместо нее возникают совсем иные эмоции.

Устремленность к цели объясняется главным образом тем, что сам процесс целенаправленной деятельности, сама возможность достижения цели возбуждают человека. Люди, как правило, упopны в тех сферах деятельности, которые возбуждают их, доставляют им удовольствие, и когда их усилия вознаграждаются радостью, они временно расслабляются или переключаются на другие виды деятельности. Шутц, подобно Маслоу (Maslow, 1971) и Роджерсу (Rogers, 1961), считает, что открытость и искренность имеют важное значение для самореализации и переживания радости.

Человек должен позволить себе раскрыться, раскрыться перед собой и другими людьми. Он должен выражать и познавать свои чувства, должен каждый раз открывать в себе нечто новое, даже если это причиняет ему боль, ибо затем, пережив эту боль, он испытает радость от высвобождения огромного творческого потенциала, до тех пор дремавшего в его душе. Это одна из самых захватывающих и пугающих перспектив, одно прикосновение к которой вызывает ощущение, подобное агонии, но в то же время возводит человека на вершины экстаза (Schutz, 1967, р. 16-17).

Чтобы реализовать свои возможности, человек должен познать биологические, психологические и социальные аспекты своей личности. Мы уже говорили о том, что недостатки физического развития, слабое здоровье могут стать препятствием на пути самореализации и радости. Процесс самореализации протекает полнее и доставляет больше радости человеку тогда, когда все физиологические системы его организма функционируют должным образом, не создавая излишнего напряжения. Хорошее телосложение, нормальный мышечный тонус и нормальный уровень возбудимости нервной системы облегчают процесс самореализации и повышают вероятность радостных переживаний, и в этой области каждый из нас может добиться прогресса, если приложит некоторые усилия. Биологические факторы самореализации, такие как сила, выносливость и физические навыки, могут быть развиты с помощью тренировки и упражнений; их развитие приводит к развитию сенсорной чувствительности, позволяет испытать новые, ранее не испытанные, соматические ощущения, открывает возможность для новых переживаний.

Другую сферу человеческой жизнедеятельности, которая также поддается тренировке и развитию, Шутц называет сферой личностного функционирования и относит к ней логическое мышление и творческие возможности. Он говорит также о возможности и необходимости развития тех соматических функций, которые управляют эмоциями. <Осознание эмоций, адекватное выражение чувств [и их связь с другими функциями, такими как мышление и действие] можно тренировать> (р. 18). Это замечание очень сходно с теми положениями теории дифференциальных эмоций, которые относятся к вопросам контроля над эмоциями.

И наконец, третью сферу, развитие которой способствует самореализации человека, Шутц называет сферой социального функционирования. Суммируя основные положения выдвинутой им теории интерперсональных потребностей и отношений, Шутц пишет:

Данная теория утверждает, что интерперсональные отношения могут быть охаpaктеризованы тремя основными понятиями, которые обозначают одновременно интерперсо-нальные потребности, а именно, <включенность>, <контроль> и <привязанность>. Межличностные отношения приносят нам радость тогда, когда в каждой из этих сфер между нами и людьми устанавливается достаточно гибкий баланс. Понятие включенности описывает потребность быть с людьми и быть независимым. Усилия, приложенные к этой сфере интерперсональных потребностей, призваны обеспечить человеку достаточный контакт с людьми, чтобы он не чувствовал себя одиноким и радовался общению; но они же должны обеспечить ему и достаточную степень суверенитета, для того чтобы он не стал пленником беспорядочных отношений и мог находить радость в уединении. Саморе-ализующаяся личность умеет получать удовольствие и радость как от общения с людьми, так и от уединения, знает ту меру общения и ту меру уединения, которые необходимы ей для полноценного функционирования. Усилия, приложенные к потребности контроля, направлены на достижение влияния, достаточного для того, чтобы человек мог самостоятельно определять свое будущее и одновременно был бы спосособен полагаться на других людей, время от времени позволяя им руководить собой, направлять и поддерживать. Самореализующийся человек умеет быть как лидером, так и ведомым, в зависимости от требований ситуации, и знает, какая из двух ролей приносит ему наибольшее удовлетворение. Усилия, приложенные к потребности привязанности, направлены на то, чтобы избежать эмоционально затруднительных ситуаций и отношений, а также на то, чтобы избежать слишком поверхностных отношений, бесцветной, стерильной жизни без любви, тепла, нежности и доверия. Полностью самореализующийся человек учитывает свои потребности и эффективен не только в эмоционально значимых, но и в нейтральных ситуациях. Он способен и брать и дарить -и то и другое он делает спокойно и с радостью (р. 18-19).

По мнению Шутца, даже если обеспечены все потребности телесного (физического), личностного и социального функционирования человека, его самореализация в некоторой мере зависит от поддержки общества. Репрессивное общество с его антигуманными институтами и законами, а также общество, в котором распространены ханжество и предрассудки, значительно ограничивают возможности самореализации и переживания радости. Полная самореализация возможна лишь в открытом, честном и свободном обществе.

И наконец, нельзя не отметить, что одним из важнейших аспектов человеческого стремления к самореализации и радости является неприятие отдельных правил и установлений, предписываемых нам социумом или привычным образом жизни. Наверное, все мы должны испытать ту или иную долю стыда, робости, вины и стpaxa, прежде чем посвятим себя позитивной деятельности, открывающей нам возможность для самореализации и радости. Необходимость открыто и честно выражать свои эмоции может вызывать у человека страх. Даже если эти эмоции естественны и их выражение вполне уместно, человек может опасаться, что его эмоциональные проявления будут неправильно истолкованы окружающими или покажутся им неуместными. Неизбежные ошибки и неудачи у многих из нас вызывают чувство вины, а сам процесс самовыражения у многих сопряжен с чувством стыда. Установление контроля над эмоциями стpaxa, стыда, смущения и вины - это одно из самых сложных усилий, которое следует предпринять человеку в его стремлении к самореализации и радости.

Ниже приводится рассказ Лесли о ее победе над сколиозом. Болезнь навлекла на Лесли насмешки, но она снесла их; преодолевая боль, страх, стыд, печаль, Лесли боролась с болезнью и в конце концов победила. Победа вызвала в ней глубокое чувство радости, и это чувство было не мимолетным, не случайным, так как сопровож-. далось укреплением хаpaктера и самооценки.

В шестом классе, когда мне было 11 лет, у меня диагностировали сколиоз - искривление позвоночника. Меня консультировали самые разные врачи - ортопеды, мануальные терапевты и прочие специалисты. Я не испытывала никакого стpaxa перед болезнью, пока мне не показали рентгеновские снимки моей спины, - вот тогда я действительно испугалась. Прежде я воспринимала это просто как забавное приключение, о ' котором можно было рассказать одноклассникам. Посещая разных врачей, я могла пропускать школу, да и внимание родителей к учителей было приятно мне. Лишь увидев свои рентгеновские снимки, я поняла, насколько серьезно это заболевание. Врачи сказали, что я должна носить специальный корсет для выпрямления позвоночника.

Корсет был сделан из стали и пластика и был ужасно тяжелым и неудобным. Он не только причинял мне боль, но делал мою фигуру громоздкой и бесформенной. Что бы я ни надевала поверх него, я выглядела безобразно. Впервые я надела его во время рождественских каникул. Родители понимали мои переживания, они всячески поддерживали и подбадривали меня. Я ненавидела этот корсет - мне было больно и неудобно в нем, все мое тело было в синяках, - но я старалась не жаловаться и носила его, потому что мне очень хотелось выздороветь.

Корсет причинял мне боль, но эта боль не шла ни в какое сравнение с теми душевными муками, которые я переживала, видя реакцию моих одноклассников. К седьмому классу я уже ненавидела школу, потому что там все смотрели на меня как на прокаженную, постоянно смеялись и издевались надо мной. Но я ни разу не позволила себе в.спылить. Я старалась не замечать насмешек и косых взглядов, и мне это вполне удавалось, хотя и не приносило особой радости. У меня почти не было друзей, все силы и время я отдавала учебе - в этой области я чувствовала себя увереннее. Меня уже начинали интересовать мальчики, но они, естественно, не проявляли ко мне никакого интереса. Я страшно завидовала тем двенадцатилетним девчонкам, которые были хороши собой, пользовались вниманием мальчиков и меняли их каждую неделю. Мне так хотелось походить на них, подружиться с ними, стать одной из них. Конечно, они никогда не считали меня равной себе, но, поскольку я держалась спокойно и дружелюбно, они благоволили ко мне, хотя и смотрели свысока. Я научилась смеяться над шутками, которые они отпускали на мой счет, научилась не замечать боли.

Овладение способами контроля над болью открывает человеку дорогу к радости. Сама натура Лесли, сильная и жизнерадостная, боролась с тяготами болезни, но только благодаря решимости дeвoчка смогла перенести физические и душевные страдания, удержала в себе негативные эмоции, не позволила им взять верх. Фактически она сказала себе, что возвращение к нормальной, полноценной жизни возможно для нее лишь через преодоление боли.

В то же время она сумела совладать с негативными эмоциями, вызванными недоброжелательной реакцией сверстников, а ведь их отношение вызывало у нее печаль и стыд. Она научилась даже смеяться над их жестокими шутками и насмешками, проявив удивительную для своего возраста силу хаpaктера.

Так я закончила седьмой класс. Я получила хорошие оценки по всем предметам, и у меня появилось несколько друзей. Нельзя сказать, что моя жизнь была очень уж радостной или интересной, но я свыклась с ней, я делала то, что должна была делать для исправления позвоночника. Когда я в очередной раз пришла к своему ортопеду, уже в восьмом классе, он показал мне последние снимки. Мой позвоночник нисколько не выпрямился, наоборот, стал еще хуже. Болезнь прогрессировала, корсет не помог. Я помню, как сидела в кабинете врача и слезы бежали у меня по лицу. Я боялась операции, я злилась, что целых два года носила корсет, прошла через ад, но все мои страдания оказались напрасными - мне все равно нужна была операция. Но потом я вдруг сообразила, что, сделав операцию, я через девять месяцев уже буду здорова, тогда как с корсетом мне придется лечиться еще 4-5 лет.

Я не сомневалась в том, что операция будет успешной. И меня ничуть не беспокоило, что я целых два месяца не буду ходить в школу. Операция действительно прошла успешно, но я плохо помню тот месяц, который провела в больнице, - большую часть времени я была под лекарствами и спала.

Через два месяца я пришла в школу с огромной шиной, прибинтованной к спине от шеи до бедер. Мне было тяжело и неудобно с ней, но она не вызывала у моих одноклассников таких насмешек, как корсет. Как всегда, я много времени посвящала учебе, но теперь чувствовала себя гораздо счастливее, так как знала, что мои мучения скоро закончатся.

То лето изменило всю мою жизнь. Несмотря на то что я по-прежнему носила шину, я поступила в театральную студию и начала брать уроки актерского мастерства. Занятия доставляли мне огромное удовольствие, и, кроме того, я познакомилась с хорошими людьми.

Я подружилась с одной дeвyшкой. Она жила с братом, и я почти все лето провела в их доме. Они жили иначе, чем я, и эта жизнь была гораздо более интересной и насыщенной. Мне нравилось общаться с ними и с их многочисленными друзьями. Все они были старше меня и были классными ребятами, с ними я чувствовала себя увереннее, но главное - они по-настоящему любили меня. Впервые за многие годы я почувствовала себя легко и свободно, я могла не думать о том, как мне <держаться>, -снимия просто была самой собой.

Занятия в театральной студии и дружба с этими людьми помогли мне окончательно преодолеть смущение. Последние два с половиной года я провела словно в панцире, за которым пряталась от насмешек и боли. Я чувствовала себя скованно среди людей и думала, что не способна к общению. Но тем летом меня приняли и признали люди, которыми я восхищалась. Мне было хорошо и радостно с ними, я обрела уверенность в себе, научилась любить себя.

На последнем, заключительном этапе своего долгого пути к выздоровлению Лес-ли вновь продемэнстрировала необыкновенную решимость - она сумела найти такую социальную нишу, которая давала ей возможность для полноценной социальной жизни. У нее хватило решимости на то, чтобы попробовать себя в новой области, и это оказалось ее делом, там она нашла друзей и испытала радость жизни.

История Лесли - образцовый пример преодоления трудностей и обретения заслуженного чувства радости. Несмотря на подростковый возраст, который хаpaктеризуется обостренным вниманием к внешности, дeвoчка проявила удивительную волю и упорство в борьбе с физическим недостатком. Ее история также иллюстрирует то сложное переплетение различных эмоций, каким бывают отмечены наиболее значительные эпизоды человеческой жизни, ибо эти эпизоды редко когда вызывают какую-то одну, отдельную, эмоцию. Гораздо чаще бывает так, что две или несколько эмоций, возникая одновременно и регулярно, формируют тот комплекс, который принято называть эмоциональным паттерном. Именно такой эмоциональный паттерн, включавший в себя эмоции стыда, гнева и отвращения, преследовал Лесли до тех пор, пока она не победила его, обнаружив замечательную способность к преодолению негативных эмоций и физической боли.

РАДОСТЬ И ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ

Ни одно из серьезных психических расстройств не вызывается непосредственно эмоцией радости. Наверное, все мы совершали в детстве глупости, Дypaчились, заливались смехом на уроке. Такой смех, конечно, мешает учебному процессу, но вряд ли может служить поводом для особого беспокойства.

Бытует мнение, что мaзoхисты испытывают удовольствие от боли, что ощущение боли доставляет им радость, однако нет достоверных научных данных, которые свидетельствовали бы о том, что ощущение боли вызывает у мaзoхистов истинно радостные переживания. Maзoхизм, несомненно, связан с нарушениями отдельных эмоций, однако мы не можем с уверенностью утверждать, что одной из них является эмоция радости. Возможно, мaзoхист причиняет себе боль, удовлетворяя потребность в самонаказании, порожденную эмоцией вины. <Удовольствие>, получаемое мaзoхистом от ощущения боли, может быть не чем иным, как чувством облегчения, которое вызывается ослаблением чувства вины. Вполне вероятно, что именно эмоция вины порождает у мaзoхиста потребность испытать боль при пoлoвoм акте.

Некоторые дети, а порой и взрослые смеются над неудачами других людей. Это смех издeвки, которая представляет собой комбинацию радости и презрения. Издевательства могут иметь чрезвычайно негативные последствия для того, на кого они направлены, - человек, все время подвергающийся осмеянию, начинает проявлять враждебность, его поведение становится неконструктивным. С другой стороны, и у того, кто получает удовольствие только от неудач другого, кто радуется только чужим ошибкам и провалам, тоже может развиться серьезное психологическое расстройство.

Мы уже говорили о том, что радость вызывается победой. Однако если поводом для радости служит победа над ближним, если она является единственным источником радости, то это, опять же, может свидетельствовать о серьезных психологических проблемах. Радость победы - это прекрасное, чудесное переживание, но только в том случае, если эта победа одержана над самим собой, если это личный триумф, связанный с достижением важной, значимой цели. Но если единственным источником радости становится возможность взять верх над ближним, то такая стратегия может стоить человеку физического и душевного здоровья.

РЕЗЮМЕ

Первое подобие улыбки появляется на лице новорожденного младенца уже в первые часы жизни, но настоящая социальная улыбка появляется лишь спустя несколько недель. Эта улыбка, по-видимому, запрограммирована генетически, она не видоизменяется с возрастом, - меняется лишь эффективность стимулов, активирующих ее. Феномен недифференцированной улыбки, проявляющийся в том, что 3-5-мecячный младенец отвечает улыбкой на любое человеческое лицо, можно, вероятно, считать свидетельством того, насколько важно для полноценного физического и психического развития ребенка чувство эмоциональной привязанности, формирующееся в процессе обмена улыбками. Влияние подобных проявлений нежности на формирование отношений между матерью и ребенком и на процесс развития ребенка доказывает важность эмоциональной экспрессии как одной из мотивационных переменных человеческой деятельности.

Смех формируется позже улыбки и проходит в своем развитии несколько стадий. Теоретические и экспериментальные исследования выявили связь между смехом и развитием отдельных когнитивных процессов, но эмоциональная динамика смеха изучена слабо. Смех, как и улыбка, может способствовать формированию межличностных эмоциональных связей, облегчая тем самым социализацию ребенка. Он также открывает дополнительные возможности для познания и обретения нового опыта.

Теория дифференциальных эмоций отличает переживание радости от удовлетворения физиологической потребности, или чувственного удовольствия, хотя последнее может снижать порог возникновения эмоции радости. Переживание радости хаpaктеризуется чувством удовлетворения и чувством уверенности в себе, в радости человек чувствует себя любимым и заслуживающим любви. Радостные переживания варьируют по шкале активности-рецептивности, или активности-пассивности. Улыбка и смех как выражение радости легко распознаются, однако улыбка взрослого человека может служить также способом приветствия.

При обсуждении причин радости необходимо учитывать тот факт, что радость является скорее побочным продуктом, нежели прямым следствием мыслей и действий, направленных на ее достижение. Радостное переживание может возникнуть и при уменьшении стимуляции, вызывающей негативное эмоциональное состояние, и при виде хорошо знакомого человека, и в процессе творчества.

С эволюционной точки зрения, эмоция радости вместе с эмоцией интереса обеспечивает социализацию человека. Можно предположить, что взаимный обмен улыбками между матерью и ребенком, облегчая процесс взаимодействия между ними и способствуя формированию взаимной эмоциональной привязанности, увеличивает шансы младенца на выживание и обеспечивает формирование социальной структуры, в которой ребенок может обучаться и расти. На психологическом уровне эмоция радости повышает толерантность индивида к фрустрации, его чувство уверенности в себе. Релаксирующее влияние радости защищает человека от разрушительного азapта постоянной погони за успехом.

Прямое, непосредственное обучение радостным переживаниям невозможно, однако родители могут научить им ребенка косвенно, деля с ним свою радость, демонстрируя такой стиль жизни, который благоприятствует радостным переживаниям. Генетические, социально-экономические и культурные факторы играют немаловажную роль в формировании индивидуальных порогов радости. Биологически здоровые дети при достаточном разнообразии окружающей среды демонстрируют поразительную способность находить такие забавы и игры, которые доставляют им радость.

Эмоция радости взаимодействует с другими эмоциями, а также с перцептивно-когнитивными процессами и поведением. Она может замедлять деятельность человека, но она же может пробуждать его интуицию и творческие способности.

Индивидуальные различия в порогах радости порождают разнообразие жизненных стилей. Для некоторых людей возбуждение и радость находятся в конфликте между собой, когда они сравнивают преимущества спокойствия, с одной стороны, и энергичного стремления к цели - с другой.

Экспериментальные исследования эмоции радости у взрослых углубили наше понимание предпосылок и последствий данной эмоции, а также ее переживания. Результаты некоторых исследований говорят о существовании пoлoвых различий в частоте радостных и счастливых переживаний у студентов. Одно из глубинных исследований счастья обнаружило значимую связь между личностными хаpaктеристиками, порогами радости и типами радостных переживаний. Данные психофизиологических исследований указывают на возможность дифференциации радости на основе нейрофизиологических показателей.

Несмотря на то что радость не является целью человеческой деятельности, мы можем определить те препятствия, которые встают на ее пути, - такие как чрезмерный контроль и догматизм в отношении вопросов воспитания, ceкcа и мopaльно-этического развития. Обучение контролю над отрицательными эмоциями и отказ от чрезмерных ограничений и запретов порождают в человеке особую открытость, готовность к эмоциональному опыту, которые, в свою очередь, создают благоприятную почву для самореализации и радости.

Брэдберн (Bradburn, 1969) обнаружил, что социально активные люди, эмоциональный опыт которых отличается большим разнообразием, чаще испытывают позитивные эмоции. Высокий социально-экономический статус, помогающий избежать однообразия и монотонности жизни, также положительно коррелирует с позитивными эмоциями. Однако Брэдберн отмечает, что деньги и социальное положение <могут способствовать радости, но не в состоянии устранить печаль> (р. 226), и это замечание еще раз подтверждает тезис об относительной независимости позитивной и негативной эмоциональности.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Bainum С. K.,Lounsbury К. R.,Pollio Н. R. The development of laughing and smiling in nursery school children. - Child Development, 1984, 55, 1946-1957.

Исследованы различные влияния на младенческую улыбку, оказываемые вниманием матери, чужим взрослым и привлекательными игрушками. Также показана роль удовольствия в играх и общении.

Harris P. L., Johnson С. N., Hutton D., Andrews О., Cooke Т. Young children's theory of mind and emotion. - Cognition and Emotion, 1989, 3, 379-400.

Исследуется влияние мнений и желаний детей на их восприятие чужих эмоциональных реакций, а также взаимосвязь их предположений о последствиях события и регуляции эмоций.

Isen А. М., Daubman К. A., Nowicki G. P. Positive affect facilitates creative problem solving. - JournalofPersonalityandSocialPsychology, 1987,52(6), 1122-1131.

Остроумное исследование, показывающее эффект присутствия позитивного аффекта на творческое поведение. Понятие <позитивного аффекта> включает черты различных эмоций: интереса и удовольствия.

Jones S. S., Raag Т. Smile production in older infants: The importance of a social recipient for the facial signal. - Child Development, 1989, 60,811-818.

Rosenhan D. L., Underwood B., Moore B. Affect moderates self-gratification and altruism. - Journal of Personality and Social Psychology, 1974, 30(4), 546-552.

Проанализировано воздействие вызванных внешними причинами радости и печали на детское поведение при самопоощрении и при помощи другим.

Sroufe L. A., Wunsch J. P. The development of laughter in the first year of life. - Child Development, 1972,43,1326-1344.

Исследование, посвященное развитию смеха и видам вызывающих его стимулов на различных этапах умственного развития ребенка в первый год жизни.

Глава 7. РАДОСТЬ. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ

В последние десятилетия было проведено несколько эмпирических исследований позитивной эмоциональности как личностной черты, и результаты этих исследований подтвердили предположение о существовании индивидуальных различий в количестве и частоте переживания людьми позитивных эмоций. Было обнаружено, что способность к переживанию позитивных эмоций не подвержена изменениям на протяжении всей человеческой жизни. Кроме того, эти исследования показали, что позитивная эмоциональность как личностная черта относительно независима от негативной эмоциональности как личностной черты. Человек может иметь высокие или низкие показатели как по одной из них, так и по обеим (Diener, Emmons, 1984; Tellegen, 1982). Так, например, было выявлено, что именно позитивная, а не негативная эмоциональность помогает дифференцировать тревогу и депрессию - два синдрома, которые имеют ряд общих хаpaктеристик (Blurnberg, lzard, 1986; Watson, dark, Carey, 1988). Концепция позитивной эмоциональности, несомненно, включает в себя такие эмоции, как интерес и радость. Мы располагаем результатами нескольких экспериментальных исследований, изучавших главным образом эмоцию радости.

Последние разработки могут значительно облегчить эмпирическое изучение эмоции удовольствия-радости. По крайней мере одна из методик, разработанных для изучения темперамента у новорожденных детей, включает в себя такой параметр, как предрасположенность к улыбке и смеху (Rothbart, 1973), есть также методы для объективного измерения улыбки у новорожденных и маленьких детей (например, lzard, 1978). Результаты отдельных исследований с применением этих методов позволяют предположить, что способы выражения радости у младенцев относительно постоянны. Однако было бы преждевременно интерпретировать эти данные как аргумент в пользу утверждения, что уже в раннем развитии индивида радость выступает в качестве индивидуальной черты.

РАЗВИТИЕ ЭМОЦИИ РАДОСТИ У РЕБЕНКА

Поскольку радость не может быть непосредственным результатом волевого усилия или целью деятельности, процесс развития эмоции радости у ребенка протекает несколько иначе, чем процесс развития эмоции интереса-возбуждения. Родители не могут <обучить> ребенка радости, не могут выстроить для него модель поведения, гарантированно ведущую его к счастью. Они могут лишь развлекать и забавлять ребенка, вовлекать его в игры, способствующие пробуждению эмоции радости. Подобные переживания радости очень важны для нормального развития ребенка, но они кратковременны и зависят от душевной щедрости окружающих его людей. Родители могут и должны делиться своей радостью с ребенком, позволяя ему переживать эту эмоцию косвенно, но в конечном итоге человек должен сам открыть для себя радость - только тогда она станет частью его жизненного стиля.

Генетические факторы

Способность к эмоции радости - так же как способность испытывать интерес или умственные и художественные способности - индивидуальна и генетически детерминирована. Одни люди рождаются с высоким порогом эмоции радости, и это непосредственно влияет на их жизнь - на то, насколько они ощущают себя счастливыми, благополучными и уверенными. Ведь жизнерадостность человека во многом определяет отношение к нему окружающих людей, сказывается на развитии его социальной Я-концепции (Fitts, 1971) - совокупности представлений о том, как его воспринимают окружающие. Другие люди, наоборот, от рождения имеют большую способность к переживанию радости, и, соответственно, порог возбуждения радости у таких людей будет ниже.

Изучение эмоциональной экспрессии новорожденных (lzard et а1., 1980) и маленьких детей (Washburn, 1929) подтверждает гипотезу о генетических детерминантах радости. Так, при наблюдении за русскими детьми, воспитанниками детского дома, были обнаружены значительные индивидуальные различия в частоте улыбок и смеха, хотя дети росли в одинаковых условиях и были окружены одинаковой заботой и вниманием персонала (lzard, 1977).

В своих ранних работах, посвященных исследованию смеха, Уошберн (Washburn, 1929) выявила у своих испытуемых значительные индивидуальные различия. Она предъявляла детям различные стимулы и регистрировала их реакцию. Четверо из наблюдаемых ею детей впервые засмеялись уже в возрасте 12 недель, тогда как у одного ребенка не удавалось вызвать смех вплоть до 52-недельного возраста. Мак-грейд (McGrade, 1968) обнаружила, что <стрессовая реакция>, возникающая у ребенка в ответ на отнятие соски в возрасте 3-4 дней, пpaктически не подвержена изменениям вплоть до 8-мecячного возраста. Кроме того, она обнаружила, что дети, которые в возрасте 3-4 дней менее активно реагировали на отнятие соски, в дальнейшем, в возрасте 8 месяцев, становились более жизнерадостными, активными, менее напряженными.

Социально-экономические и культурные факторы

Различные культуры и субкультуры предоставляют человеку разные возможности для переживания радости. Ниже мы рассмотрим некоторые из специфических причин, препятствующих переживанию радости, пока же ограничимся замечанием о том, что экономические, социальные и культурные условия, порождающие у индивидов усталость и скуку, условия, в буквальном смысле вынуждающие людей бороться за выживание, способствуют негативным эмоциональным переживаниям и препятствуют переживанию радости (Coles, 1971; Davis, Dollard, 1940). Однако можно также предполагать, что скудость стимуляции, поступающей из окружающей среды, в большей мере сказывается на развитии эмоции интереса, нежели эмоции радости; во всяком случае, это справедливо для таких обедненных условий, в которых человек не страдает физически, которые не вызывают хронической неудовлетворенности базовых потребностей. Дети обладают поразительной способностью к творчеству, любой имеющийся под рукой предмет они умеют превратить в игрушку, в источник радости, но если окружающая их среда дает мало пищи для развивающегося мозга, то эмоция интереса не возникает, и это непосредственно сказывается на развитии навыков и умений.

Социализация радости

Поскольку радостное переживание можно рассматривать в качестве побочного продукта деятельности, направленной на достижение некой эмоционально значимой цели, то и социализация радости, по-видимому, выступает как эпифеномен социального развития ребенка.

Формирование и развитие эмоции интереса у ребенка в какой-то степени зависят от родителей. Родители могут способствовать развитию интереса у ребенка, показывая ему разнообразные предметы, посещая с ним новые места, знакомя с разными людьми, привлекая внимание ребенка к новым свойствам знакомых предметов, помогая по-новому увидеть их. Так же легко ребенок усваивает, чего следует бояться, что вызывает гнев, отвращение или презрение, однако вам вряд ли удастся научить его радоваться.

В любом случае, для того чтобы человек <научился> какой-то эмоции, он должен хотя бы раз испытать ее, должен узнать, какие активаторы могут ее вызывать. И это особенно справедливо в отношении эмоции радости.

Только пробуждая радость в ребенке, можно убедиться в том, что эта эмоция развивается, что жизнь ребенка достаточно насыщена радостными переживаниями. Если родители обладают хорошо развитой способностью к радости, умеют радоваться разным людям, разнообразным событиям и явлениям окружающего мира, если круг этих активаторов радости широк и разнообразен, то и у ребенка посредством механизмов социального научения формируется радостное мировосприятие.

РАЗВИТИЕ УЛЫБКИ И СМЕХА

Обзор литературы попроблемамразвития смеха и улыбки у детей, проведенный различными исследователями (Charlesworth, Kruetzer, 1973; Vine, 1973; Sroufe, Wunsch, 1972; Rothbart, 1973), показывает, что эта проблема еще не исследована в полной мере, однако ^ы имеем возможность обобщить наработанные к настоящему времени гипотезы и результаты.

Развитие улыбки у новорожденных детей

В настоящее время считается установленным, что реакция улыбки является врожденной и универсальной (Darwin, 1877; Goodenough, 1932; Thompson, 1931; Tornkins, 1962; Wolff, 1963; Eibl-Eibesfeldt, 1972). Вольфф (Wolff, 1963) детально исследовал улыбку новорожденных детей. Наблюдая за младенцами в течение четырех часов в день впервые пять дней жизни и в течение десяти часов в шестой день жизни, он обнаружил, что в период от двух до двенадцати часов после рождения на лице младенца отмечаются движения, морфологически напоминающие улыбку. Эти движения возникали во сне и рассматривались автором как спонтанные и рефлекторные. Собственно улыбка возникала на лице младенца в первую неделю жизни в ответ на различные звуковые стимулы, в том числе в ответ на высокий человеческий голос. Последующие наблюдения показали, что широкая, ясная улыбка возникает приблизительно на третьей неделе жизни в ответ на звук высокого голоса. Но уже к пятой неделе сам по себе человеческий голос не вызывает у младенца улыбку (теперь младенец реагирует.на него звуковым ответом), к этому возрасту в качестве активаторов улыбки начинают выступать различные зрительные стимулы, в том числе вид человеческого лица. На втором и третьем месяце жизни ребенок уже улыбается спонтанно, а не только в ответ на внешние раздражители. По мнению Вольф-фа, наиболее универсальным стимулом для улыбки можно считать вид человеческого лица.

В результате серии исследований, проведенных в Академии медицинских наук в Москве, М. К). Кистяковская (1965) обнаружила, что комплекс оживления (положительная эмоциональная реакция, включающая улыбку) наблюдается у здоровых детей к концу первого - началу второго месяца жизни. Кроме улыбки, комплекс оживления проявляется быстрыми генерализованными движениями с попеременным сгибанием и выпрямлением конечностей, учащением дыхания, голосовыми реакциями и морганием. Некоторые выводы, к которым пришла Кистяковская, имеют важное значение для родителей и воспитателей: 1 ) взрослый может вызывать позитивную эмоцию у младенца, просто обеспечивая его слуховыми и зрительными впечатлениями, тем самым развивая его способность к визуальной концентрации; 2) своевременное и полное удовлетворение первичных потребностей младенца значительно снижает вероятность возникновения негативных эмоций и создает условия для позитивного эмоционального развития; 3) позитивные эмоции способствуют длительной и устойчивой визуальной концентрации.

В классическом исследовании Шпитца и Вольфа (Spitz, Wolf, 1946) было обнаружено, что в возрасте от двух до пяти месяцев ребенок реагирует улыбкой на любое человеческое лицо. Примерно на четвертом-пятом месяце ребенок начинает отличать мать от других людей, и после этого возраста лицо незнакомого человека редко вызывает у него улыбку, он теперь отдает явное предпочтение материнскому лицу и другим знакомым лицам. Основываясь на результатах своего интенсивного изучения младенческой улыбки, Шпитц и Вольф пришли к выводу, что эмоции играют первостепенную роль в общем развитии ребенка, а также <в развитии любых форм человеческой деятельности, будь то процессы восприятия, памяти, выработка физических навыков, изобретательность или понимание> (р. 94).

Эффект, который производит улыбка ребенка, ее воздействие на чувства матери подтверждают истинность гипотезы о мотивационной роли эмоций и эмоциональной экспрессии. Улыбка ребенка вызывает встречную улыбку матери, она способствует формированию эмоциональной привязанности, формированию теплых, нежных отношений между матерью и ребенком.

Эмд и Кёниг (Emde, Koenig, 1969) изучали взаимосвязь младенческой улыбки с такими организмическими состояниями, которые вызывают плач, беспокойство, настороженность, а также с состоянием дремоты и различными фазами сна. Их испытуемыми были 30 здоровых новорожденных младенцев. На протяжении 45 серий наблюдений исследователи зарегистрировали 194 улыбки, 190 из которых появились во сне, во время фазы быстрых движений глаз (БДГ-сон). Столь небольшое количество улыбок, появившихся при других организмических состояниях, позволило авторам заключить, что в первые дни жизни младенец улыбается преимущественно, если не исключительно, во сне, во время фазы БДГ.

Эмд и Кёниг также обнаружили, что 16 детей, матери которых на протяжении восьми часов родов получали депрессанты, улыбались значительно меньше, чем младенцы, матери которых не получали этих медикаментов. Авторы считают, что обнаруженная ими закономерность согласуется с результатами более ранних исследований, выявивших, что лекарства, принимаемые матерью во время родов, нeблагоприятно сказываются на сосательной активности ребенка (Kron, Stein, Goddard, 1956) и на его способности к зрительной фиксации (Stechler, 1964) в первые дни жизни.

В ходе исследования Эмд и Кёниг получили достоверные данные о том, что младенческая улыбка не связана с такой функцией пищеварительной системы, как выделение газов. В качестве индикатора скопления газов в кишечнике ребенка исследователями рассматривались отрыжка и срыгивание пищи; только 1 % из 138 проявлений газовыделения совпадал по времени с улыбкой; 76 % этих проявлений приходились на время кормления, но только 13 % из всех зарегистрированных улыбок наблюдались во время кормления.

Эмд и Кёниг считают, что первая улыбка новорожденного еще не наполнена тем <смыслом>, который несет в себе социальная улыбка. Мимические движения новорожденного, напоминающие улыбку, возникают спонтанно, они связаны с внутренним состоянием ребенка, в то время как социальная улыбка, как правило, вызвана присутствием другого человека. Однако авторы предполагают, что в основе неона-тальной и социальной улыбок лежат сходные нейрофизиологические механизмы; они склоняются к выводу, что новорожденный ребенок улыбается и хмурится во время БДГ-сна в результате активности лимбической системы, той области мозга, которая, по общепризнанному мнению, связана с человеческими эмоциями.

Рис. 7-1. Широкая младенческая улыбка на лице 3-недельной дeвoчки (слева) возникла непосредственно после того, как мать покормила ее гpyдью, однако факты свидетельствуют о том, что между младенческой улыбкой и пищевыми функциями нет никакой связи. Улыбка новорожденного малыша (справа): фотография сделана через 48 часов после рождения.

Резюмируя, можно сказать, что улыбка как способ эмоциональной экспрессии имеет врожденную природу, что она является генетически запрограммированной реакцией, обеспечивающей формирование эмоциональной привязанности между матерью и младенцем и способствующей развитию социальных связей ребенка. Морфологическое подобие улыбки появляется уже в первые часы жизни ребенка, а настоящая улыбка оживляет его лицо к концу третьей недели жизни. Феномен недифференцированной улыбки, проявляющийся в том, что 3-5-мecячный младенец отвечает улыбкой на любое человеческое' лицо, можно, вероятно, считать свидетельством того, насколько важно для полноценного физического и психического развития ребенка чувство эмоциональной привязанности, формирующееся в процессе обмена улыбками. Улыбка и ее влияние на формирование привязанности между матерью и младенцем самым наглядным образом подтверждают мотивационное значение эмоций и эмоциональной экспрессии в человеческом общении.

Развитие смеха

Ряд наблюдателей сообщает о том, что ребенок впервые начинает смеяться в возрасте 5-9 недель (Church, 1966; Darwin, 1877; Major, 1906). Вольфф(\Уо1П, 1966) записывал голосовые реакции 5-недельных младенцев и давал прослушивать записи взрослым - и большинство взрослых определяли эти реакции как смех. Смех, как правило, связан с радостным переживанием, которое отлично от простого чувственного удовольствия. Так, удовольствие от сосания само по себе не вызывает у ребенка смеха (Rothbart, 1973).

Уошберн (Washburn, 1929) одна из первых осуществила эмпирическое исследование младенческого смеха. Для того чтобы вызвать смех у ребенка, она использовала несколько стимульных ситуаций, большинство из которых, однако, включали в себя интенсивную звуковую и тактильную стимуляцию (например, ритмичные хлопки в ладоши). Используя подобный ограниченный набор стимулов, она не обнаружила возрастных различий в частоте смеха, возникающего в ответ на различную стимуляцию, как не обнаружила и связи между частотой смеха и уровнем развития младенца.

Сроуф и Вунш (Sroufe, Wunsch, 1972) провели гораздо более обширное исследование, посвященное онтогенезу смеха. Основываясь на работе Уошберн и положениях других авторов (Bergson, 191 1; Darwin, 1872; Koestler, 1964; Hebb, 1949), они использовали более разнообразный набор стимулов, чем те, которые использовала в своем исследовании Уошберн, и провели серию систематических экспериментов на большой выборке младенцев. В первом из них испытуемыми стали 70 здоровых детей (29 мальчиков, 41 дeвoчка) в возрасте от четырех месяцев до года. Использованные экспериментаторами 24стимульные ситуации были разбиты на четыре категории: звуковые (например, высокий пронзительный голос), тактильные (например, целование младенца в животик), социальные (например, игра в прятки), зрительные (например, ползающая по полу мать). Во всех случаях тестовые стимулы предъявлялись ребенку дома матерью, и она же совместно с независимыми экспертами оценивала, смеется ребенок или нет в ответ на предъявляемый стимул. Исследователи предположили, что стимулы, восприятие которых требует большего участия когнитивных процессов (в частности, зрительные и социальные стимулы), будут вызывать смех в более старшем возрасте, чем те стимулы, которые могут усваиваться и при более низком уровне когнитивного развития (тактильные и звуковые стимулы).

Благодаря более разнообразному набору стимулов, чем набор, использовавшийся в опытах Уошберн, исследователи обнаружили положительную корреляцию между количественными показателями смеха и возрастом младенца. Они также обнаружили возрастные различия в эффективности стимуляции, особенно при сравнении детей 7-9 месяцев и 10-12 месяцев. Старшие дети гораздо чаще смеялись в ответ на зрительные и социальные стимулы, тогда как младшие - в ответ на тактильную и звуковую стимуляцию. Для 4-6-мecячных детей девять из одиннадцати вызывающих смех стимулов были представлены звуковым или тактильным раздражителем. Самая эффективная социальная стимуляция для 4-6-мecячных детей (игра <забодаю-забодаю>) включала в себя как звуковые, так и тактильные раздражители.

Другой эксперимент, проведенный этими же авторами, отличался более стандартизованной и менее оживленной процедурой предъявления тестовых стимулов, и поэтому, вероятно, экспериментаторам реже удавалось вызвать у детей реакцию смеха; однако результаты этого эксперимента аналогичны результатам первого. В среднем реакция смеха у детей возникала: в ответ на тактильные стимулы - в 6 '/, месяца; на слуховые - в 7 месяцев; на социальные - в 8 месяцев; на зрительные -в 10'/, месяцев. Средний возраст возникновения реакции смеха в ответ на наиболее <трудные> в когнитивном плане стимулы составлял 11 '/, месяца, и это подтвердило гипотезу авторов о том, что стимулы, предъявляющие наибольшие требования к когнитивным функциям, могут вызвать смех только у более старших детей. Исследователи также выявили связь (г = 0,69, р < 0,05) между развитием реакции смеха и моторным развитием ребенка, обнаружив статистически значимую связь между показателями возраста, в котором ребенок начинал ползать, и возрастом, в котором он реагировал смехом на ползание матери по полу.

По мнению Сроуфа и Вунша, результаты их исследований в целом согласуются с принципом когнитивной конгруэнтности (Zigler, Levine, Gould, 1967): ребенок чаще смеется над теми шутками (неконгруэнтностью), которые лежат на границе его растущих возможностей, а не над слишком очевидными или выходящими за границы его понимания. Макги (McGhee, 1971а, 1971Ь) внес некоторые поправки в этот закон. Измеряя развитие специфических когнитивных процессов у своих испытуемых, он подтвердил роль когнитивной конгруэнтности в развитии когнитивных процессов. Однако в более позднем исследовании (McGhee, 1974) он обнаружил, что по мере взросления человека роль когнитивной конгруэнтности снижается, и на первое место выходят такие факторы, как тип аффекта, выступающего в ситуации неконгруэнтности, и аффективное состояние (настроение).

Результаты посвященных изучению развития смеха исследований Сроуфа и Вунша подтверждают гипотезу о мотивационной и детерминирующей роли эмоций в поведении. Так, авторы пишут: <Мы неоднократно наблюдали, что младенец, когда плачет, откидывается назад и отворачивается от стимула, а когда смеется - сохраняет ориентацию на стимул, тянется к нему, желая продления смешной ситуации> (Sroufe, Wunsch, 1972, р. 1341). Очевидно, что направленность и интенсивность поведенческих актов младенца связаны с переживаемой им эмоцией.

Анализируя функции младенческого смеха, Ротбарт (Rothbart, 1973) выдвинула убедительный аргумент в пользу того, что нельзя сводить функции смеха только к снятию напряжения. Она утверждает, что если бы возбуждение, возникшее вследствие противоречивых или незнакомых стимулов, всегда вызывало у младенца негативные реакции (страдание, страх), то мать или воспитатель всегда стремились бы успокоить ребенка, оградить его от воздействия раздражающего стимула. Однако очень часто младенец реагирует на такие стимулы смехом, и тогда мать или воспитатель скорее склонны повторить стимуляцию, тем самым давая ребенку возможность исследовать ситуацию. Ротбарт предполагает, что игры, вызывающие у младенца смех, выполняют две функции, способствуя, во-первых, развитию его общей системы ожиданий и,, во-вторых, приобретению ребенком социального опыта, пониманию того, что человек своими действиями (в данном случае, экспрессивным поведением) влияет на действия других людей. Эти замечания Ротбарт, равно как и наблюдения других теоретиков и исследователей, служат веским аргументом в пользу адаптивного значения младенческого смеха.

Ротбарт справедливо акцентирует внимание на том, что именно ребенок своим плачем или смехом инициирует поведение, связанное со взаимодействием матери и ребенка. Плачущий ребенок побуждает мать проявить заботу о нем, успокоить его; точно так же, когда попытки матери рассмешить ребенка, вовлечь его в игру остаются безуспешными, ребенок своей безучастностью прекращает игру, побуждает мать искать новые стимулы для возбуждения.

Понимание юмора

Юмор в его лучших проявлениях связан с эмоцией радости, но в тех случаях, когда его острие направлено в адрес других людей, он может сопровождаться гневом или презрением (как при насмешке), может порождать чувство вины. Чувство юмора является функцией аффективных и когнитивных процессов. Теория дифференциальных эмоций рассматривает юмор как особый тип аффективно-когнитивно-го взаимодействия. Пробуждающие смех игры в младенческом возрасте создают предпосылки развития чувства юмора; в конечном итоге способность к пониманию юмора зависит от того, насколько гармоничным было раннее развитие человека, насколько свободно он мог выражать те внезапные вспышки радости, которыми сопровождаются некоторые когнитивно-аффективные процессы.

Зилман и его сотрудники (Cantor, Bryant, Zillman, 1974) изучали роль предшествующего возбуждения, или так называемого <переноса возбуждения> (, Zillman, 1971) в способности к пониманию юмора. Они обнаружили, что следовое возбуждение как от положительных (в частности, ceкcуальных), так и от отрицательных (вызывающих страдание, страх) стимулов улучшает последующее понимание карикатур и шуток.

Левенталь и его сотрудники описали информационную модель понимания юмора, которая включает в себя процессы восприятия, интерпретации, интеграции и заключительное суждение. Авторы полагают, что каждая стадия представлена специфическими процессами и что на любой из них могут проявляться пoлoвые различия.

Эксперимент Левенталя и Мейса (Leventhal, Mace, 1971 ) заключался в том, что детям показывали комедию, но при этом предлагали либо подавлять смех (<воздержитесь от смеха>), либо поощряли его (<смейтесь сколько вам хочется>). Результаты эксперимента подтвердили гипотезу о том, что экспрессивное поведение (смех) повышает интенсивность субъективного переживания, и это согласуется с положениями тех теорий, которые связывают мимические и переживательные аспекты эмоций.

В другом исследовании (Cupchik, Leventhal, 1974) экспериментаторы, показывая испытуемым видеозапись смеющихся людей и видеозапись их собственного смеха, обнаружили, что наблюдение за чужими и собственными экспрессивными реакциями по-разному воздействует на мужчин и на женщин. Женщины при виде смеющихся людей становились более экспрессивными и гораздо выше оценивали предложенные им карикатуры; однако наблюдение за собственным смехом приводило к снижению этих оценок. У мужчин же наблюдение за смеющимися людьми и собственными экспрессивными реакциями приводило к более четкой дифференцировке хороших и плохих карикатур. На основании полученных результатов авторы предположили, что женщины более восприимчивы к экспрессивным реакциям как таковым, тогда как мужчины более восприимчивы к содержанию информации. Последующий эксперимент подтвердил это предположение. Так, было обнаружено, что женщины более восприимчивы <к смеху людей на вечеринке>, тогда как мужчины <больше смеются шуткам, сопровождающим учебный процесс> (Leventhal, Cupchik, 1975).

Вышеизложенные эмпирические результаты и предположения получили подтверждение в дальнейших исследованиях (Leventhal, Cupchik, 1977), и это позволили авторам заключить, что женское понимание юмора, по сравнению с мужским, больше основано на чувствах и что чувства являются функцией экспрессивности поведения.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РАДОСТИ С ПЕРЦЕПТИВНО-КОГНИТИВНЫМИ ПРОЦЕССАМИ И ДЕЙСТВИЕМ

Взаимодействие эмоции радости с перцептивными процессами очевидно. Любое ощущение покажется вам гораздо более приятным в радости, нежели в печали или при переживании любой другой отрицательной эмоции. В радости и розы краснее, и фиалки гoлyбее, и солнце ярче; даже дождь, который при других обстоятельствах был бы неприятной помехой, бодрит или, наоборот, успокаивает вас. Именно в радости мы воспринимаем мир <сквозь розовые очки>. Эти очевидные изменения в перцептивной системе, вызванные эмоцией радости, повышая порог возникновения негативных эмоций, делают человека уверенным, терпимым и великодушным. Не менее благотворное действие оказывает радость и на когнитивные процессы; проблемы, тревожившие человека, отступают, - человек либо разрешает их, либо они перестают беспокоить его.

Однако эмоция радости может приводить и к снижению продуктивности мышления. Если решение стоящей перед человеком проблемы требует усилий и упopного труда, то в радости человек может просто забыть о ней, оставить ее неразрешенной. Поэтому в некоторых ситуациях интеpaкция <радость - когнитивный процесс> может иметь парадоксальный хаpaктер. Какой бы интеллектуальной деятельностью не был занят человек, если она вызывает у него чувство радости, то переживание радости может затормозить деятельность, направленную на решение проблемы, снизить мотивацию человека. Эти изменения в скорости и мотивации могут отсрочить интеллектуальное или творческое достижение, а иногда - даже сделать его невозможным. Однако в некоторых случаях этот парадокс вполне разрешим. Если интерес и возбуждение вызывают чрезмерное <ускорение>, <форсирование> интеллектуальной активности, тогда эффект замедления, вызываемый эмоцией радости, может повысить продуктивность деятельности.

Дезадаптивные интеpaкции радости с когнитивными процессами и действием

Возможные дезадаптивные последствия интеpaкции <радость - когнитивный процесс> с наибольшей наглядностью иллюстрируются описанием роли радости в формировании зависимости (Tornkins, 1962). О формировании зависимости можно говорить тогда, когда какой-то объект становится для человека единственным или основным источником положительной эмоции и/или способом предотвращения отрицательной эмоции. Зависимость в какой-то мере сходна с привычкой, которая выражается в привязанности человека к хорошо знакомым предметам окружения; человек может привыкнуть к любимому креслу, к джинсам, к теннисной paкетке и т. п. Однако зависимость, в отличие от привычки, представляет собой гипертрофированную и пpaктически необратимую привязанность.

Формирование психологической зависимости происходит при непосредственном участии эмоций радости и интереса. Томкинс выделяет два условия формирования зависимости. Во-первых, физическое или воображаемое присутствие объекта должно вызывать у человека сильную радость или возбуждение. Во-вторых, отсутствие объекта или возможность его отсутствия в будущем должно вызывать у человека сильную отрицательную эмоцию. Когда этот комплекс эмоционально-когнитивных реакций становится устойчивой хаpaктеристикой отношения человека к объекту, то это отношение можно назвать психологической зависимостью.

Не всякая зависимость приводит к негативным последствиям. Человек может привыкнуть к процессу обучения, к творчеству. В западном обществе стремление к достижениям тоже становится своего рода привычкой; для многих людей наличие желаемых признаков успеха (которые служат символами социального статуса) является мощнейшим источником позитивных эмоций, а их отсутствие вызывает негативные эмоции.

ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ РАДОСТИ

В исследовании, направленном на изучение паттерна эмоций в радостной ситуации (lzard, 1972), испытуемых просили назвать события и явления, которые вызывают у них радость. Большинство событий, названных испытуемыми, были так или иначе связаны с близкими, любимыми людьми. Эти ситуации можно разделить на три группы: а) ситуация, в которой вы приносите счастье любимому человеку (жертвы во имя любимого человека; тем или иным образом выраженный благодарный отклик близкого человека: чувство, что вы дарите ему радость) ; б) когда вы видите, что любимый человек старается сделать вам приятное; в) когда любимый человек разделяет ваши переживания.

Общение с друзьями тоже довольно часто упоминалось испытуемыми как радостная ситуация. В качестве активирующих событий испытуемые называли встречу с друзьями после долгой разлуки или непринужденное времяпрепровождение с друзьями.

Различные формы деятельности, начиная от <творческого, интуитивного мышления> и кончая работой над сложным проектом, также упоминались как источник радостных переживаний. Однако никто из опрошенных не говорил о том, что он занимается той или иной деятельностью для того, чтобы испытать радость.

Мы уже отмечали, что радость отлична от чувственного удовольствия, являющегося результатом удовлетворения базовой потребности, хотя чувственное удовольствие может способствовать возникновению радостных переживаний. Возможно, именно поэтому некоторые испытуемые описали ситуации радости, связанные с чувственным удовольствием. В ряду таких ситуаций назывались иHTиMный ужин с представителем противоположного пола и ceкcуальная близость.

Метод, с помощью которого мы исследуем причины и следствия базовых эмоций, описан нами в главе 4. Результаты исследования по изучению причины и следствия эмоции радости представлены в табл. 7-1. Мы попытались свести воедино причины и последствия радости, для того чтобы читатель мог в полной мере оценить все разнообразие явлений, вызывающих радость и порождаемых ею. Как и в случае любой другой эмоции, индивидуальные причины и следствия радости крайне специфичны.

Таблица 7-1

Причины и последствия радости

Ответы; Число испытуемых, давших ответ* (%) ;

*N - около 130 студентов колледжа.

Причины радости

Чувства:

1. Удовольствие; 31,5;

2. Возможность отрешиться от проблем и конфликтов, расслабленность, ощущение комфорта; 26,9;

3. Уверенность в себе, успешность; 25,4;

4. Ощущение, что тебя принимают, что ты нужен, что ты можешь что-то дать другим людям; 11,5;

5. Другие чувства; 4,6;

Мысли:

1. Мысли о приятных, счастливых событиях; 26,9;

2. Мысли о конкретном человеке или конкретной деятельности; 23,8;

3. Мысли об определенных действиях других людей; 21,5;

4. Мысли о своих способностях, о своем успехе; 12,3;

5. Мысли о благополучии в будущем; 6,2;

6. Мысли о том, что тебя принимают, что в тебе нуждаются, что ты можешь что-то дать другим людям; 3,8;

7. Другие мысли; 5,4;

Действия:

1. Занятия любимым делом; 32,3;

2. Успешное выполнение дела; 28,5;

3. Помощь людям; 14.6;

4. Действия, выполняемые совместно с определенным человеком; 11,5;

5. Исполнение долга; 6,9;

6. Стимулирующая и возбуждающая деятельность; 4.6;

7. Другие действия; 1,5;

Последствия радости

Чувства:

1. Удовольствие-радость; 51,1;

2. Чувство облегчения, расслабленности, покоя; 27,7;

3. Уверенность в себе, в успехе; 5,8;

4. Интерес-возбуждение; 5,1;

5. Желание разделить радость с другими; 2,9;

6. Чувство здоровья, активности, энергичности; 2,9;

7. Чувства по отношению к определенному человеку или деятельности; 1,4;

8. Другие чувства; 2,9;

Мысли:

1. Приятные, счастливые мысли; 40,9;

2. Мысль о том, что <жизнь - хорошая штука>; 16,8;

3. Мысли о любимых вещах и занятиях; 13,9;

4. Мысли о радостном событии; 9.5;

5. Мысли, связанные с чувством уверенности в себе; 4,4;

6. Мысли о том, что другие разделяют твою радость; 4,4;

7. Чувство благодарности; 3,6;

8. Мысли о достигнутых успехах; 2,9;

9. Мысли о конкретном человеке или деятельности; 1,4;

10. Другие мысли; 2,2;

Действия:

1. Занятие любимым делом; 27,7;

2. Выражение радости вербально или физически; 19,0;

3. Разделение радости с другими, дружелюбные поступки; 13,1;

4. Действия, нацеленные на продление радости; 9,5;

5. Беззаботность, беспечность; 6,6;

6. Усилия, направленные на успешное выполнение дела; 4,4;

7. Действия, исполненные тихой радости; 2,9;

8. Другие действия; 11,6;

СУБЪЕКТИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ РАДОСТИ

Исследование Бартлета-Изарда, подробно описанное в главе 4, показало, что профиль эмоций в воображаемой ситуации радости имеет больше сходства с эмоциональным профилем ситуации интереса, чем с профилем какой-либо другой эмоционально значимой ситуации. Эмоциональный профиль ситуации радости, выявленный при помощи ШДЭ, представлен на рис. 7-2. Как и ожидалось, ситуация радости хаpaктеризуется очень высоким уровнем радости и довольно высоким уровнем интереса. Интеpaкция <радость-интерес>, по-видимому, является устойчивой хаpaктеристикой субъективного переживания в ситуации радости. Также достаточно высокие показатели имеет эмоция удивления. Это согласуется с данными других исследований, показавших, что в американской культуре эмоция удивления чаще ассоциируется с положительными эмоциональными ситуациями, чем с отрицательными. Ни одна из отрицательных эмоций не вошла в эмоциональный профиль ситуации радости, и только эмоция смущения имела значение, превышавшее 2,5. Инте-paкция <радость--смущение> наблюдается в ситуациях, когда смеющийся от радости в то же время прячет лицо или отводит взгляд.

На рис. 7-3 представлен профиль субъективных хаpaктеристик переживания радости, измеренных с помощью ПШ (Bartlett, Izard, 1972). Мы видим, что в ситуации радости между всеми компонентами обнаруживаются значимые различия (р < 0,01). Как и ожидалось, наиболее высокие показатели отмечены по шкале удовольствия, следом за ними идут показатели по шкале самоуверенности. Мы ожидали высоких значений по шкале самоуверенности в ситуации радости, исходя из описания студентами переживания этой эмоции. Показатели самоуверенности в ситуации радости существенно выше, чем в других эмоциональных ситуациях. Столь же высокие значения самоуверенности отмечались лишь в ситуациях удивления и интереса.

Субъективное переживание в ситуации радости хаpaктеризуется низким уровнем напряжения, и эта расслабленность, несомненно, переживается индивидом как приятное чувство. Уровень напряжения, по-видимому, связан с такими хаpaктеристиками радости, как активность-пассивность. Обнаруженный нами высокий уровень импульсивности также согласуется с описанием переживания радости. Радость, переживаемая человеком как приятное, беззаботное состояние, повышающее его уверенность в себе, приводит к снижению порога импульсивности. Средние показатели по шкале импульсивности в ситуации радости выше, чем в других эмоциональных ситуациях, за исключением ситуации гнева. Основываясь на результатах исследования причин и последствий базовых эмоций, резонно предположить, что импульсивные мысли и действия радостного человека по своей природе отличны от импульсивности разгневанного человека.

Рис. 7-2. Эмоциональный профиль для ситуации радости (по результатам ШДЭ). Условные обозначения: Рд - радость; Ин - интерес; Уд - удивление; См - смущение

Рис. 7-3. Профиль аффективных параметров для ситуации радости (по результатам ПШ). Условные обозначения: Удв - удовольствие; СУ-самоуверенность; Им-импульсивность, Нп - напряжение.

КОГНИТИВНАЯ РАДОСТЬ СПОСОБСТВУЕТ ЭМПАТИИ, АЛЬТРУИЗМУ И КРЕАТИВНОСТИ

Мур, Андервуд и Розенхан (Moore, Underwood, Rosenhan, 1973), желая выяснить, могут ли радостные мысли и образы придать альтруистический тон поведению ребенка, провели следующий эксперимент. Их испытуемыми были 7-8-летние дети из семей, принадлежавших к среднему классу. Экспериментатор сообщал детям, что им предстоит участвовать в испытании нового слухового устройства и для этого им нужно будет выполнить небольшое задание. Тесты проводились индивидуально.

В награду за работу каждый ребенок получал 25 центов: при этом экспериментатор говорил, что желающих принять участие в испытании оказалось больше, чем необходимо, но им тоже будут заплачены деньги, если участники пожертвуют несколько центов в их пользу, опустив деньги в стоящую рядом копилку. Затем экспериментатор покидал комнату, чтобы не оказывать давления на ребенка. Еще до начала эксперимента исследователи разделили детей на три группы. Одних детей они просили подумать о чем-нибудь приятном, другим предлагали вспомнить или представить какую-нибудь грустную ситуацию, третьим же не давали никакого задания. Как и ожидалось, дети, думавшие о приятном, пожертвовали значительно больше, чем <эмоционально нейтральные> дети, а те в свою очередь пожертвовали больше, чем дети, думавшие о грустном. Эксперимент со всей наглядностью показал, что подобный тип аффективно-когнитивного взаимодействия является важной детерминан-той поведения, что когнитивно вызванное эмоциональное переживание, в частности переживание радости, обычно способствует альтруистичности поведения, тогда как грустное переживание обычно приводит к противоположному эффекту. Однако, как будет показано в главе 8, грустные, печальные переживания также могут пробудить в человеке альтруизм, если человек переживает не за себя, а за кого-то из близких ему людей.

Изен (Isen, 1984) совместно с коллегами провела ряд экспериментов, показавших, что даже незначительные поощрения и удачи (например, нежданный подарок, случайно найденная монетка) пробуждают в людях позитивные эмоции. Это позитивное эмоциональное состояние, которое, несомненно, включает в себя радостные переживания, способствует эмпатии и альтруизму (lsen, Daubman, Norwicki, 1987).

Эти же исследователи установили, что позитивные эмоции повышают продуктивность когнитивных процессов, таких как мышление, запоминание, категориза-ция, способствуют креативному подходу к решению различного рода проблем (lsen, Daubman, 1984; lzard, Nagleret al., 1965). Одно из исследований показало, что позитивные эмоции облегчают выполнение когнитивных заданий. Переживая позитивную эмоцию, человек лучше улавливает взаимосвязь между объектами, лучше производит категоризацию предметов. В ходе другого исследования было обнаружено, что позитивные эмоциональные переживания способствуют творческому подходу к решению проблем, позволяя человеку увидеть те взаимосвязи между явлениями, которые обычно оставались незамеченными.

В одном из ранних исследований, посвященном проблеме индукции эмоциональных состояний (1гаг(1, Nagleret al., 1965), мы вызывали у испытуемых либо позитивные, либо негативные эмоции следующим образом: испытуемый оказывался в одной комнате с подставным испытуемым (на самом деле помощником экспериментатора), который демонстрировал либо расположение к нашему испытуемому, всячески подбадривая и вдохновляя его, либо неприязнь и враждебность, высказывая сомнения относительно его интеллектуальных способностей. После этого эмоционально-индуцирующего эпизода испытуемому предлагалось выполнить несколько интеллектуальных заданий. Мы обнаружили, что испытуемые, испытавшие на себе дружелюбное, приязненное отношение со стороны подставного лица, демонстрировали более дружелюбное отношение к экспериментатору и более высокие показатели при выполнении интеллектуальных тестов. Так, например, по сравнению с испытуемыми, подвергшимися враждебным нападкам, они назвали гораздо больше возможностей использования тех или иных бытовых предметов, то есть проявили гораздо большую способность к творчеству. В другой серии исследований (lsen et а1., 1987) экспериментаторы вызывали у испытуемого позитивные эмоции, показывая ему отрывок комедии или вручая пакетик леденцов. Вызванное таким образом положительное эмоциональное состояние благотворно сказывалось на результатах выполнения интеллектуальных и творческих заданий. Так, испытуемые, подвергшиеся <позитивному обусловливанию>, имея в своем распоряжении несколько гвоздей, свечу и коробок спичек, быстрее и лучше других испытуемых справлялись с задачей прикрепить свечу к стене таким образом, чтобы парафин не капал на пол.

Благотворное влияние положительных эмоций на процессы мышления, памяти и на-уровень исполнения заданий было выявлено и в ряде исследований, проведенных с детьми дошкольного и школьного возраста. В одном из экспериментов (Bartlett, Burleson, Santrock, 1982) детей просили вспомнить какую-нибудь радостную или грустную ситуацию, а затем, продолжая думать о ней, постараться запомнить как можно больше слов из зачитанного экспериментатором списка. Результаты, полученные по двум тестам (свободное воспроизведение и воспроизведение по подсказке), свидетельствовали о том, что радостные переживания позитивно влияют на процессы памяти и научения. В другом эксперименте (Nasby, Yando, 1982) школьников просили вспомнить и представить себе ситуации, в которых они переживали радость, печаль или гнев, а затем им предъявляли список понятий, имевших позитивное или негативное эмоциональное звучание. После того как учащиеся заучивали список, экспериментаторы вновь вызывали у них ту или иную эмоцию и затем проверяли, насколько хорошо они запомнили предъявленные слова. Результаты исследования показали, что эмоция радости облегчает запоминание понятий, имеющих позитивную эмоциональную окраску, а печаль и гнев затрудняют запоминание этих понятий. Кроме того, эмоция гнева способствует запоминанию негативно окрашенных понятий.

К ВОПРОСУ О ФУНКЦИЯХ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ПЕРЕЖИВАНИИ

Благотворное действие позитивных эмоций на процессы восприятия, научения, творческого мышления и на степень социализации поведения можно объяснить двумя факторами. Первый, выделяемый в когнитивно-социальных теориях эмоций, связан с когнитивными процессами. Воздействие эмоционально позитивных сигналов и позитивной информации более экстенсивно, чем воздействие эмоционально нейтрального или негативного материала (lsen, Shalker, Clark, Karp, 1978; Boucher, Osgood, 1969). Второй тип факторов, о которых говорят теоретики биосоциального направления, связан с мотивационной и организующей ролью эмоций и с особенностями переживания позитивных эмоций. Так, например, радостные переживания, укрепляя самооценку человека, повышая его уверенность в себе, делают его сознание более открытым для восприятия новой информации, способствуют подвижности психических процессов. Переживание интереса хаpaктеризуется чувством любопытства, желанием исследовать и познать объект. Даже новорожденные дети обращают большее внимание на те стимулы, которые пробуждают у них эмоцию интереса (Langsdorfet а1., 1983).

Таким образом, биосоциальные теории объясняют благотворное влияние эмоций интереса и радости на перцептивно-когнитивные и поведенческие процессы главным образом мотивационно-организующей силой позитивных эмоций, но эта концепция не исключает и значения когнитивных факторов, на которых настаивают сторонники когнитивно-социального направления.

СУБЪЕКТИВНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ РАДОСТИ: ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Мидоуз, проведя исчерпывающий обзор литературы по проблемам радости (Meadows, 1975), пришел к выводу, что эмоция радости адекватно описывается с помощью следующих параметров: <активность-пассивность>, <индивидуализация-коллективизация> и <возбуждение-покой>. Активность рассматривается им как аспект радости, переживаемый индивидом в тех случаях, когда он играет активную роль в событиях, пробуждающих в нем радость, или тогда, когда индивид активен в радостном переживании. Пассивность сходна с уже описанным нами состоянием рецептивности. Индивидуализация определяется как чувство сконцентрирован-ности на себе, собственной обособленности от окружающего мира. Коллективизация описывается как аспект радости, возникающий в ходе совместной деятельности, как чувство единения с людьми, объектами и событиями окружающего мира. Возбуждение переживается человеком как ощущение энергетического подъема. Покой хаpaктеризуется релаксацией и чувством комфорта, отсутствием мышечного напряжения, переживанием гармонии и красоты мира. На основании этих параметров Мидоуз разработал опросник для исследования радости. Опросник состоит из 61 вопроса, направленного на изучение каждого из шести аспектов переживания радости.

Факторный анализ данных, полученных в ходе исследования с применением <Шкалы радости> Мидоуза на 333 студентах колледжа, показал, что пять из шести аспектов радости выступают как отдельные, самостоятельные факторы. Шестой же параметр - активность - обнаружил себя как полюс биполярного фактора <активность-пассивность>. (х-Коэффициенты (показатели надежности) для параметров индивидуализации, возбуждения, покоя и активности варьировали от 0,70 до 0,62, что позволяет нам говорить о необходимости дальнейшего развития идей Мидоуза о переживании радости. Однако вопрос о том, являются ли эти параметры аспектами только эмоции радости или же представляют радость в сочетании с другими аффектами, пока остается открытым.

СЧАСТЬЕ И РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ: ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Понятие <счастье> не всегда синонимично понятию <радость>, но очевидно, что между ними существует тесная связь. Счастливый человек радуется больше и чаще, чем несчастный, Константинопл (Constantinople, 1970), изучая связь между счастьем, развитием личности и стремлением к достижениям, провела довольно обширное исследование, в котором участвовали студенты четырех курсов колледжа (от первокурсников до выпускников). Она обнаружила, что мужчины начинают свою студенческую жизнь, имея более низкий средний показатель уровня счастья, чем женщины. Однако по мере учебы мужчины обнаруживали все более высокие показатели счастья, тогда как у женщин они снижались. Хотя наблюдаемое снижение не было статистически значимым, нам представляется возможным говорить о противоположных тенденциях изменения уровня счастья у мужчин и женщин. По мере учебы как у мужчин, так и у женщин средние показатели эмоций стыда и вины значимо снижались, а показатели автономии и самоидентичности существенно возрастали. Уровень счастья положительно коррелировал с показателями доверия, инициативы и самоидентичности и отрицательно - с показателями недоверия, вины и изоляции.

Важный вопрос, поднятый исследованием Константинопл, состоял в том, почему женщины обнаруживают относительное снижение показателя счастья по мере обучения в колледже, тогда как мужчины, наоборот, демонстрируют его повышение. Константинопл предложила свой ответ на этот вопрос. Она пишет, что обучение в колледже, рассматриваемое многими как способ самореализации, приобретения чувства социальной компетентности, довольно редко помогает в достижении этой цели. И в этом, по ее мнению, и заключается суть проблемы, по крайней мере для той части дeвyшек, которые оценивают свою социальную состоятельность в аспекте романтических отношений, видя свою главную жизненную цель в замужестве и материнстве; их стремление выйти замуж еще более обостряется к старшим курсам. Для дeвyшки-старшекурсницы замужество и материнство, как символы социальной состоятельности, становятся таким же важным элементом самоидентично-сти, каким для юноши выступает профессиональная самореализация. Однако по мере обучения в колледже дeвyшки, по-видимому, испытывают все большее разочарование, все больше ощущают свою социальную несостоятельность, о чем свидетельствует значимое повышение среднего показателя изоляции.

Константинопл проводила свое исследование в конце 60-х годов. Было бы любопытно повторить это исследование сегодня, чтобы посмотреть, в какой мере изменения в женских установках и ценностях, связанных с вопросами ceкcуальных отношений, бpaка и материнства, с одной стороны, и вопросами автономии, социальной компетентности и карьеры - с другой, способны повлиять на его результаты.

ГЛУБИННОЕ ИЗУЧЕНИЕ СЧАСТЬЯ И ЛИЧНОСТИ

Вессман и Рикс (Wessman, Ricks, 1966) провели обширное лонгитюдное исследование личности и аффективных состояний. Продолжая традицию, заложенную Гордоном Олпортом и Генри Мюрреем, они разработали набор из 16 аффективных шкал (шкалы личностных чувств, ШЛЧ), каждая из которых включала в себя десять пунктов, и предложили их студентам колледжа, которые предварительно были подробно обследованы на предмет личностных особенностей. Хотя большинство шкал Вессмана и Рикса не соответствуют дискретным эмоциям или отдельным аффектам, одна из них (<приподнятое настроение - депрессия>), показавшая себя наиболее важной с точки зрения личностных критериев, по-видимому, напрямую связана с базовыми эмоциями радости и печали. Это особенно справедливо для положительного полюса шкалы, вопросы которой относятся непосредственно к эмоции радости.

Результаты исследования привели авторов к выводу, что наиболее частым и устойчивым элементом счастья, как у мужчин, так и у женщин, является чувство полноты и насыщенности жизни. Вессман и Рикс обнаружили также, что приподнятое настроение часто хаpaктеризуется ощущением энергетического подъема, чувством уверенности в себе, спокойствием, любовью, дружелюбным отношением к людям и рецептивностью. Эти хаpaктеристики приподнятого настроения полностью совпадают с данными, полученными при изучении субъективного переживания радости Ми-доузом.

С помощью ШЛЧ Вессман и Рикс обследовали 25 студенток Рэдклиффа и 18 студентов Гарварда. Кроме этого, мужчины были обследованы с помощью различных проективных и объективных личностных тестов, а также с помощью интервью. Авторы обнаружили, что счастливые люди - как мужчины, так и женщины - в приподнятом настроении отличаются энергичностью, жизнелюбием и дружелюбным отношением к окружающим.

Вессман и Рикс считали, что разработанные ими шкалы личностных чувств измеряют настроение. Подобно Ноулису (Nowlis, 1965), они определяли настроение как базовую функцию общих условий жизни индивида, как хаpaктеристику, тесно связанную с чувствами и поведением. Такое определение настроения сходно с концепцией эмоциональной черты, принятой в теории дифференциальных эмоций.

На основании данных, полученных с помощью шкал личностных чувств,Вессман и Рикс выделили четыре типа людей: счастливые люди, несчастные люди, люди с изменчивым настроением и люди с устойчивым настроением. По их мнению, люди, представляющие разные типы, переживают состояние приподнятости, или <хорошее настроение>, по-разному. Счастливые люди в хорошем настроении переживают состояние истинной приподнятости, которое хаpaктеризуется энергичным, открытым, живым интересом к полноте и богатству окружающего мира и чувством собственной включенности в происходящее, активным участием в нем. Хорошее настроение у несчастных людей, как у мужчин, так и у женщин, выражается в переживании чувства облегчения, оно воспринимается ими как своего рода передышка от тревог и волнений, которыми насыщена их жизнь. Люди с устойчивым настроением в хорошем расположении духа переживают чувство удовлетворенности, гармонии в отношениях с миром и людьми; в такие минуты они покойны, нежны и любвеобильны. Люди с переменчивым настроением переживают пик приподнятости как интенсивную эмоцию радости, как интенсивное чувство довольства богатством окружающего мира и собой. Это состояние отличается от состояния энтузиазма менее активным участием индивида в происходящих событиях, большей его увлеченностью внутренними переживаниями, такими как чувство уверенности в себе и чувство независимости.

Для исследования личностных особенностей испытуемых-мужчин Вессман и Рикс использовали различные личностные опросники, проективные тесты (в том числе тест тематической апперцепции и тест Роршаха), а также метод интервью. При этом было обнаружено, что мужчины счастливого типа более самоуверенны, более оптимистичны и более успешны. Их взаимодействие с другими людьми более тесное и взаимовыгодное. Они оказались более последовательными, целенаправленными и результативными в работе. Им было знакомо чувство собственной значимости, они владели навыками и умениями, необходимыми для достижения поставленных перед собой целей, и получали удовлетворение от самого этого процесса. Мужчины, отнесенные исследователями к несчастному типу, отличались неуверенностью в себе и пессимистичным взглядом на жизнь. Эмоции стpaxa, гнева и вины в значительной мере определяли хаpaктер их межличностных отношений, эти мужчины обнаруживали тенденцию к самоизоляции. Работа казалась им обременительной и не доставляла удовольствия, а неудачи приводили к самобичеванию, снижали эффективность их деятельности. В силу низкого уровня самоидентичности и слабой личностной интеграции они были плохо приспособлены к встрече с трудностями повседневной жизни, преодоление которых определяет процесс личностного роста.

Результаты данного исследования помогли авторам сделать некоторые предположения относительно источников счастья. Вессман и Рикс пришли к выводу, что люди, часто переживавшие радость успеха в детстве, отличаются сильно развитым чувством собственной компетентности. Сформированное чувство доверия определяет хаpaктер их взаимоотношений с людьми, способствует развитию таких качеств, как инициативность и трудолюбие. Такие люди обычно оказываются хорошо адаптированными экстравертами, они получают удовольствие от своей работы и от общения с людьми. По-видимому, счастливые люди по сравнению с несчастными больше соответствуют критериям нормальной личности, которая, по мнению Фрейда, должна уметь хорошо делать две вещи: любить и работать.

ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭМОЦИИ РАДОСТИ У ВЗРОСЛЫХ

В большинстве психофизиологических исследований аффективных феноменов изучались либо физиологические реакции на экспериментально вызванное возбуждение, либо комплексные аффективные состояния, например тревога. Лишь некоторые психофизиологические исследования были сосредоточены на изучении дискретных эмоций, в частности эмоции радости.

Одна из трудностей психофизиологического изучения дискретных эмоций заключается в проблеме активации эмоции. Для активации дискретной эмоции в лабораторных условиях обычно используются две основные методики: 1 ) испытуемый силой воображения сам вызывает у себя нужную эмоцию; 2) нужная эмоция активируется в процессе демонстрации испытуемому специально подобранного фильма. В исследованиях с применением методики воображаемой эмоции испытуемого просят вспомнить или вообразить ситуацию, в которой он испытывал ту или иную эмоцию. Он должен представить эту ситуацию как можно более ярко, должен <вжиться> в нее. Именно эта техника позволила нам получить эмоциональные и аффективные профили конкретных эмоционально значимых ситуаций (см. главу 4). В этих исследованиях, однако, единственным свидетельством наличия эмоции были само-отчеты испытуемых. Эффективность техники воображаемой эмоции в настоящее время подтверждена данными объективных измерений эмоций, или уровня возбуждения. В исследовании, проведенном Русаловой и соавт. (Rusalova et al., 1975), испытуемых просили представить и мысленно пережить ситуацию радости, и пока они переживали ее, экспериментаторы измеряли частоту их сердечных сокращений и регистрировали изменения электрического потенциала мимических мышц (ЭМГ). Использовался также метод самоотчета. Когда испытуемые представляли радостную ситуацию, о которой впоследствии сообщали в самоотчете, у них обнаруживалось значительное учащение пульса и повышение активности лицевой мускулатуры. Как и ожидалось, изменение активности отмечалось в тех мускулах, которые связаны с мимическим выражением радости.

Следом за РусаловойШварцисоавт. (Schwartzetal., 1974) сравнивали электро-миографические реакции испытуемых, которым была дана инструкция постараться ощутить счастье, грусть или гнев. Кроме того, в этих экспериментах регистрировали активность мимических мышц испытуемых, когда те думали о своем <обычном дне>. Исследователи записывали активность четырех видов лицевых мышц: лобных мышц, мышц, сморщивающих бровь, мышц, опускающих угол рта и жевательных мышц. При этом было обнаружено, что мышечные потенциалы значительно меняются от одной эмоции к другой. Также было выявлено, что у здоровых людей, по сравнению с депрессивными, профили мышечной активности при переживании радостной ситуации и при мыслях об обычном дне обнаруживают выраженную тенденцию к сходству.

Рис. 7-4. Средние отклонения мышечной активности от нулевой линии при произвольной улыбке и при ситуации радости, вызванной в представлении (Schwartz et al., 1974). N = 12; 1 - лобные мышцы; 2 - мышцы, смор-щивающие бровь; 3 - жевательные мышцы; 4 - мышцы, опускающие угол рта.

На рис. 7-4 представлен средний профиль ЭМГ-активности лицевых мышц испытуемых, вызывавших в своем воображении радостные ситуации, и средний профиль ЭМГ-активности лицевых мышц испытуемых, которых просили изобразить преувеличенную улыбку и удерживать ее в течение 30 секунд. Хотя средний уровень мышечной активности при улыбке выше, ее профиль аналогичен профилю, полученному в ситуации воображаемой радости. Эйврил (Averill, 1969) изучал изменения-в вегетативной нервной системе, вызванные радостными (веселыми) и печальными переживаниями. Для активации нужных эмоций использовались два фильма: для активации радости - адаптированный немой фильм Мака Сеннета <Любимая старая мозоль> (Warner Brothers) с соответствующими комментариями и музыкальным сопровождением, а для активации печали - отрывки из фильма <Джон Ф. Кен-неди, 1917-1963> (Twentieth Century Fox), в которых шла речь об убийстве президента и об его похоронах. Эйврил выявил четыре физиологических параметра, отличавшие печаль от веселья, но только один из этих параметров - нерегулярность дыхания - отличал радостное, веселое состояние от контрольного эмоционального состояния, причем наиболее вероятной причиной тому был смех, которым испытуемые реагировали на комедийный фильм. Автор пришел к выводу, что изменения дыхания в большей мере хаpaктерны для эмоции радости, тогда как изменения в сердечно-сосудистой системе - для эмоции печали. Однако исследование Эйврила не помогло выявить конкретные физиологические реакции, отличающие переживания печали и радости.

РЕЗЮМЕ

Смех формируется позже улыбки и проходит в своем развитии несколько стадий. Теоретические и экспериментальные исследования выявили взаимосвязь между смехом и развитием отдельных когнитивных процессов, но эмоциональная динамика смеха изучена слабо. Смех, как и улыбка, может способствовать формированию межличностных эмоциональных связей, облегчая тем самым социализацию ребенка. Он также открывает дополнительные возможности для познания и обретения нового опыта.

Эмоция радости вступает во взаимодействие с другими эмоциями, с перцептив-но-когнитивными процессами и с поведением. Переживание радости может вызывать определенные действия, но оно также порождает открытость и рецептивность восприятия, пробуждает интуицию и творческие способности.

Индивидуальные различия в порогах радости порождают разнообразие жизненных стилей. Для некоторых людей возбуждение и радость находятся в конфликте между собой, когда они сравнивают преимущества спокойствия, с одной стороны, и энергичного стремления к цели - с другой.

Экспериментальные исследования эмоции радости у взрослых углубили наше понимание предпосылок и последствий данной эмоции, а также ее переживания.

Результаты некоторых исследований показали пoлoвые различия в частоте радостных и счастливых переживаний у студентов. Одно из глубинных исследований счастья обнаружило значимую связь между личностными хаpaктеристиками, порогами радости и типами радостных переживаний. Данные психофизиологических исследований указывают на возможность дифференциации радости на основе нейрофизиологических показателей, в частности показателей активности мимических мышц.

В недавних исследованиях была выявлена такая личностная хаpaктеристика, как позитивная эмоциональность, но эта хаpaктеристика не ограничивается только эмоцией радости. Результаты некоторых исследований показывают значительные индивидуальные различия в частоте улыбок и смеха у новорожденных, однако мы пока не располагаем достаточным количеством данных для того, чтобы утверждать, что позитивная эмоциональность как индивидуальная черта присутствует уже у новорожденных.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Diener Е., Emmons R. A. The independence of positive and negative affect. - Journal of Personality and Social Psychology, 1984, 47(5), 1 105-1117.

Показано сходство позитивной эмоциональности с эмоциональными чертами хаpaктера и ее независимость от негативной эмоциональности.

Malatesta С. Z. The role of emotions in the development and organization of personality. - In: R. Thompson (Ed.). Socioemotional Development. - Nebraska Symposium on Motivation, 1990,1-56.

Теория и пpaктические данные о роли эмоций в развитии личности.

Watson D., Clark L.A. On traits and temperament: General and specific factors of emotional experience and their relation to the five-factor model. -Journal of Personality, in press.

(1991).

Радость и счастье представлены на предложенной исследователями шкале удовольствия и шкале <позитивного аффекта>.

WessmanA. Е., Ricks D. F. Mood and Personality. - New York, Holt, Rinehart & Winston, 1966.

Одна из первых и все еще сохраняющих свое значение работ, посвященных взаимосвязи радости (счастья) и несчастья с особенностями личности.

Глава 8. УДИВЛЕНИЕ-ИЗУМЛЕНИЕ

Удивление нельзя назвать эмоцией в собственном смысле этого слова, ибо оно не обладает тем набором хаpaктеристик, которые присущи таким базовым эмоциям, как радость или печаль.

АКТИВАЦИЯ, ВЫРАЖЕНИЕ И ПЕРЕЖИВАНИЕ УДИВЛЕНИЯ

Удивление порождается резким изменением стимуляции. Внешней причиной для удивления служит внезапное, неожиданное событие. Этим событием может быть удар грома, вспышка фейерверка или нежданное появление друга.

Мимическое выражение удивления представлено на рис. 8-1. Оно легко распознается. Брови высоко подняты, в результате чего на лбу появляются продольные морщины, а глаза расширяются и округляются. Приоткрытый рот принимает овальную форму.

Чувство удивления знакомо каждому, но его трудно описать. Отчасти это объясняется тем, что удивление недолговечно, но еще более важную роль играет то обстоятельство, что в миг удивленья наш разум как будто становится пустым, все мыслительные процессы словно приостанавливаются. Именно поэтому реакция удивления не получает достаточного осмысления. Переживание удивления немного напоминает ощущение от легкого удара электрического тока: ваши мышцы мгновенно сокращаются, и вы чувствуете легкое покалывание от проходящего по вашим нервам разряда, которое заставляет вас вздрогнуть. Испытывая удивление, мы не знаем, как реагировать на стимул; его внезапность порождает у нас чувство неопределенности.

На рис. 8-2 представлен профиль аффективных параметров для ситуации удивления, полученный в исследовании Бартлета-Изарда. Из рисунка видно, что ситуация удивления хаpaктеризуется высокой степенью удовольствия. Это согласуется с общепринятым мнением о том, что большинство людей расценивают чувство удивления как позитивное переживание. Если попросить человека вспомнить ситуацию, в которой он испытывал удивление, то он наверняка расскажет о радостном или приятном событии. В ситуации удивления люди, как правило, испытывают примерно такое же удовольствие, как в ситуации, вызывающей сильный интерес. Воспоминания о ситуации удивления не столь приятны, как воспоминания о ситуациях радости, но значительно более приятны, чем воспоминания о ситуациях, вызывавших любую из отрицательных эмоций - печаль, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд.

Рис. 8-2. Аффективный профиль для ситуации удивления (по данным ПШ). Условные обозначения: Удв - удовольствие, СУ - самоуверенность, Им - импульсивность, Нп - напряжение.

При удивлении средний показатель по шкале удовольствия значимо выше средних показателей по шкалам самоуверенности и импульсивности, последние в свою очередь значительно превосходят средний показатель по шкале напряжения. Уровень импульсивности в ситуации удивления выше, чем в других эмоционально значимых ситуациях, за исключением ситуаций гнева и радости. Уровень самоуверенности в ситуации удивления выше, чем в любой из эмоционально негативных ситуаций; то же самое можно сказать о параметре напряжения, средние значения которого приблизительно одинаковы в ситуациях удивления и интереса и значимо выше, чем в ситуации радости. Полученные значения параметра напряжения в различных эмоционально значимых ситуациях в известной мере подтверждают предположение Томкинса (Tornkins, 1962) о том, что удивление занимает промежуточное положение между позитивными и негативными эмоциями. Хотя большинство испытуемых-студентов в нашем исследовании (все они были американцами и относились к среднему классу) оценивали ситуацию удивления как приятную, укрепляющую уверенность человека в себе, уровень субъективно ощущаемого напряжения при этом скорее приближался к уровню напряжения, который хаpaктерен для ситуации печали, нежели для ситуации радости. Поскольку во всех эмоционально негативных ситуациях показатели по шкале напряжения значительно превосходят аналогичные показатели в ситуациях удивления, интереса и радости, то мы имеем все основания заключить, что напряжение, достигая определенного уровня, переживается человеком как негативное состояние. Однако следует отметить, что положительная эмоция интереса-возбуждения может создавать гораздо более высокий уровень напряжения, чем эмоция радости.

Рис. 8-3. Эмоциональный профиль для ситуации удивления (по данным ШДЭ). Условные обозначения: Рд-радость, Ин-интерес, Уд - удивление, См - смущение, Стр - страх.

На рис. 8-3 представлен эмоциональный профиль для ситуации удивления. Каждая пара последовательных значений хаpaктеризуется выраженными внутренними различиями. У испытуемых, принимавших участие в исследовании Бартлета-Изар-да, типичный эмоциональный паттерн в ситуации удивления складывался из комбинации трех эмоций - удивления, радости и интереса. Из отрицательных эмоций в ситуации удивления у наших испытуемых наиболее часто активировались эмоции смущения (стыда) и стpaxa. Например, человек испытывал смущение оттого, что был <застигнут врасплох>, оказался на виду. Средний показатель эмоции стpaxa имеет довольно низкое значение, и поэтому можно предположить, что страх не слишком часто ассоциируется с ситуацией удивления. Однако сам факт присутствия этой эмоции может служить подтверждением предположения, что на нейрофизиологическом уровне удивление и страх имеют сходные или общие компоненты (Tornkins, 1962).

ЗНАЧЕНИЕ УДИВЛЕНИЯ

Из приведенного выше описания удивления ясно, что это весьма кратковременное состояние, - оно наступает внезапно и так же быстро проходит. В отличие от других эмоций, удивление не может длительно мотивировать поведение человека. В каком-то смысле удивление не является эмоцией в истинном значении этого слова, оно во многом отлично от базовых эмоций, рассматриваемых в данной работе.

Если удивление так быстротечно и почти не оказывает мотивирующего влияния на мыслительные процессы и действия человека, то каковы его функции? Основная функция удивления состоит в том, чтобы подготовить человека к эффективному взаимодействию с новым, внезапным событием и его последствиями. Готовность к встрече с новым чрезвычайно важна для человека. Если взглянуть на этот вопрос с эволюционной точки зрения, то становится очевидно, что первобытный человек должен был обладать способностью изменять свою мотивационную установку в связи с возникновением опасной ситуации, например в момент внезапного появления хищника, - в противном случае он просто не выжил бы.

Человек всегда испытывает ту или иную эмоцию, и, как правило, не одну. Некоторые эмоции хаpaктеризуются психологической инертностью - однажды возникнув, они долго не угасают. Примером такой эмоции может служить печаль. Специалисты в области психических нарушений знают, как плохо поддается лечению депрессия, - она представляет собой целый комплекс эмоций и чувств, среди которых доминирует эмоция печали. Если бы не реакция удивления, которая способна изменить общий эмоциональный фон человека, то внезапное возникновение опасной ситуации, например появление ядовитой змеи или мчащегося автомобиля, для человека в состоянии депрессии означало бы верную гибель.

Таким образом, основная функция удивления состоит в том, чтобы в момент внезапного изменения в окружающей среде прекратить активность нервной системы, которая перестала быть уместной и может помешать адаптации. По меткому выражению Томкинса (Tornkins, 1962), удивление - это <эмоция очищения каналов>. Удивление освобождает проводящие нервные пути, подготавливает их к новой активности, отличной от предыдущей.

Если Джон чаще испытывал приятное удивление, то он наверняка будет расценивать удивление как позитивный опыт, хотя, строго говоря, удивление не является ни позитивной, ни негативной эмоцией. Если Ребекка чаще испытывала неприятное удивление, она, скорее всего, будет расценивать его как отрицательный опыт и будет хуже справляться с ситуациями, вызывающими удивление. Нарушения процесса социализации удивления приводят к тому, что человек, оказываясь в новой, необычной ситуации, всякий раз испытывает страх, действует неэффективно, независимо от того, изменилась ситуация внезапно или нет.

Результаты исследования причин и последствий удивления у студентов колледжа представлены в табл. 8-1.

Таблица 8-1

Причины и последствия удивления

Ответы; Число испытуемых, давших ответы* (%)

*N - приблизительно 130 студентов колледжа.

Причины удивления

Чувства:

1. Синонимы удивления: испуг, шок; 31,4;

2. Неожиданное осознание чего-то; 22,3;

3. Растерянность, смущение, конфуз; 12,4;

4. Физическая или психическая стимуляция; 8,3;

5. Чувство, что введен в заблуждение, обида; чувство, что тобой воспользовались; 7,4;

6. Синонимы страдания: угнетенность, печаль; 4,6;

7. Синонимы стыда: смущение, стеснительность; 0,7;

8. Другие чувства; 12,4;

Мысли:

1. Мысли о какой-нибудь ошибке, несообразности; 27,3;

2. Мысли об определенном человеке или деятельности; 23,9;

3. Неожиданное осознание чего-то; 19,8;

4. Оригинальная, творческая мысль; 16,5;

5. Другие мысли; 12,4;

Действия:

1. Оригинальное, творческое действие; 33,9;

2. Неожиданный успех или неудача; 33,1;

3. Глупое, ошибочное действие; 15,7;

4. Реакция на стимул; 7,4;

5. Другие действия; 9,9;

Последствия удивления

Чувства:

1. Синонимы удивления; 37,6;

2. Растерянность, смущение; 14,3;

3. Синонимы стpaxa; 10,5;

4. Синонимы интереса; 10,0;

5. Счастье или печаль, в зависимости от контекста; 6,8;

6. Синонимы удовольствия; 4,5;

7. Синонимы стыда; 2,3;

8. Другие чувства; 14,3;

Мысли:

1. Мысли о причине, вызвавшей удивление; 39,9;

2. Мысли о том, что удивляться не следовало бы; 33,9;

3. Ожидание последствий; 11,2;

4. Мысли о возможных положительных последствиях; 0,7;

5. Мысли о том, как вновь обрести контроль над собой и ситуацией; 0,7;

6. Другие мысли;

Действия:

1. Попытки понять причину удивления; 28,5;

2. Попытки обрести контроль над собой и ситуацией; 21,8;

3. Выражение удивления, вербальное или физическое; 18,8;

4. Действия, продиктованные ситуацией, необходимые действия; 9,2;

5. Ожидание последствий; 7,5;

6. Панические, иррациональные действия; 3,0;

7. Выражение удовольствия; 2,3;

8. Другие действия; 9,2;

Чарлзуорт (Charlesworth, 1969) в своем детальном резюме обширной литературы, посвященной проблеме удивления, определяет его как функцию ошибки ожидания (в отличие от неожиданности). Такое определение удивления исключает возможность его проявления раньше 5-7-мecячного возраста, ибо новорожденный ребенок в силу недостаточного развития когнитивных функций еще не способен к формированию ожиданий и предположений. Работая в рамках этой концептуальной схемы, Чарлзуорт доказывает, что удивление играет важную роль в когнитивном развитии. Он говорит о его побудительной, <просвещающей>, подкрепляющей роли в формировании многообразия реакций, детерминирующих развитие когнитивных структур, то есть приписывает удивлению те черты, которые в теории дифференциальных эмоций рассматриваются как хаpaктеристики эмоции интереса.

Бауэр (Bower, 1974) придерживается противоположной точки зрения. Он приводит данные, свидетельствующие о том, что реакция испуга, или удивления (он употрeбляет эти термины как синонимы), наблюдается у младенцев уже через несколько часов после рождения. Однако, несмотря на различия в подходах, оба исследователя сходятся в том, что реакция удивления является критерием развития определенных когнитивных процессов и может служить показателем этапов когнитивного развития.

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Charlesworth W. R. Instigation and maintenance of curiosity behavior as a function of surprise versus novel and familiar stimuli. - Child Development, 1964, 35, 1 169-1 186.

В работе показано положительное воздействие удивления на возникновение и развитие исследовательского поведения.

Charlesworth W. R. The role of surprise in cognitive development. - In: D. Elkind, J. H. Flavell (Eds.). Studies in cognitive development. - New York and London, Oxford University press, 1969,257-314. Обсуждение динамики удивления и его связи с когнитивными процессами.

Ekman P., Friesen W. V., Simons R. С. Is the startle reaction an emotion? - Journal of Personality and Social Psychology, 1985, 49(5), 1416-1433.

Глава 9. ПЕЧАЛЬ

Печаль обычно относят к негативным переживаниям, однако нужно отметить, что это очень специфическая эмоция. Деление эмоций на <позитивные> и <негативные> - вопрос удобства; подобная классификация не может адекватно передать всех хаpaктеристик дискретных эмоций. Мы уже отмечали, что такая позитивная эмоция, как радость-возбуждение, может не только вызывать бессонницу, но и имеет отношение к маниакальным нарушениям.

ВЫРАЖЕНИЕ, ПЕРЕЖИВАНИЕ И ФУНКЦИИ ПЕЧАЛИ

Эмоция печали может играть положительную роль в жизни человека. Представьте только, каким был бы наш мир без этой важнейшей человеческой эмоции. Разве были бы мы способны к формированию крепких, устойчивых связей с людьми, разве дорожили бы ими, если бы возможность разрыва этих связей не вызывала у нас печали? И насколько <человечными> были бы мы, если бы не умели скорбеть о cмepти любимого человека или сопереживать его горю?

Причины печали

Мы уже отмечали, что любая базовая эмоция имеет под собой естественные основания. Говоря о естественных причинах эмоции, мы имеем в виду такие причины, которые являются общими для всех людей, независимо от их национальности, культурных и социально-экономических условий жизни, уровня образования. Так, новизна и перемены являются универсальными активаторами эмоции интереса. В определенных обстоятельствах лицо знакомого человека может стать источником радости, и этот фактор радости преодолевает культурные и этнические ограничения. Точно так же эмоция печали имеет свои универсальные активаторы.

Разлука, или отделение, как физическое, так и психологическое, является одним из основных и наиболее распространенных активаторов печали. Вынужденная разлука с семьей или близким другом вызывает у нас печаль, но человек может ощущать одиночество, испытывать печаль, даже находясь в толпе. Психологическая изоляция может принимать самые разные формы, это может быть неспособность к общению, к искреннему выражению своих чувств, неумение завоевать симпатию окружающих. У человека при этом отсутствует чувство принадлежности, он чувствует себя одиноким, покинутым людьми.

Пожалуй, самую глубокую печаль у нас вызывает cмepть. Cмepть близкого друга или члeна семьи - это невосполнимая утрата. Мы теряем человека, с которым были связаны долгими и прочными узами, которому посвятили многие часы своей жизни, с которым делили свои радости и беды. Подобная утрата дружеских, любовных отношений вызывает у нас горе.

Другой универсальной причиной печали является разочарование, особенно когда оно вызвано крушением надежд. Подобно разлуке, разочарование иногда приводит к чувству психологической изоляции, одиночества, утраты. Так, человек чувствует себя одиноким, когда ему долгое время не звонит близкий друг, когда любимый человек забывает поздравить его с днем рождения, не приходит на назначенное свидание или не считает нужным поделиться с ним своей радостью. Хотя в подобных случаях человек испытывает множество эмоций, одной из них непременно будет эмоция печали.

Неудача в достижении поставленной цели также может вызывать у человека печаль. Однако нужно помнить о том, что установки и стремления людей очень различны. Так, например, один студент будет счастлив, получив на экзамене <хорошо> или даже <удовлетворительно>, тогда как для другого эти же оценки будут означать провал.

Бек (Beck, 1967), один из выдающийся психиатров, выдвинул убедительные доводы в пользу когнитивных механизмов формирования депрессии. Говоря об эмоциях, в данном случае об эмоции печали, нужно всегда учитывать, как индивид воспринимает и оценивает себя, каким он видит этот мир и свое будущее в нем. Если ребенок часто оказывается в ситуациях, с которыми объективно не способен совладать, если часто переживает неудачи, то в конце концов он может начать винить в этом самого себя, может утвердиться в мысли о своей несостоятельности. В таких случаях большое значение имеет реакция родителей и старших детей в семье. Если отец ругает себя за то, что потерял работу, хотя истинной причиной его увольнения была общая экономическая ситуация в стране, то его сын, усвоив это отношение к неудачам, может винить себя за любое случившееся с ним несчастье.

Предрасположенность к печали. Индивидуальные различия

Как и в случае с любой другой эмоцией, предрасположенность к печальным переживаниям индивидуальна и зависит от двух факторов - биологического и социального. Нейрофизиологические исследования выявили отдельные нейронные, химические и физиологические механизмы, участвующие в процессе эмоциональной регуляции (Puig-Antich, 1986). Мы располагаем также данными, свидетельствующими о том, что депрессия - психическое расстройство, в котором ключевую роль играет эмоция печали, - может иметь наследственную природу. Но предрасположенность к печали детерминирована не только биологическими предпосылками, но и уникальным жизненным опытом индивида. Есть множество ситуаций, которыми мы не состоянии управлять и которые вызывают у нас печаль. Так, вы можете быть хорошим работником, но вас могут уволить в связи со сложившейся экономической ситуацией. Болезнь близкого человека - еще один пример печальной ситуации, над которой мы почти не властны. Как уже говорилось, люди, часто переживавшие в детстве неудачи, отличаются большей уязвимостью, большей предрасположенностью к печали и депрессии.

Мимическое выражение печали

Приведенные ниже фотографии опечаленного младенца и опечаленного взрослого (рис. 9-1) служат прекрасной иллюстрацией мимического выражения рассматриваемой эмоции. У опечаленного человека внутренние концы бровей приподняты и сведены к переносице, глаза слегка сужены, а уголки рта опущены. Иногда можно наблюдать легкое подрагивание слегка выдвинутого подбородка. В зависимости от возраста человека и интенсивности переживаемой печали, ее мимическое выражение может сопровождаться вокальным компонентом - плачем или рыданиями.

Очевидно, однако, что в печали наше лицо не всегда выглядит таким, каким мы видим его на этой фотографии, и тому есть несколько причин. Во-первых, выражение эмоции гораздо менее продолжительно, чем ее переживание. Мимически печаль выражает себя в течение нескольких секунд, но ее переживание может длиться очень долго. Но даже при отсутствии выраженных мимических проявлений, печаль обычно так или иначе выдает себя, хотя признаки ее могут быть почти неуловимыми. В печали лицо человека выглядит поблекшим, лишенным мышечного тонуса, глаза кажутся тусклыми. Опечаленный человек разговаривает мало и неохотно, темп его речи замедлен.

Вторая причина заключается в том, что очень многие люди подавляют выражение печали. Даже испытывая сильную печаль, они пытаются улыбаться, стараются сохранить невозмутимое, спокойное выражение лица. Даже старшие дети, не говоря уже о взрослых, способны сдерживать выражение печали или скрывать его под маской другой эмоции, - вспомните <фальшивую улыбку> Экмана, о которой мы говорили в главе 6. Однако, сколь бы слабыми ни были проявления печали, они не ускользнут от взгляда внимательного наблюдателя.

Переживание печали

Эмоция печали переживается как грусть, уныние, хандра. Опечаленный человек может сказать, что у него <тяжело на сердце>. Но это чувство тяжести повсеместно - мы ощущаем тяжесть в лице, в гpyди, в конечностях, это ощущение разливается по всему телу, словно вся тяжесть мира взвалена на наши плечи. В печали мы часто ощущаем вокруг себя мpaк и пустоту, жизнь кажется нам лишенной красок и тепла, мы не находим человека, который разделил бы с нами это чувство пустоты и одиночества.

Переживание печали включает в себя комплекс чувств, и эти чувства обычно сопровождаются конкретными образами, мыслями, воспоминаниями. Переживание печали вызывает воспоминания о других печальных событиях, зачастую определяя наше восприятие мира, который кажется нам серым и унылым, словно мы смотрим на него сквозь запыленное стекло или видим лишь его тусклое отражение.

Интенсивное переживание печали доставляет человеку боль. Человек может чувствовать болезненные ощущения в лице, в гpyди. Некоторые исследователи, однако, считают возможным различать истинные болезненные ощущения и ощущения, вызываемые эмоциональным страданием. Действительно, несмотря на некоторое сходство между отдельными формами физического страдания и печали, физическое страдание, вызванное ощущением боли в пальце, по которому ударили молотком, отлично от чувства печали. Очевидно, что это разные формы страдания. Однако спазмы лицевых мышц и болезненные ощущения в гpyди, которыми сопровождается интенсивная печаль, могут представлять собой психический эквивалент физической боли. Печаль может вызывать психическую боль, и зачастую эта боль переживается человеком глубже и острее, чем физическое страдание.

Профиль аффективных составляющих для ситуации печали (по данным ПШ) представлен на рис. 9-2. Мы видим, что наивысшее значение принимает параметр напряжения. Однако, согласно теории дифференциальных эмоций, печаль по сравнению с другими негативными эмоциями хаpaктеризуется самым низким уровнем напряжения. Это значит, что человек гораздо легче переносит печаль, чем страх или любую другую негативную эмоцию, и это особенно подчеркивал Томкинс (Tonnkins, 1963). Показательно, что импульсивность, вторая по выраженности хаpaктеристика печали, все же принимает меньшие значения, чем для всех остальных эмоций, изучавшихся в эксперименте Бартлета-Изарда. Средний показатель по шкале самоуверенности в ситуации печали значимо не отличается от средних пока-зателеи самоуверенности при переживании стыда и вины, но при переживании печали он значительно выше, чем в ситуации стpaxa. Как и следовало ожидать, параметр удовольствия в ситуации печали отмечен столь же низким показателем, как и в ситуациях стpaxa, гнева и вины, существенно ниже, чем в ситуации стыда.

Рис. 9-2. Аффективный профиль для ситуации печали (по данным ПШ). Условные обозначения: Удв - удовольствие, СУ - самоуверенность, Им - импульсивность, Нп - напряжение.

Рис. 9-3. Эмоциональный профиль воображаемой ситуации печали (по данным модифицированной ШДЭ). Условные обозначения: Пч - печаль, Ин - интерес, Уд-удивление, Стр-страх, Гн - гнев.

Эмоциональный профиль для ситуации печали (по данным модифицированной ШДЭ) представлен на рис. 9-3. В качестве доказательства достоверности данного профиля на рис. 9-4 представлен аналогичный профиль, полученный с помощью стандартной ШДЭ. Очевидно, что оба профиля отражают одну и ту же тенденцию. В обоих случаях ключевой эмоцией является эмоция печали, она отмечена наивысшими показателями. Следующей по значимости эмоцией в первом случае является эмоция стpaxa, а во втором - эмоция интереса, причем средние значения той и другой составляют примерно 50 % от средних значений эмоции печали. Различия между средними значениями стpaxa и интереса в обоих случаях незначительны. Оба профиля свидетельствуют о том, что в ситуациях, связанных с печальным эмоциональным опытом, люди переживают не одну, а несколько эмоций.

Результаты различных исследований показали, что из всех эмоционально значимых ситуаций одной из наиболее сложных является ситуация печали. Только в ситуациях смущения и вины человек переживает столь же сложный комплекс эмоций, как в ситуации печали. Следует отметить, что эмоциональный профиль ситуации печали хаpaктеризуется более высокими значениями эмоций стpaxa и интереса по сравнению с эмоцией гнева. Гнев и другие показатели враждебности в ситуации печали выступают не столь ярко, как при депрессии.

Рис. 9-4. Эмоциональный профиль воображаемой ситуации печали (по данным стандартной ШДЭ). N=68. Условные обозначения: Пч - печаль, Стр - страх, Ин - интерес, Уд - удивление, Гн - гнев.

Функции печали

Итак, ни одну из эмоций нельзя считать исключительно позитивной или исключительно негативной, хорошей или плохой, полезной или вредной. И эмоция печали не исключение из этого правила. В определенных условиях и при определенных обстоятельствах она выступает как единственно адекватная реакция.

Таким обстоятельством может стать cмepть близкого человека. Когда семья теряет одного из своих члeнов, остальные собираются вместе, чтобы оплакать его, и хотя установившаяся между ними близость вызвана cмepтью, страданием, каждый из них с особой остротой ощущает глубокую, прочную связь, объединяющую его с родственниками. Это чувство общности, принадлежности составляет чрезвычайно важную часть психической жизни человека. Совместная скорбь по усопшему объединяет семью, является источником помощи и поддержки, которые так необходимы каждому из нас для счастливой и полноценной жизни.

Печаль, замедляя общий темп жизни человека, дает ему возможность <оглянуться назад>. Замедление психических и соматических процессов, которым сопровождается эмоция печали, позволяет по-новому взглянуть на мир, увидеть его иначе. Эта новая перспектива может усугубить печаль, но она же может освежить взгляд на вещи, позволит понять то, о чем человек прежде не задумывался. Так, в печали вы вдруг осознаете, сколько драгоценных возможностей, предоставленных вам жизнью, вы упустили. Подчас, только потеряв близкого человека, мы начинаем понимать, что значат в нашей жизни родственные и семейные узы. Печаль может напомнить вам, как важно оказывать знаки внимания дорогим людям, позволит остро ощутить ценность жизни.

Кроме того, эмоция печали выполняет коммуникативную функцию, она сообщает самому человеку и окружающим его людям о дисгармонии (Tornkins, 1963). Нагляднее всего эта функция проявляется в младенческом плаче (однако, как мы уже отмечали, ребенок, так же как и взрослый, может плакать не только потому, что переживает печаль). Выражая печаль, человек дает понять, что ему плохо, что он нуждается в помощи. Иногда эту помощь он может оказать себе сам, руководствуясь своим переживанием печали, а иногда он получает ее от окружающих. Лицо, выражающее печаль, особенно если это лицо ребенка, обычно вызывает сопереживание и сочувственную реакцию со стороны окружающих; этот эффект был продемонстрирован в экспериментальном исследовании Савицки и Сима (Savitsky, Sim, 1974). Исследователи показывали испытуемым стандартизированные одноминутные фрагменты видеозаписи беседы между социальным работником и подростками, изображавшими малолетних преступников. Лицо каждого из подростков выражало определенную эмоцию - печаль, гнев или радость, либо обнаруживало полное отсутствие эмоций. Испытуемым сообщали о преступлении, якобы совершенном каждым из подростков, - причем эти преступления были одинаковы по своей тяжести, - и просили определить, какого наказания они заслуживают. Авторы обнаружили, что тем из подростков, чье лицо выражало печаль, испытуемые склонны были присудить более мягкое наказание, нежели тем, на чьем лице были написаны гнев или радость.

Печаль, как и любая другая эмоция, выполняет мотивационную функцию. Она может вызвать желание восстановить или упрочить связи с людьми. Печаль, вызванная разочарованием или неудачей, обычно побуждает к решению проблемы. <Негативная мотивация> в некоторой степени необходима человеку; благодаря ей мы откликаемся на собственные проблемы и на проблемы других людей. Но если проблема пугает нас, то мы скорее постараемся избежать ее, нежели приступим к ее решению. Эмоция стpaxa настолько невыносима для человека, что не может обеспечить продолжительную мотивацию деятельности, направленной на разрешение проблемы. Поэтому овладение навыками полного подавления печали может оказаться вредным для человека, ибо эмоция печали имеет важное мотивационное значение для обеспечения личностного роста.

Печаль также играет важную роль в формировании и развитии механизмов эм-патии. Плач ребенка вызывает у матери чувство сострадания, побуждает ее обратить внимание на ребенка, успокоить его (Huebner, lzard, 1988). Любопытным представляется факт, что печальные переживания могут мотивировать и альтруистическое поведение, и поведение, направленное на самоудовлетворение. Это происходит тогда, когда эмоция печали вызвана когнитивными процессами (например, воспоминанием о печальном событии). Если человек вспоминает о печальном событии, произошедшим с ним, то он испытывает жалость к себе, однако если это событие произошло с его другом или любимым человеком, то его внимание сосредоточено на несчастьях другого, и в этом случае он скорее всего испытает жалость и сострадание, будет стремиться помочь ближнему (Moore, Underwood, Rosenhan, 1984).

Печаль и физиологические драйвы

По мере научения человека, приобретения им эмоционального опыта, любая из переживаемых им эмоций может вступить в устойчивую взаимосвязь с другой эмоцией. Как мы уже говорили, определенные условия могут привести к формированию устойчивой интеpaкции <печаль-вина>. Так, например, печаль вызывает у ребенка слезы, но само желание заплакать, в свою очередь, может порождать у него чувство вины. Точно так же в процессе развития эмоционального опыта переживаемые человеком эмоции могут вступать во взаимодействие с физиологическими драйвами. Так, эмоция печали часто бывает сопряжена с пoлoвым влечением. Печаль, вызванная утратой любимого человека или разрывом с ним, сопровождается чувством одиночества. Разрыв с любимым человеком не только лишает нас любви и ceкcуального удовлетворения, но и заставляет с особенной остротой ощутить свое одиночество и изолированность. В таких случаях естественная потребность человека в привязанности, любви, ceкcуальной близости может вступить во взаимодействие с эмоцией печали, и тогда человек, еще не пережив свою печаль, начинает искать иHTиMных отношений, которые восполнили бы утрату. Этот поведенческий паттерн, хаpaктеризующийся разрывом старых любовных отношений и поиском новых, регулярно повторяясь, может привести к формированию устойчивой связи между эмоцией печали и ceкcуальным влечением.

Такого рода связь между печалью и ceкcуальными переживаниями может развиться и исключительно на основе романтических фантазий. Если человек отдает слишком много эмоциональной энергии отношениям, которые существуют только в его воображении, то крушение связанных с ними надежд может приводить к тем же последствиям, к каким приводит разрыв реальных отношений. Связь между печалью и ceкcуальными переживаниями в огромной степени обусловлена тем, что и эмоция печали, и ceкcуальные потребности участвуют в формировании чувства привязанности, поскольку их ослабление или удовлетворение возможно лишь посредством укрепления или углубления социальных связей.

Эмоция печали взаимодействует и с другими физиологическими драйвами. Печаль переживается человеком как уныние, хандра. Если человек попытается преодолеть это неприятное физиологическое состояние, побаловав себя <чем-то вкусненьким>, например шоколадом или другими продуктами с высоким содержанием сахара и кофеина, то он может пережить мгновенное, хотя и временное, чувство подъема, которое притупит ощущение вялости и слабости. В течение некоторого времени такой человек будет чувствовать оживление, его уже не будет так угнетать бремя печали или депрессии. Однако регулярное обращение к вкусной пище, как способ освобождения от печали, может привести к формированию устойчивой связи между эмоцией печали и пищевым поведением, что в свою очередь может создать предпосылки для формирования пищевых нарушений и избыточного веса.

В тех случаях, когда человек расстраивается по поводу своего избыточного веса или боится набрать лишний вес, можно говорить о взаимодействии пищевого драйва с эмоциональным паттерном <печаль-гнев>. Человек ест, чтобы освободиться от печали, и при этом корит себя за невоздержанность. Если при этом он начнет полнеть и все более отчаянно обвинять себя в этом, то можно сказать, что он прямой дорогой идет к депрессии.

Утомление также может вносить свою лепту в эмоцию печали, и при определенных условиях между ними также может сформироваться взаимосвязь. Если вы устали от работы и не удовлетворены ее результатом, то вы, естественно, одновременно испытываете и утомление, и уныние. Чувство утомления отражается на вашей физической, умственной и социальной активности. Любая деятельность, включающая в себя многократное повторение одних и тех действий, даже та, которая прежде нравилась вам, теперь только утомляет вас. Если такая деятельность является частью вашей работЬ1 и вы скептически смотрите на конечную ценность своего труда, то комплекс чувств <усталость-уныние-печаль> может перерасти в чувство глубокого разочарования.

РАЗВИТИЕ И СОЦИАЛИЗАЦИЯ ЭМОЦИИ ПЕЧАЛИ

Проблема социализации конкретных эмоций почти не изучена экспериментально. Интересной и плодотворной представляется теория социализации страдания (дистресса), выдвинутая Томкинсом. Его определение страдания включает в себя и соматические и психические компоненты. Однако описанное им мимическое выражение страдания больше похоже на мимическое выражение печали, чем на выражение физического ощущения боли (lzard, Hembree, Dougherty, Spizirri, 1983). Том-кинс выдвигает гипотезу о прямой зависимости между специфическим мимическим выражением и специфическим переживанием. Поскольку его описание мимического выражения страдания соответствует описанию мимического выражения печали и поскольку он включает эмоцию печали в свое описание процесса переживания страдания, то мы, представляя его теорию социализации страдания, будем пользоваться понятием <печаль> там, где Томкинс использует понятие <страдание>. Данная модель социализации печали в некоторых своих положениях может быть распространена на другие эмоции, и поэтому мы представим ее достаточно подробно.

В модели Томкинса (Tornkins, 1963) выделяются четыре основных способа социализации печали: а) с помощью наказания (карательный тип) ; б) с помощью поощрения; в) с помощью частичного поощрения; г)с помощью разнородных средств (смешанный тип). Томкинс пишет:

Мы говорим о карательном типе социализации страдания-боли [то есть печали] тогда, когда страдание, а вернее говоря выражающий его плач, влечет за собой наказание или игнорируется, когда страдание и плач не вызывают действия, направленного на устранение источника страдания. Подобная карательная социализация может быть как постоянной, последовательной, так и периодической (р. 88).

Социализация печали через наказание

Данный тип социализации печали имеет место тогда, когда слезы ребенка вызывают негативную реакцию взрослых, когда родители или воспитатели наказывают ребенка за то, что он плачет, игнорируя причину его слез. Наглядным примером тому может служить поведение родителя, который одинаково бранит ребенка и за отказ идти спать, и за слезы, вызванные потерей любимой игрушки. Недифференцированная брань и постоянные наказания усугубляют печаль, и ребенок, выражая ее, наталкивается на еще большее недовольство родителей. По мнению Томкинса, эта ситуация замкнутого круга, из которой <нет выхода>, которая не дает ребенку возможности выразить печаль или порожденный ею гнев без того, чтобы не навлечь на себя еще большее наказание, становится источником компульсивного поведения, самоизоляции, низкой толерантности к фрустрации, слабо выраженной индивидуальности, чрезмерной боязни печали, экстернализации всех форм печали, а также источником постоянной апатии и усталости. Если же родители не только не запрещают ребенку выражать печаль, но и помогают ему преодолевать ее, то со временем ребенок может достичь достаточной степени самоуважения и уверенности в себе.

Карательная социализация страдания [печали], пробуждая страх, снижает терпимость к боли. Крик страдания является естественной реакцией человека на боль. Если этот врожденный ответ сдерживается страхом наказания, то страх перед болью значительно возрастает. ...Боль - тяжелое испытание, а в союзе со страхом она пpaктически невыносима. ...По-видимому, более высокая толерантность к боли, которая в нашей культуре отличает женщин от мужчин и которая хаpaктерна и для женщин и для мужчин восточных культур, обязана своим происхождением менее карательному типу ранней социализации страдания (Tornkins, 1963, р. 93).

Если отец постоянно реагирует раздражением на плач сына, если он наказывает его за слезы, то в сознании мальчика может сформироваться устойчивая связь между печалью и страхом. Повторяющийся эмоциональный опыт заставляет ребенка усвоить, что плач влечет за собой боль наказания. У детей ожидание боли является сильнейшим активатором стpaxa. Таким образом, эмоция печали ассоциируется с эмоцией стpaxa. Ребенок может не отдавать себе отчета в том, как сформировалась эта взаимосвязь, а с возрастом и вовсе забыть о ней. В этом случае ситуации, вызывающие печаль, становятся почти непереносимыми для него, ибо в печали он наполнен дурными предчувствиями, его гнетет страх. И несмотря на все попытки разобраться в своих чувствах, понять их причину, он не в состоянии осознать взаимосвязь между этими противоречивыми чувствами - печалью и страхом - и теми наказаниями, которым он подвергался в детстве, когда плакал от боли или обиды.

Социализация печали через поощрение

Поощряющий тип социализации печали хаpaктеризуется тем, что родители пытаются успокоить ребенка и предпринимают действия, направленные на устранение стимула, вызвавшего печаль. Последнее обстоятельство представляется особенно важным, ибо если родители ограничиваются только ласковыми словами и сочувствием, то это создает предпосылки для развития инфантилизма у ребенка. Но если родители оказывают реальную помощь ребенку, если они не только утешают его, но и активно ищут способы устранения негативных раздражителей, то возможности ребенка выражать печаль, бороться с ней и побеждать будут гораздо более развитыми. Томкинс считает, что такое обращение способствует формированию чувства доверия, честности, готовности к сотрудничеству и помощи, воспитывает в человеке мужество и устойчивость к фрустрации. При таком типе социализации человек научается переживать и преодолевать печаль; он знает, что она неизбежна, но он также знает, что на смену ей придет радость; его отношение к себе и к жизни в целом отличается оптимизмом. Таким образом, данный тип социализации печали является гораздо более продуктивным, чем карательный. Использование в семье тех или иных методов социализации печали зависит от прошлого опыта родителей и их глубинных аффективно-когнитивных ориентаций, но биологически обусловленные особенности ребенка (например, пороги возникновения позитивных и негативных эмоций) также играют серьезную роль. Ребенок с низким порогом эмоции печали плачет чаще и горше, чем ребенок с высоким порогом данной эмоции. Очевидно, что такой ребенок вызывает раздражение чаще, чем радостный или просто спокойный ребенок, улыбка которого воздействует на родителей совершенно иначе, чем плач.

Социализация печали посредством частичного поощрения

По мнению Томкинса, данный тип социализации печали в конечном итоге может привести ребенка к алкоголизму и наркомании. Он хаpaктеризуется тем, что родители просто целуют, обнимают и ободряют плачущее дитя, не предпринимая никаких попыток устранить причину его печали или довести ее до его сознания с тем, чтобы в будущем ребенок мог самостоятельно справиться с ней. При систематическом использовании данного метода ребенок, повзрослев, будет неспособен переносить и преодолевать печаль: всякий раз, сталкиваясь с нею, он будет искать возможности отвлечься и забыться - физически, психически, эмоционально или социально, - что само по себе не может устранить причину его страдания.

Смешанные методы социализации печали

Вышеописанные формы социализации печали, как правило, не применяются <в чистом виде>; реальный процесс социализации часто сочетает в себе разные методы, и комбинации этих методов могут быть самыми разнообразными. Так, в разные периоды жизни ребенка родители могут использовать различные приемы, например, в младенческом возрасте применять поощряющий метод, а в более старшем - перейти к карательному. Смешанный тип социализации может заключаться в использовании отцом и матерью разных методов социализации печали. По мнению Том-кинса, результатом смешанных форм социализации печали являются замедление процесса личностной интеграции, социальная неудовлетворенность, повышенная заинтересованность в поддержании межличностных отношений и боязнь конфликтов. Кроме того, человек, прошедший в детстве подобную школу социализации печали, не обнаруживает сколько-нибудь выраженных личностных реакций на различные факторы окружения; его реакция на конкретную ситуацию обусловлена той формой социализации печали, которая применялась к нему в детстве. Наглядный пример тому - применение поощряющего метода социализации печали при иHTиMном общении и карательного - при публичном общении.

Для эффективного взаимодействия с печалью ребенка родители должны уметь использовать разные методы. Сначала они могут просто посочувствовать ребенку с тем, чтобы он знал, что мама и папа разделяют его горе. Затем они должны успокоить его и по возможности устранить причину его печали; в идеале эти усилия, направленные на устранение причины печали, должны быть совместными. И наконец, родители должны ободрить ребенка, оказать ему поддержку, сделать все необходимое для того, чтобы он мог самостоятельно справиться с трудной ситуацией. Только в этом случае ребенок научится эффективным стратегиям преодоления печали.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПЕЧАЛИ С ДРУГИМИ ЭМОЦИЯМИ, КОГНИТИВНЫМИ ПРОЦЕССАМИ И ПОВЕДЕНИЕМ

Взаимодействие печали и гнева

Из всех возможных интеpaкций, в которые вступают друг с другом эмоции, самой распространенной является интеpaкция <печаль-гнев>. Наблюдения за новорожденными детьми показали, что уже в 4-мecячном возрасте младенцы реагируют на причиняемую им уколом боль мимическим выражением, в котором одновременно обнаруживаются признаки гнева и печали (lzard, Hembree, Huebner, 1987).

Томкинс (Tornkins, 1963) предположил, что печаль является врожденным активатором гнева. Все, кому знакомо чувство уныния, хандры, знают, что оно сопровождается переживанием гнева, - человек сердится на себя или ругает других за свои несчастья. Гневная реакция отца на печаль ребенка также может быть обусловлена интеpaкцией <печаль-гнев>. В данном случае отец сердится не на ребенка, а на источник его печали. Эмоция гнева может также служить противодействием страху, что позволяет нам предположить возможность существования связи между печалью, гневом и страхом. Источником этой сложной аффективной ориентации может стать, например, следующая ситуация. Мальчик сидит один в машине, где его оставил отец, зашедший в магазин, чтобы сделать покупки. Уже поздний вечер, вокруг темно и этот район города незнаком мальчику. Ему одиноко, он плачет. Время идет, но отец не возвращается, и мальчик начинает сердиться. Вскоре ему становится страшно. Оставленный один в незнакомом месте, он боится одиночества, темноты. Страх усугубляет печаль, и мальчик плачет еще горше, еще жалобнее. Если же он как следует рассердится на отца, то гнев ослабит и страх, и печаль. Регулярное повторение такой ситуации может привести к тому, что ребенок, оказываясь в ситуации, вызывающей страх или печаль, будет всякий раз испытывать гнев. Вопрос о роли интеpaкции <печаль-гнев> в формировании депрессии будет подробно рассмотрен нами в разделе, посвященном депрессии.

Связь между печалью и страхом

Поскольку эмоция стpaxa изнуряет человека, ослабляет его психическую активность, интеpaкцию <печаль-страх> можно считать важным фактором адаптации. Связь между печалью и страхом может сформироваться при различных условиях.

Так, например, если ребенок, оставаясь дома один, плачет, а родители наказывают его за это, то эмоция печали может стать условным активатором стpaxa. Если интеpaкция <печаль-страх> генерализуется, если человек всякий раз, испытывая печаль, реагирует страхом, то при частом повторении печальных ситуаций разрушительное воздействие стpaxa приобретает тотальный хаpaктер, приводит к серьезным нарушениям адаптации. Такой человек даже не будет пытаться решить встающие перед ним проблемы, он будет жить в страхе, с ужасом ожидая каждого наступающего дня, будет избегать новых, незнакомых ему ситуаций, людей и отношений. Его усилия будут направлены на то, чтобы избежать страдания и обстоятельств, сопряженных с ним, а не на то, чтобы научиться управлять причинами, вызывающими страдание.

Интеpaкция <печаль-страх> может также лежать в основе трусости, неспособности терпеть боль. Зачастую боль активирует эмоцию печали. При наличии сильной, устойчивой связи между печалью и страхом формируется цепочка <боль -^ печаль -> страх>, и в результате любая ситуация, сопряженная с болью, вызывает у человека панику. Вопрос о роли интеpaкции <печаль-страх> в процессах индивидуализации и в формировании невротической тревоги будет обсуждаться в главе 10.

Взаимодействие печали и стыда

Эмоция печали может вступать во взаимодействие с эмоцией стыда. Если родители постоянно выказывают плачущему ребенку презрение или безразличие, он может начать испытывать стыд всякий раз, когда ему захочется плакать. Таким образом печаль становится активатором стыда, и этот эмоциональный паттерн может привести к развитию такой черты, как болезненная стеснительность.

Если отец стыдит плачущего ребенка, говорит ему, что <нужно не плакать, а что-то делать>, то любая трудная ситуация начинает вызывать у ребенка стыд. Ребенок стыдится не только того, что ему хочется плакать, но еще и своей пассивности, неспособности изменить ситуацию. По мнению Томкинса (Tornkins, 1963), такая связь между печалью и стыдом в конечном итоге может привести к экстернализа-ции печали. Это означает, что главной заботой человека становятся несчастья и беды, но он концентрирует внимание не на переживании печали как таковом, а на внешних объектах и ситуациях. Не умея прочувствовать собственную печаль, он не способен понять печаль другого человека, и потому не способен к сопереживанию и состраданию.

Кроме того, вышеописанная интеpaкция может налагать запрет на переживание печали и на ее проявления. Если ребенок усваивает, что плакать <нехорошо>, то любое переживание печали может вызывать у него чувство вины.

Взаимодействие печали с когнитивными процессами и с поведенческими актами

Несомненно, эмоция печали влияет на перцептивно-когнитивные процессы. В печали человек воспринимает мир как угрюмый и хмурый. Печаль приводит к отчуждению и изоляции. Однако нельзя рассматривать эмоцию печали только в негативном ключе. В определенных случаях, например в случае утраты или разлуки, печаль является уместной, единственно возможной эмоцией и требует адекватного выражения. Она объединяет людей, приводит к восстановлению и укреплению семейных и дружеских связей.

Печаль извещает человека о том, что нечто неладно в нем самом и в мире, его окружающем. По сравнению с эмоцией стpaxa печаль не оказывает столь тормозящего воздействия на когнитивные процессы. Обычно, переживая печаль, человек в состоянии осознать случившееся несчастье или проблему. Печаль побуждает человека к действию, направленному на устранение вызвавших ее причин.

Адекватно выражая свою печаль, мы получаем поддержку и помощь окружающих. Вы знаете по собственному опыту, что печальное выражение лица, особенно если это лицо друга или любимого, побуждает окружающих оказать человеку поддержку. Мимическое выражение печали автоматически пробуждает в нас эмпатию и сострадание.

Частота и интенсивность переживания человеком печали влияют на его образ <Я>, или Я-концепцию. Если вы часто хандрите, испытываете уныние, то вы, естественно, воспринимаете себя как печального, грустного человека. Мы уже говорили о том, что эмоции могут быть вызваны фантазиями, воспоминаниями и представлениями. Переплетение представлений о самом себе с воспоминаниями и с чувствами, которые вы испытываете к себе, в значительной мере определяет ваше восприятие мира и ваши поступки. Если вы воспринимаете себя как грустного человека, то таким же грустным будет казаться вам мир. Подобная Я-концепция сопряжена с хроническим чувством уныния, с низкой самооценкой, с чувством собственной неэффективности, с переживанием неспособности разрешить повседневные проблемы.

Говоря об особенностях переживания печали и о ее последствиях, мы подчеркивали, что печаль замедляет не только физическую, но и умственную активность человека, и этот эффект был подтвержден результатами эксперимента по изучению влияния экспрессивных компонентов печали, демонстрируемых матерью, на эмоциональную экспрессию и игровую активность младенца (Termine, lzard, 1988).

В эксперименте приняли участие 36 женщин и их 9-мecячные дети (18 мальчиков и 18 девочек). ПроцеДypa эксперимента была следующей. По просьбе экспериментаторов женщина на глазах у ребенка выражала мимикой и голосом эмоцию радости или печали. После двухминутного периода индукции она продолжала выражать заданную эмоцию, а ее ребенок в это время играл с одним из четырех наборов игрушек. Эмоциональную экспрессию ребенка оценивали с помощью анатомически обоснованных систем объективного кодирования (lzard, 1979; lzard, Dougherty, Hembree, 1983), а его игровую активность оценивали с помощью независимой системы (Belsky, Most, 1981). Кроме того, экспериментаторы регистрировали время, в течение которого ребенок смотрел на мать. Результаты эксперимента согласуются с основными положениями теории дифференциальных эмоций. Так, было обнаружено, что ребенок выражает радость и больше смотрит на мать тогда, когда она демонстрирует радость, и наоборот, он чаще выражает печаль или гнев и меньше смотрит на мать тогда, когда она демонстрирует печаль. Кроме того, при радостном обус-ловливании дети проявляли более высокую игровую активность, чем при печальном обусловливании (рис. 9-5). Таким образом, наблюдения за эмоциональной экспрессией и игрой младенцев показали, что мать способна индуцировать печаль ребенка, а дети способны сопереживать печали матери.

Эмоция печали оказывает достаточно глубокое влияние на игру младенца. У всех млекопитающих молодые особи большую часть бодрствования отдают игре. Детская игра легко стимулируется, и ее трудно остановить. Тот факт, что кратковременное выражение печали матерью смогло оказать существенное (тормозящее) воздействие на игру младенца с привлекательными для него игрушками, служит прекрасным подтверждением коммуникативной функции печали и доказательством ее влияния на умственную и двигательную активность.

РЕГУЛЯЦИЯ ПЕЧАЛИ

Как и в случае любой другой эмоции, существуют три способа (не считая лекарственных и наркотических) регуляции печали: 1) регуляция посредством другой эмоции; 2) когнитивная регуляция; 3) моторная регуляция.

Первый тип регуляции предполагает сознательные усилия, направленные на активацию другой эмоции, противоположной той, которую вы переживаете в данный момент, с тем чтобы подавить последнюю или снизить ее интенсивность. Когнитивная регуляция предполагает использование процессов внимания и мышления для подавления нежелательной эмоции или установления контроля над нею. Моторная регуляция предполагает вовлечение произвольно управляемых мышц в физическую активность, снижающую интенсивность эмоционального переживания. Эффективная эмоциональная регуляция, как правило, является результатом совместной работы чувства, мысли и действия. Так, например, в печали нам бывает трудно вызвать у себя приятные переживания. Однако если вам удастся переключить свое внимание на события или деятельность, которые обычно вызывают у вас интерес или радость, то вероятность того, что вы преодолеете печаль, резко возрастет. Если при этом вы еще и активно займетесь деятельностью, которая вам интересна, которая требует от вас физической и умственной самоотдачи, то вы наверняка испытаете радость и победите печаль.

РЕЗЮМЕ

Психологической основой печали могут быть разнообразные проблемные ситуации, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, неудовлетворенные первичные потребности, другие эмоции, а также образы, представления и воспоминания. Прототипической ситуацией печали является акт рождения, физическое отделение ребенка от матери. Врожденное мимическое выражение печали хаpaктеризуется приподнятыми и сведенными к переносице внутренними концами бровей, поперечными морщинами на лбу и опущенными уголками рта. Главной и универсальной причиной печали является чувство утраты, возникающее в результате cмepти любимого человека или разлуки с ним.

Переживание печали обычно описывают как уныние, грусть, чувство одиночества и изоляции. Хотя эмоция печали может оказывать весьма пагубное воздействие на человека, она хаpaктеризуется меньшим уровнем напряжения, чем другие негативные эмоции. Экспериментальные исследования обнаружили, что в ситуации печали у здоровых людей второй по значимости является эмоция стpaxa, что согласуется с теми положениями теории дифференциальных эмоций, которые рассматривают динамику печали при депрессии и горе.

Эмоция печали выполняет ряд психологических функций. Переживание горя сплачивает людей, укрепляет дружеские и семейные связи; печаль тормозит умственную и физическую активность человека, и тем самым дает ему возможность обдумать трудную ситуацию; она сообщает человеку и окружающим его людям о нeблагополучии, и наконец, печаль побуждает человека к восстановлению и укреплению связей с людьми.

Социализация печали через наказание может стать источником компульсивно-го поведения, низкой толерантности к фрустрации, слабо выраженной индивидуальности, неспособности переносить боль. Социализация печали через частичное поощрение и смешанные формы социализации могут привести к нарушениям процесса формирования личности.

В повседневной жизни человека эмоция печали взаимодействует с другими эмоциями. Интеpaкция <печаль-гнев> может стать причиной гневной реакции отца на плач ребенка. Взаимодействие печали и стpaxa может затруднять процесс индивидуализации, создавать предпосылки для формирования невротической тревоги. Если родители ругают и стыдят ребенка за то, что он плачет, то велика вероятность формирования интеpaкции <печаль-стыд>, которая может стать основой болезненной застенчивости. Эмоция печали взаимодействует также с когнитивными процессами. Независимые исследования различных ученых показали, что, вызывая изменение когнитивного процесса, можно вызвать печальное переживание, которое в свою очередь изменяет направление мыслей и активность человека.

Существуют три способа регуляции печали: активация другой эмоции для устранения или снижения интенсивности переживаемой печали, когнитивная регуляция (переключение внимания и мышления) и моторная регуляция (путем напряжения произвольно управляемых мышц и физической активности).

ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

Barnett М., King L. М., Howard J. A. Inducing affect about self and other: Effects on generosity in children. - Developmental Psychology, 1979, 15, 164-167.

Эксперимент, показывающий, как фокусировка вниманиянавызывающем огорчение объекте (на себе или на других людях) влияет на просоциальное (альтруистическое) поведение детей.

Cialdini R.B., KenrickD. Т. Altruism as hedonism: A social development perspective on the relation of negative mood state and helping. - Journal of Personality and Social Psychology, 1976,34,907-914.

Показано, как меняется с возрастом воздействие радости и печали, вызванных внешними причинами, на поведение при самопоощрении и на альтруистическое поведение.